Дональд Маккуин - Странница

— Сестра-Мать, мы поклялись в своей верности Церкви, но мы не причиним зла Налатану. Тем не менее он публично отрекся от своей клятвы. Этого нельзя дозволять. Впредь он уже не один из нас. Все же, Налатан, мы провозглашаем тебя храбрецом из храбрецов. — Обратившись к Сайле, он прибавил: — Мы — оружие в руках Церкви. Мы надеемся, что в следующий раз мы встретимся друзьями. А если нет, что ж, пусть Вездесущий хранит вас до этого момента. — Он помолчал, потом многозначительно добавил: — Всех.

— Я запрещаю! — Одил была вне себя от злости. Она потрясла сжатыми кулаками. Пузырящаяся белая пена текла из уголков ее рта, капала на мантию. — Они не могут благословить тебя. Я Сестра-Мать и… — Она остановилась. В той быстроте, с которой она взяла себя в руки, было что-то сверхъестественное. Черты лица расслабились, оно стало гладким, хладнокровным и белым, не поддавшимся солнцу. Все ее тело расслабилось. Когда она заговорила, ее слова были ужасающе спокойными: — Я разгромлю тебя, Сайла. Что бы ты ни вынесла из разрушенных Врат, это не принесет тебе добра. Ты похитила секреты Церкви. Теперь даже твоя смерть не утолит мою ненависть. Твои друзья, твоя любовь — я уничтожу их. Всегда помни о Джессаке. Он вырастет, слыша каждый день о том, как ты похитила, а потом бросила его. Задолго до того, как я разрешу тебе умереть, ты взмолишься о милосердном забвении. Иди, изгнанница, со своей вонючей шайкой. Иди, зная, что все силы Церкви последуют за тобой, будут ждать и искать тебя. Иди. — Медленно и надменно Одил развернулась и поехала обратно. Ее эскорт ненавязчиво последовал за ней.

Никто не пошевелился, пока троица не исчезла за восточным гребнем. Конвей нарушил долгое, тяжелое молчание, сказав Дарбаннену, что пора трогаться в путь. Молодой воин охотно отдал приказы. Казалось, его громкие команды вывели людей из оцепенения. Все разом заговорили. Тейт отвела в сторонку хмурого Налатана. Ланта помчалась к Конвею, смеющаяся и счастливая, чтобы рассказать ему, как она им гордится.

Сайла осталась одна. Впрочем, она не возражала против одиночества. Раньше ее друзья редко уединялись со своими любимыми. Сейчас же это было многообещающим знаком. Для них. Для нее.

Она дотронулась до тюков с книгами. Ланта когда-то упомянула о том, что она видела удачное завершение их поиска. Она поведала это весьма сдержанно. Она явно увидела больше, чем захотела рассказать. Что ж, это вполне приемлемо. Кое о чем Ланта и сама не хотела знать.

Сайла припомнила слова Одил и, поежившись, прогнала их.

Книги. Будет нелегко уговорить мужчин — и женщин — согласиться на обучение. Из всех запрещенных вещей это была самая страшная.

Это будет. Людей можно изменить. Она убедилась в этом сегодня, на примере Налатана и Конвея. Гордость не должна быть слепой. Храбрость не должна быть бездумной. Она видела это.

Так же, как и Одил. Сняв капюшон, Сайла откинула голову назад, вдохнула полной грудью воздух, неожиданно пахнувший холодными, высокими соснами. Она возвращалась домой. Не как Жрица Роз. И не как Цветок. В этих именах были заключены отзвуки битв прошлого и тех, которые еще грядут.

Сайла. Жена Класа.

Домой.

Рэтхоул — крысиная дыра (англ.).