Дональд Маккуин - Ведьма

Дорога к горе Сосолассы пролегала вдоль залива, протянувшегося до самого поселка Скэнов. Божество могло услышать божественные мысли. Тогда на берег выползет черное, как ночь, щупальце. Домел как будто воочию видел это. Зубастые отростки нервно подрагивали от близости теплой человеческой крови. Домелу казалось, что щупальца затаились впереди, ожидая его приближения, — Слезы Нефрита ни за что не позволит ему добраться до священной горы, и божество поможет ей в этом.

Это было нелепо. Почему же тогда она не поразила Домела, когда он стоял и подслушивал под ее окном? И почему она так хочет выведать у него имена всех его должников? Разве Сосоласса не может сказать ей, о чем думает каждый из Скэнов?

Вера во всемогущество божества таяла с каждым шагом. Всю свою жизнь Домел поступал так, как требовал того Сосоласса, говоря устами Слез Нефрита. Сейчас, когда он потребовал в жертву его собственную жизнь, Домел пересмотрел свое отношение к божеству. А верил ли он на самом деле? Или только следовал правилам, заменяющим ему собственные желания?

От всех этих мыслей у Домела разболелась голова.

Если божество было рядом, то Домел решил оставить его морю. А если божество может ошибаться, то почему воин Скэнов должен стоять и ждать, когда оно уничтожит его?

Сердце Домела сильно забилось. Он решительно свернул к гавани. Вскоре он мог разглядеть мачты катамаранов, тихо покачивающихся на воде.

Конечно же, там есть охрана — рабы, прикованные к своим местам. У каждого из них имеется рог, если налетит шторм или кто-нибудь попытается напасть на Скэнов ночью, рабы дадут знать. Смерть ждет всякого, кто заснет на посту и не предупредит вовремя о надвигающейся опасности.

Ненастная погода заглушала шаги Домела, делала его приближение неслышимым. Зная расположение постов, Домел медленно приблизился к съежившейся фигуре. Он приготовился ударить, но что-то смутило его в этой жалкой фигуре. Шлем. Поверх тряпья, которое спасало от непогоды, раб носил шлем. Домел про себя выругался — наверняка раб надел и кожаный плащ. Все это делало бесшумное убийство почти невозможным. Домел примерился и замахнулся.

Ткань, намотанная на шлем, приглушила удар. Звон металла о металл заглушил предсмертный хрип раба. Звякнула цепь, и обмякшее тело упало на землю.

Забросив свой мешок в ближайший катамаран, Домел мечом обрубил швартовы. Суденышко закачалось на волнах. Домел выпрямился; запах просмоленного дерева вызвал у него воспоминания прошедших дней. Он еле удержался от искушения издать свой боевой клич, ведь его могли услышать.

На мгновение Домел вспомнил о семье. Казалось, целая вечность прошла с тех пор, как он распрощался со своими женой и сыном.

Катамаран отошел от пристани. Заскрипела мачта, зашуршала за бортом вода. Домел направил свое суденышко к Глотке. Он поставил парус. Набрав скорость, катамаран направился в открытое море.

Домел прикинул в уме: сейчас он был недалеко от своего дома. Вдруг темноту озарила вспышка света. Домел сразу догадался, что свет идет из распахнутой двери. Он инстинктивно проскользнул за планшир, но потом рассмеялся над своей трусостью — на таком расстоянии его бы все равно никто не увидел.

Никто, кроме Слез Нефрита. И Сосолассы. Сомнение и страх вновь закрались в душу Домела. Он вспомнил о некоторых ужасных, необъяснимых вещах, виденных им в поселке Скэнов.

Впереди показался выход в открытое море. Ветер свистел в снастях и хлопал парусиной. Домелу почудилось, что кто-то смеется над ним. В нос ему ударил запах, который нельзя было спутать ни с чем — запах огромного, как небо, открытого океана.

Катамаран вышел из залива, гребни волн побелели и неярко блестели в ночной тьме. Они с грохотом ударялись в борта судна. Домелу казалось, что это огромные белые зубы в ярости скрежещут о кости его корабля.

Море Сосолассы.

Аппарат сверкал на солнце медными и латунными элементами конструкции. Обутые в железо колеса словно ждали, когда смогут привести машину в движение.

Обступившая аппарат толпа держалась на безопасном расстоянии. Непонимающе пялясь на подозрительный механизм, люди пытались сформировать свое отношение к происходящему. Реакция зрителей была неодинаковой. Некоторых забавлял вид необычного сооружения, большинство же нервно ожидало начала демонстрации. Были и такие, которые торопились поделиться своим мнением с окружающими. Со скрытой враждебностью следя за каждым движением Леклерка, они перемещались в толпе, сея сомнения. Иногда мягкий быстрый разговор вскипал открытой ненавистью, словно лопались на поверхности вонючие пузыри.

Леклерк деловито суетился у своего детища.

Наконец в окружении свиты прибыл Гэн. Они обошли вокруг странного сооружения, с любопытством осматривая его. Недоброжелателей в толпе Гэн или не заметил, или решил не обращать на них внимания. Прикоснувшись к блестящей медной поверхности, он виновато улыбнулся и сразу же вытер полой одеяния след от пальцев.

— Что это такое? — Налатан с интересом протянул руку к одной из рукоятей.

Вместо ответа Леклерк интригующе бросил:

— Увидишь. Я останусь здесь, а ты иди на другой конец. Как только скомандую «дави», ты должен со всей силы потянуть за рукоять вниз. Этот конец балансира пойдет вверх. Видишь, посередине он скреплен осью с дубовой стойкой. И как только твоя рукоять полностью опустится, я потяну за свою, и наоборот. Ясно?

Налатан окинул конструкцию неуверенным взглядом.

— Нужно, чтобы балансир ходил то вверх, то вниз?

— Именно.

— Зачем?

— Я же сказал: сейчас увидишь.

Жестом приказав Налатану занять место на передней платформе, Леклерк подошел к центральной емкости. Зафиксировав шкворень в горизонтальном положении, он сразу же поспешил на другой конец повозки. По его сигналу Налатан нажал на рукоять. Балансир со стороны Леклерка, как чаша весов, пошел вверх. Налегая по очереди каждый на свою рукоять, они привели в движение медные поршни, связанные с балансиром через вертикальные штоки. Поскрипывая кожей герметичных прокладок, поршни заходили вверх-вниз, поочередно то утопая, то снова появляясь из емкостей. Машина тяжело задышала, вздрагивая время от времени. С непонятным глухим бормотанием в больших бочках что-то загромыхало. Средняя емкость задрожала, внезапно кашлянула, словно отхаркиваясь, и выстрелила поверх толпы мощной струей воды.

Ударившись о крепостную стену, струя рассыпалась несметным количеством брызг. С воплями люди бросились врассыпную. Леклерк поспешил к насадке. Задорно смеясь, Налатан продолжал налегать на рукоять. Леклерк приподнял брандспойт, и над стеной образовалась водяная арка.