Дональд Маккуин - Ведьма

— Что значит это «да», дура? Тебе никогда не дано знать, что я буду делать, как я стану действовать. Ты должна повиноваться. Тебе не дано «понимать»!

— Да. Да, я пони… Я знаю. Я буду точно следовать твоим указаниям, клянусь!

— Само собой. Потому, что здесь остается твоя мать. Ей будет хорошо, если тебе будет сопутствовать успех. — Слезы Нефрита разжала пальцы. Она стала поглаживать руку Джалиты в том месте, где ее разрывала боль. — Бедняжка, — старуха пыталась придать нежность своему голосу, но он звучал как шелест осиных крыльев. — Иногда мне кажется, что ты надеешься в один прекрасный день попытаться меня обмануть. Все на это надеются. Они приходят ко мне со своими мечтами, своей затаенной враждой. Они ждут, что я им помогу. А я их использую. Всех. Так, как того желает Сосоласса. Теперь я использую тебя. Божество повелевает. Оно обещает награду. Будь послушна, прекрасная Джалита. Будь послушна, и тебе будет хорошо. Идем, твое приключение начинается.

Три дня спустя под серыми тучами, из которых сеялся надоедливый мелкий дождь, низкое найонское торговое судно опустило паруса и, тяжело переваливаясь, остановилось за каменным молом Олы. Матросы бросили концы в поджидавшие гребные лодки, которые отбуксировали судно к деревянной пристани. Как только наладили сходни, Хада и Джалита поспешили на берег. При свете дня можно было ясно различить на накидке девушки красно-черные геометрические узоры Скэнов. Что-то похожее на спазм ненависти молниеносно пронеслось по всему порту. За каждым шагом этой пары следили десятки глаз. Привычный портовый шум затих, и стало слышно, как в снастях шумит ветер и дерево трется о дерево.

Гэн появился на стене замка задолго до того, как Хада и Джалита прошли через Южные ворота Олы. Рядом с ним стояли Нила и юный Колдар. Справа от него Сайла, Бернхард, Картер и Анспач также наблюдали за приближением Найона, уверенно шагавшего через лужайку, разделявшую замок и город. Вслед за ним, отстав на несколько шагов, поспешала укрывшая голову капюшоном Джалита.

— Это женщина с ним, — сказала Картер. — Я в этом уверена. Да она же почти бежит! Невоспитанный олух!

— Может, это мальчик, — поддразнивая ее, сказал Гэн. — Под этой накидкой невозможно…

— Тебе виднее! — На лице Картер промелькнула усмешка, которую все заметили. Гэн подумал о том, насколько эта усмешка типична для Картер. У нее был острый, как клинок, ум, она всегда готова проявить свой характер. Среди них она олицетворяла любовь и нежность. Наблюдая за ней в окружении ее подопечных, Гэну помимо воли приходил в голову образ снежного барса с его выводком. Картер проявляла такую же деликатную заботливость и любовь. Гэну было известно также, как эти свойства Картер мгновенно переходили в дикую ярость при малейшей угрозе ее подопечным.

В то же время он никогда не забывал о том, как однажды Картер сломалась. Это воспоминание возникло, как неприятная тень.

Гэн постарался отогнать его. Всегда чувствительная к настроению своего мужа, Нила, нахмурившись, взглянула в его лицо.

— Найон уже почти здесь, — сказал Гэн.

Нила схватила его за руку, когда он собрался уйти. Несказанно удивленный, он обернулся. Она рассмеялась:

— Ты же не собираешься разговаривать с этим загадочным Найоном и его спутником Скэном наедине?

Гэн в полнейшем недоумении оглядел всех присутствующих.

— Вас разбирает любопытство? Невероятно. Никогда не мог бы подумать. Конечно, вы можете пойти со мной. Только не забывайте об обычаях. Найоны никогда не ведут никаких дел в присутствии женщин. Они считают, что это приносит неудачу. Я часто думал…

— А я думаю о том, — прервала его Сайла, — какой будет твоя жизнь, Гэн Мондэрк, если ты произнесешь еще одно слово. Хотя бы одно!

Гэн усмехнулся.

— Вы спрячетесь за занавесом, который разделяет комнату на две части. Но только без него, — и Гэн указал на Колдара. — Вам ни за что не удастся заставить его молчать!

Колдар совершенно не обратил внимания на смысл слов своего отца. Его вполне удовлетворило привлеченное к его особе внимание присутствующих. С торжествующим воплем он схватил отца за его указующий перст. Отец и сын обменялись заговорщическими взглядами.

— Вот, видите! — воскликнул Гэн.

— Идите, — с деланной досадой сказала Нила. — Я поищу кого-нибудь, кто смог бы присмотреть за этим непоседой, а потом к вам присоединюсь.

Вместо того чтобы удалиться, служительницы Церкви, окружив Нилу, ушли вместе с ней. Проходя мимо Гэна, они все как одна насмешливо ухмыльнулись.

Веселое выражение лица Гэна сменилось серьезным, как только он остался один. Подозвав Шару и Чо, он направился к лестнице.

Не приходилось ждать ничего хорошего от той женщины, сопровождавшей Найона, кто бы она ни была. Скэны не послали бы женщину вести официальные переговоры. Отношения между Скэнами и Найонами всегда оставляли желать лучшего. Гэн подумал с сожалением, что его собственные отношения с Найонами были очень шаткими. Найоны были агрессивным народом, готовым рьяно защищать то, что они считали своим. Хуже всего, они были очень вольны в определении того, что им надлежало защищать.

С другой стороны, любые взаимоотношения со Скэнами были связаны с кровопролитием. С ними торговали из-за их нефрита и розово-красного камня. В отличие от других людей, рассматривавших море как кратчайший путь из одной точки в другую, Скэны относились к морю как к своему дому. Их поселения существовали только для того, чтобы пополнить запасы возвратившихся из плавания акульих челнов. Нередко их челн мог отсутствовать и год, и два, занимаясь торговлей, набегами или просто в ожидании того, что принесет им следующий день.

В глубине души Гэн вынужден был признать, что завидует им.

Однако на этот раз ему предстоит иметь дело с одной из их женщин. Вполне возможно, что она пленница Найонов.

В коридоре перед Залом собраний ждал Волк из стаи Джалайла. На фоне бело-черной домотканой блузы резко выделялись свисавшие концы красно-желтой нарукавной повязки.

Ответив на салют, Гэн спросил:

— Знает ли этот Найон наш язык или мне потребуется переводчик?

Молодой Волк ответил, скорчив гримасу:

— Он хорошо владеет нашим языком хотя сильно коверкает слова.

— Вот как? Что он рассказал?

— Немногое. Его поведение говорит больше, чем слова. Он сказал: «Расскажите самому могущественному воину по эту сторону Великого Моря, что представитель могущественнейшей в мире державы просит о беседе с ним». Если бы меня спросили, я сказал бы, что на его устах мед, а в руке — кинжал.

— Я не спросил, но должен был спросить, — сказал Гэн. — А как насчет женщины?

— Ни звука. Никто не видел ее лица, она укутана в эту накидку Скэнов. Наверно, она настоящая красавица, раз не снимает ее в такую жару.