Антон Шаффер - Арт-Джаз

— Нет, Николай… — Коротков усмехнулся. — Но ты уже близок к разгадке, я тебе скажу.

— Да!? — обрадовался Коля. — Сейчас, сейчас…погоди-ка… Все! Точно! Ты мент! А? Угадал?

— Угадал, — удивился майор. — Как догадался-то?

На душе у Короткова стало не очень приятно: что же у него на лице что ли написано, что он в органах служит? Вообще-то пару раз в его жизни были случаи, когда люди догадывались о его профессии, но там было именно что пальцем в небо. А Николай, похоже, вычислил его по каким-то одному ему известным признакам.

— Секрет фирмы! — заржал пуще прежнего Николай. — Но я вас за версту чую! Мне стоит с человеком в замкнутом пространстве побыть минут пять-десять, так я его насквозь видеть начинаю. Ладно. Шутка! Бамбарбия кергуду! У тебя ж из под куртки ствол на километр выпирает! Я сначала подумал, что показалось, а потом присмотрелся…нет, точно ствол. Ну, а тут, что — одно из двух: либо бандит, либо мент! Элементарно, Ватсон!

Коротков опустил глаза га куртку и понял, что левый бок у него, и правда, подозрительно раздут. Раньше как-то на это внимания он не обращал.

Они уселись на полки, друг напротив друга, и принялись ждать остальных пассажиров. Николай достал мобильный телефон и принялся тыкать в кнопочки своими здоровенными пальцами. Набрав номер, он состроил недовольную физиономию и уставился в окно. Довольно долго он вслушивался в гудки, а когда ему ответили, то заорал чуть не на весь вагон:

— Алё! Маша? Алё! Это я, Коля! Я выезжаю! Чего? Говорю, выезжаю я! Встречай завтра в девять. Чего? Утра, утра! Какого вечера? Я что, с Колымы что ли еду? Ну, все, давай! Чего? Давай говорю!

Засунув телефон в чехол из кожзама, который висел у него на поясе, Николай пристально посмотрел на Короткова и спросил:

— Серег, а ты-то женат?

— Обошлось, — отшутился Коротков.

— Это ты зря! Зря ты так, Серег! Жена — это, это…

Договорить он не успел. Дверь купе снова отъехала в сторону, и на пороге показался сутулый мужичок лет пятидесяти. Он застенчиво осмотрел присутствующих, поздоровался и робко ступил в купе.

— О! — выкрикнул Коля. — Отлично! Третьим будешь!?

Фраза про «третьим будешь» прозвучала с неопределенной интонацией — не то вопросительной, не то утвердительной. Мужичок зашоренно посмотрел на Колю, перевел взгляд на Короткова и смущенно промямлил:

— Нельзя мне. Язва…

Коля сразу погрустнел и опять начал разглядывать отъезжающих и провожающих, которые толпились на платформе. Робкий попутчик деликатно попросил Короткова встать, чтобы запихнуть свой чемодан под полку. Пока он устраивал свои вещи, у Коли созрел еще один вопрос:

— А ты куда едешь?

— Домой, — поднял голову недавно вошедший. — Я в Питере живу. Меня, кстати, Семеном зовут.

Коля с Коротковым представились и все трое обменялись рукопожатиями, после чего Семен известил их, что, оказывается, в Москву он приезжал навестить родственников мамы и один из них должен был ехать с ним Санкт-Петербург. Но он заболел, а билет сдавать было уже поздно. Таким образом, получалось, что четвертого им ждать было не надо. Этот факт Короткова порадовал — четвертым мог оказаться кто угодно, а эти двое были вполне терпимыми. Семен вообще не называл никаких нареканий, так как вел себя настолько тихо, что его присутствие вообще в купе не ощущалось. А с такими как Коля Коротков умел справляться. Поезд тронулся. Зашла проводница, предложила чай и сказала, чтобы все приготовили билеты. Как только процедура была закончена, Коля немедленно достал пузырь ржаной водки, огурцы, помидоры, картошку в мундире, соль, завернутую в туалетную бумагу, и пригласил всех к столу. Семен к этому времени уже забрался на верхнюю полку и взирал оттуда забито на все эти приготовления.

— Спускайся, Семен, — приказным тоном повелел ему Николай. — Не пьешь, так хоть посидишь с нами. У меня квас есть на запивку — его будешь пить.

Семен слез со своей верхней полки и пристроился рядом с Коротковым. Пьянка началась. Через час майор с Николаем были уже порядочно пьяны, хотя Коля пил на порядок, а то и все два, больше собутыльника. Проглотив очередную порцию водки, закусив помидоркой и утерев сочащийся по подбородку сок, Коля гипнотическим взглядом вперся в Семена и спросил:

— Еврей?

— Еврей, — скорбно согласился Семен. Глядя на него Коротков подумал, что Семен наверное весь этот час только и ждал, когда же до него начнут докапываться.

Николай тяжело ударил кулаком по столику, так что, посуда подпрыгнула, и потянулся к Семену, который инстинктивно схватил за руку Короткова.

— Коля, ну-ка, назад, — оттолкнул его Коротков.

— Да вы чего, братцы? — изумился Николай. — Я же руку хотел человеку пожать. Я евреев-то люблю! Он чего, подумал, что я бить его буду что ли? Да сдался он мне! Ты, Семен за кого в арабо-израильском конфликте, кстати? А?

— За наших, — заикаясь ответил Семен.

— Во! Молодец мужик! И я за наших! Ну к черту этих арабов! Ты прикинь, Серег, и ты Сёма тоже, если этим уродам в руки бомба атомная попадет? А? Да я бы этот Иран сам лично разбомбил!

На Иран Николай переключился исключительно по наитию, так не слова больше не сказав ни про Израиль, ни про Палестину. Вся его дальнейшая витиеватая речь сводилась к тому, что рано или поздно кто-нибудь в кого-нибудь все же шарахнет, но лучше, чтобы это были мы, а не в нас.

— Понимаешь, Семен, тут палка о двух концах, — проявлял просто удивительные для своего уровня развития политологические способности Николай. — Вот мы все за Израиль тут. Ты, кстати, Серега, за Израиль? Правильно! А вот США тоже за Израиль! Вот чего плохо-то… Мы ж с ними ракеты сокращаем, сокращаем, а они чего? Хрен два они чего сокращают. В итоге мы без штанов останемся, а они нас закидают ими как тухлыми яйцами. И Израиль вместе с ними. Понимаешь, Семен? Так теперь ты мне скажи, чего хорошего в твоем Израиле?

Семен совсем запутался в Колиных выкладках. Пришлось за него вступаться Короткову.

— Что-то я, Коль, тебя не совсем понял. То ты за Израиль, то против…

— Правильно! Я против, но я же и за! Понимаешь? Ведь если их не будет, то арабы со всякими там хрен знает кем загребут все — и тогда по нам шибанут. За все сразу отомстят. За Чечню. У меня сосед там был…

Его понесло. Следующие пятнадцать минут он в красках рассказывал про своего соседа, который воевал в Чечне, вернувшись оттуда без ноги и с одним глазом.

— Так выходит, Коль, что для нас — то никакой разницы и нет, — резюмировал Коротков, когда история про соседа прервалась, ибо Николай потянулся за водкой, потеряв нить повествования.

— Это как же нет? — Рука Коли зависла с бутылкой в руке. — Почему ж нет?

— Ну так в любом случае по нам долбанут. А какая разница кто?