Дональд Маккуин - Воин

Тейт уже полностью овладела собой, на равных участвуя в операции.

— Что это? — поинтересовалась она, указывая на порошок, Сайла зашивала рану, ее руки слегка дрожали.

Казалось, разговор с Тейт успокаивает ее, ослабляя дрожь РУК.

— Он делается из плесени. Мы выращиваем ее на капустных листьях, соскребаем и сушим. — Она подняла глаза, почувствовав интерес Тейт. — Обычно этот порошок не пускает невидимых в рану и помогает людям быстрее поправиться. А иногда не помогает. Иной раз… — Незаконченная фраза замерла в воздухе. Заключительные стежки были быстры и уверенны. В последний раз присыпав рану, Сайла подала бутылку Гэну, попросив закрыть пробку.

Не слишком уверенно возражая, Жрица позволила Класу отвести себя в сторону, в то время как Нила и Тейт заканчивали перевязку. Лишь когда она ушла в хижину, Гэн заметил, сколько солдат Харбундая столпились невдалеке, пристально наблюдая за операцией. Он был озадачен их намерениями, но тут Ниле потребовалась промасленная ткань, и он отвлекся.

Девушка сложила ткань, чтобы та подошла по размеру. Наложив компресс, она обернула голову Джонса сухой материей. Это заняло всего несколько минут, и, когда все инструменты были вымыты и сложены в мешок Сайлы, Гэн снова задал себе вопрос, какое ему дело до этого бледного, полумертвого чужеземца. Ситуация вызывала у него острое раздражение.

На следующий день барон Джалайл пришел проведать пациента и поздравить Сайлу. Все еще усталая, она ответила со слабой улыбкой, продолжая обтирать Джонса прохладной водой из соседнего потока. Грубоватое приглашение барона прервало ее работу.

— Я должен с вами поговорить, — сказал он и добавил, обращаясь к Гэну: — Пойдемте с нами. Это и вас касается. — Тейт заняла ее место, ухаживая за раненым. Компания отправилась ка песчаный каменистый берег потока. С завидной осторожностью барон встал спиной к воде, чтобы сразу увидеть любого, кто попытался бы подслушивать. Его лицо было обманчиво спокойным, и лишь движения рук, которые, казалось, никак не могли найти себе место, выдавали его волнение.

— Жрица, у меня для тебя плохие новости. Я только что узнал, что ваша настоятельница отправила делегацию Сестре-Матери с просьбой, чтобы тебя отлучили от Церкви. Я послал всадника с сообщением моему королю, что предлагаю тебе место жительства в моих землях, пока вопрос не решен и ты не можешь заниматься никакими церковными делами.

Гэну пришлось почти подхватить Сайлу, которая пошатнулась, как будто от удара. Еще не полностью веря услышанному, она спросила:

— Моя настоятельница? Почему?

Барон неловко переступил с ноги на ногу, как будто собираясь приступить к трудной задаче, и сказал:

— Они говорят, что ты поставила свои интересы выше интересов Церкви. Я этому не верю. Я наблюдал, как ты ухаживала за раненым мужчиной. В моих землях нет военной целительницы. Мне она нужна.

— Я?

Истолковав ее удивление как нежелание, барон Джалайл сказал:

— Я буду защищать тебя. — Сайла продолжала смотреть на него в изумлении, и он добавил: — У тебя будет собственный дом исцеления. — И потом, сердито: — Это все, что я могу предложить!

Сайла махнула рукой, разбитая, не находя слов. Выпалив:

— Спасибо, барон, — тихо сказала она, — я согласна. — И поспешно возвратилась к Джонсу.

Барон обернулся к Гэну.

— Она плачет. Вот уж от нее не ожидал.

— Неудивительно, барон, два потрясения подряд. К тому же она — Избранная. Церковь была всей ее жизнью.

— О, здесь, в Харбундае, она была бы в полной безопасности. Мы куда более образованны, чем Оланы. Уверен, ее пригласили бы многие благородные люди. Она достаточно привлекательна. Если не бесплодна, конечно. Может быть, ей даже удастся найти какого-нибудь торговца, который потом даже женился бы на ней.

Гэн беззвучно поблагодарил судьбу, что с ними нет Класа, заметив:

— Вы должны знать, что они с Класом очень близки.

— Ну ладно, теперь о вас. У вас не возникало таких проблем, не так ли? По крайней мере, такого сорта.

— Что вы имеете в виду?

— Пройдемся. — Барон Джалайл шел по краю воды. — Я боюсь этой войны с Олой. Это — измена, конечно, но вы ведь не разболтаете. Вы — лидер, Гэн. Когда возникает проблема, ваш отряд смотрит на вас.

Гэн промолчал. Барон одобрительно кивнул и продолжил:

— Харбундай — это страна, ждущая поражения. Вы видели моих солдат: они будут сражаться за свои дома, но не больше. Я — не воин, и мои три сына тоже. Кроме младшего, у того только драка на уме. Но у него нет ясной цели.

Барон замолчал и пошел быстрее, резко вдавливая пятки в каменистый берег, будто это помогало ему успокоить суматоху мыслей. Поразительно синий зимородок вспыхнул в листве вверх по течению. Его дребезжащий, иронический крик как будто помог барону решиться.

— Вы со своими друзьями должны объявить, что поступаете ко мне на службу. Если Нила Ян не остается со мной, король поместит ее у кого-нибудь еще. У нас есть замки более удобные, чем мой, но нет более гостеприимных. Или более безопасных, потому что, поступив ко мне на службу, вы остаетесь с нею.

— А что, если королю не понравится ваш план?

Барон Джалайл улыбнулся. Гэн был поражен мгновенной хитростью, проглянувшей сквозь обычно простодушные черты его лица.

— Есть знакомые бароны, которые меня поддержат. Сейчас он не может позволить себе внутренние раздоры.

— Вы хотите, чтобы мы сделали воинов из ваших мужчин. Вы видите своего сына, защищающего Харбундай, а не только ваши земли.

Нагнувшись к его уху, барон сказал:

— У тебя умная голова. Постарайся, чтобы она не слетела с плеч из-за языка. Если король или один из его соглядатаев услышит такие слова, то мы оба украсим дерево для повешения.

— Дерево для повешения?

— Ну, знаешь, где вешают преступников. За шею. — Он показал, как это делается, издав странный придушенный звук. — Мы так от них избавляемся. А как у вас это делается?

Гэн рассказал про Путь Чести. Барон Джалайл покачал головой.

— Тебе не придется заниматься этим с нашими людьми. Только сделай их бойцами, это все, что мне нужно, — сказал он, поворачивая к лагерю. — Черная женщина и ее оружие-молния будет нашим хребтом, мой сын будет нашим сердцем, мои солдаты — нашими мускулами. А когда мы окрепнем, к нам присоединятся другие. Мой сын поведет их всех. Сильный Харбундай сможет процветать, ничего не опасаясь.

Когда Гэн спросил, почему никто из баронов не сделал этого сам, Джалайл объяснил, что жизнь и власть в Харбундае — это вопрос тонкого равновесия. Никто из баронов не допустил бы чрезмерного усиления другого, вступив в союз с любым другим бароном, чтобы воспрепятствовать этому. С другой стороны, король постоянно манипулирует всеми баронами, чтобы заручиться достаточной поддержкой. Сейчас каждый озабочен угрозой со стороны Оланов. К тому времени, когда напряженность спадет, он, Джалайл, будет достаточно силен, чтобы привлечь сторонников.