Харлан Эллисон - Парень и его пес [другой перевод]

Раньше мне никогда не доводилось вот так стоять и смотреть на телку. Попадались мне только вонючие курвы, которых вынюхивал Клык. Хватай да и трахай. Еще я видел тех крутых мамаш из мохнатой порнухи. Совсем другие. Не как эта. Такая гладкая. Нежная. И с гусиной кожей. Всю ночь бы глазел.

Потом она убрала расческу, взяла с коня трусики и быстро их натянула. Дальше стала возиться с лифчиком. Понятия не имел, как это делается. Сперва она обернула им талию и застегнула крючок. Потом развернула, подтянула к сиськам и сунула их туда — сперва одну, потом другую. Обалдеть. Наконец надела на плечи бретельки. Когда потянулась за платьем, я быстро отпихнул в сторону сколько мог гипса и штукатурки — и ухватился за ручку двери.

А телка уже стала надевать платье, сунула туда голову — и на пару секунд запуталась. Тут я как раз с диким треском и глухим скрежетом распахнул дверь — и оказался рядом с девчонкой прежде, чем она успела выпутаться из платья.

Тогда она принялась вопить, а я резко рванул с нее платье и предстал перед ней раньше, чем она успела сообразить, откуда треск и скрежет.

Лицо у нее было дикое. Просто дикое. Большие глаза какого цвета, я в тени не разобрал. Симпатичная — широкий рот, маленький носик, скулы совсем как у меня высокие, выдающиеся, а на правой щеке ямочка. Телка испуганно на меня таращилась.

И тут… ну и дела… я вдруг почувствовал, что должен ей что-то сказать. Сам не знал что. Что-нибудь этакое. Почему-то вдруг стало неудобно, что она так перессалась. Блин, но что я тут мог поделать? В смысле, ведь я все-таки собирался ее оттрахать. Причем насильно. Так не мог же я ей сказать, мол, не жмись особо. Пусть даже это она сюда поднялась, а не я к ним спустился. И все равно. Меня так и тянуло сказать ей: не ссы, детка, мне просто очень хочется тебе вдуть. (Раньше такого никогда не случалось. Никогда мне не хотелось разговаривать с чувихами. Просто вдуть — и абзац.)

Скоро все прошло. Зацепив сзади за ногу, я толкнул ее в грудь. Девчонка плюхнулась на пол. Потом навел на нее “кольт” — и рот ее, будто сам собой, испуганно распахнулся.

— Значит, я щас пойду вон туда и возьму там мат. Так будет удобнее. Верно? Верно, спрашиваю? Только дернись — мигом копыто отстрелю. А потом все равно отдоляю. Только уже без копыта. — Я подождал, пока телка даст знак, что въехала. Долго ждал. Наконец медленно-медленно кивнула. Не сводя с нее кольта, я отошел к здоровенной стопке пыльных матов и стащил оттуда верхний.

Подтащив мат к ней, я перевернул его чистой стороной и качнул стволом — мол, садись. Подогнув колени и упершись руками сзади, девчонка уселась на мат и воззрилась на меня.

Тогда я расстегнул штаны и принялся одной рукой их стаскивать, но тут заметил, что телка как-то странно на меня смотрит. Пришлось джинсы попридержать.

— Эй, ты чего? Хули зыришь?

Я был как псих. Не знаю почему, но был точно как псих.

— Как тебя зовут? — спросила она. Голосок нежный, будто шелковый.

Девчонка все смотрела на меня. Явно дожидалась ответа.

— Вик, — ответил я.

Телка будто чего-то еще ожидала.

— Вик, а дальше?

Я сперва не понял, о чем речь, но потом сообразил.

— Вик. Просто Вик. И точка.

— А как зовут твоих папу и маму?

Тут я заржал и стал стягивать джинсы дальше.

— Ну, блин, ты даешь! — бросил я телке и еще поржал.

Она вроде как обиделась. Тут я снова стал как псих. — Ты! Прекрати так зырить! А то глаза в жопу запихаю!

Девчонка сложила руки на коленях.

Штаны уже висели у меня на лодыжках. Через кеды хрен снимешь. Пришлось прыгать на одной ноге и стряхивать кед с другой. Да еще и не сводить с телки “кольта”. Тяжеленько пришлось. Но ништяк, справился.

Встал я перед ней с голым болтом — и девчонка уселась поудобнее. Скрестила ноги, а руки опять положила на колени.

— Снимай шмотки, — приказал я.

Секунду она колебалась, и я решил было — намечаются заморочки. Но телка все-таки полезла себе за спину и сняла лифчик. А потом чуть приподняла жопу и стянула трусики.

И вдруг я понял: она уж не такая и напуганная. Девчонка пристально на меня смотрела. Разглядел я наконец, что глаза у нее голубые. Это уже становилось интересно…

Не мог я. Не мог. Ну, не в том смысле. В смысле, я хотел, очень хотел ее натянуть. Но, блин, она была такая нежная, красивая и так на меня смотрела… Короче, ни один кореш мне не поверит, но я вдруг с ней заговорил. Моча, что ли, в голову ударила? Стоял там в одном кеде, джинсы комком на лодыжке — и болтал с телкой.

— А тебя как зовут?

— Стелла-Джейн Холмс.

— Что еще за имя такое?

— Мама говорит, что в Оклахоме оно не такое и редкое.

— В Оклахоме? Это откуда твои старики?

Она кивнула.

— Они там еще до Третьей Мировой жили.

— Ого! Из них уже, верно, песок сыплется!

— Вообще-то, они, по-моему, ничего.

Болтая, мы оба здорово замерзли. Телка совсем околела — аж зубы стучали.

— Ну, — начал я и вроде как собрался на нее залезть, может, мы лучше…

Блин! Долбаный Клык! Угораздило его в этот самый миг и вломиться. Да еще целое облако пыли поднял.

— Чего тебе? — спросил я.

— Ты с кем разговариваешь? — поинтересовалась девчонка.

— С кем, с кем. Вот с ним. С Клыком.

— С собакой!?!

Клык глянул на телку и фыркнул презрительно. Потом собрался говорить, но девчонка опять перебила:

— Так, значит, это правда… ну, что вы можете с животными разговаривать…

— Альберт, сын мой! Ты всю ночь будешь ее слушать? Или, может, поинтересуешься, зачем я здесь?

— Да, да, так кой хрен тебя принесло?

— Дохлые, Альберт, твои делишки.

— Слушай, Клык, давай без бэ. В чем дело?

Клык мотнул головой в сторону входной двери.

— Там шарага. Окружили здание. Урлаков десятка полтора-два. А то и больше.

— Каким хреном они пронюхали, что мы тут?

Клык явно огорчился. Опустил голову.

— Ну?

— Видно, в “Метрополе” ее какой-то другой мутт почуял.

— Вот радость-то.

— И что теперь?

— Что, что, будем отбиваться. Можешь предложить что получше?

— Только одно.

Я ждал. А Клык ухмыльнулся.

— Штаны подбери.

Девчонка, Стелла-Джейн, была в безопасности. Я худо-бедно соорудил ей убежище из матов. Целую дюжину набросал. Случайная пуля не попадет. А если ее специально не ищут, так и вообще не найдут. Сам я забрался по одному из канатов на балку и залег там с “браунингом” и двумя пригоршнями обойм. Хотелось бы, понятное дело, чего-нибудь посерьезнее — скажем, “брен” или “томпсон”. Потом я осмотрел “кольт”, убедился, что он полон, и расставил на балке запасные обоймы. Весь зал отсюда как на ладони.

Клык притаился в тени возле передней двери. Попросил, чтобы я, если получится, первым делом прихватывал псов. Тогда ему будет посвободнее.