Андрей Левицкий - Нашествие. Москва. Буря миров

— Не, ты не думай, капитан, я не алкаш какой, пью редко, — поспешил оправдаться курсант, принимая флягу. — Редко — но метко, ёксель! Так…

Он приставил горлышко фляги к носу и шумно втянул воздух.

— Это че? Вроде кефира, что ли… Или может этот, как его, кумыс? Может, молоко этих… рогатых? Ну, подкисшее…

Он хлебнул, потом еще раз. Облизнулся и сделал несколько больших глотков.

— Нормально, капитан! Пить можно!

Хорек громко шмыгнул носом.

— Что? — спросил Игорь.

— Мы там жили, — мальчишка показал в сторону домов за полем. Над одним поднимался дым. — Я и батя.

— А у нас общага неподалеку, — бодро кивнул Багрянец и снова принялся чесать лоб. — Ты это, капитан… Может, растолкуешь мне, что произошло-то? А то мы с ребятами… Ну, Генка да Жорик — одноклассники они мои. Мы из Люберец вообще-то. Они в ментовку поступили, я вот в училище… Ну, я так насчет учиться не очень, по боксу больше выступаю, вот и взяли меня.

— Это я понял, — согласился Сотник. — Перегаром почему от тебя несет?

— Так встретились мы случайно вчера вечером, они после дежурства… Ну вот, ко мне в общагу завалили, втихаря я их провел мимо КПП, нажрались, ночью я их домой пошел провожать.

— Они даже форму не сняли, прямо в ней напились? Идиоты.

— Это да, — легко согласился Багрянец. — Не великого ума пацаны. Ну так пошел я их провожать, а на улице шум, бегают. Потом глядим — а в небе-то молнии зеленые! Потом напали на нас, эти, на телегах. Только они еще тогда в противогазах были, а одна телега с колпаком железным. Ну, мы дрались… Убежали, еще водки нашли… Заснули прям в поле, проснулись… И, короче — утром уже увидали этих, и решили засаду им сделать. Но сейчас! — он решительно махнул кулаком. — Сейчас протрезвел я. И, понимаешь… Ну, удивительное ведь дело! Не въезжаю совсем, — голос курсанта стал жалобно-просительным, — что все это значит, капитан? Как это такое может быть, чтобы… ну, ты понимаешь, о чем я!

Сотник, нахмурившись, некоторое время молчал. Хорек с Багрянцем глядели на него.

— Это нашествие, — произнес он наконец. — Вторжение. Экспансия, — как хотите, так и называйте. По всему городу открылись такие… дыры. Из них полезли эти серые.

— Так наши их всех задавить давно должны были! — воскликнул курсант. Хорек согласно закивал, сжимая и разжимая кулаки. — Почему самолеты не летают? Мобильники у пацанов отрубило, я-то свой потерял вчера, а у них даже рации ручные не действовали толком! Где танки, ёксель им в дуло, где вертушки наши?! Истребители! Ведь это ж не Зажопинск какой занюханный — Москва!

— А купол ты видишь? — спросил Игорь. — Откуда он, почему? Может… может, он не пропускает к нам теперь никого? Я так понял, что когда он только появился, все электроприборы заколдобило. Ну, кажется, не совсем все, но большинство вырубились. Потому и техника не действует, кроме старой.

— Но кто же они такие? — Павел через борт плюнул в сторону контейнера, за которым лежали три мертвых тела.

Сотник покачал головой:

— Я не знаю. Может прав Хорек — орда это. Орда, которая Москву захватить хочет. Только откуда они пришли? И зачем, что им надо… Не знаю. Но выясню обязательно.

— Ладно. — Багрянец тяжело полез через борт. — Надо пацанов моих похоронить. Я с ними никогда не… Ну, мы дрались в школе всю дорогу, они с соседнего двора, так мы стенка на стенку… Врагами были. Но тут вот встретились, напились, понимаешь. Надо закопать их теперь, чтоб по-людски. Хоть бы и в мусоре… а, они ж и сами-то, а? Ха, капитан, чуешь, какая эта… ирония, ёксель? Только доску найду — и закопаю.

Он пошел через свалку. Хорек с Игорем глядели ему вслед. Сделав несколько шагов, Багрянец остановился, ссутулившись, постоял немного и обернулся к ним.

— Так ты куда щас, капитан?

— В свой клуб поеду, — ответил Сотник. — Отсюда до него не очень далеко.

— Какой еще клуб?

— Был у меня клуб, стрелковый. Я ж в запасе капитан, бизнесменом после армии стал. В клубе оружие… Должно быть, по крайней мере. За ним поеду.

— Я с тобой! — заявил Хорек таким тоном, что возразить ему Сотник не решился.

— А ты что думаешь делать, боксер? — спросил он. — Если из Люберец… к родителям пойдешь?

— Да они давно ту квартиру продали, в деревню обратно перебрались, там сытнее, — ответил Багрянец. — Далеко, под Новгородом. Никого у меня в Москве нету. А в общагу… ну, что там делать? Если, говоришь, нашествие это, если орда… Я тогда с тобой — за оружием. Со стволами оно как-то спокойнее, когда вокруг серые эти шастают, а? Помогите мне только ребят закопать — и поедем.

Увидев обоз, Кирилл начал подтормаживать.

Небольшую кавалькаду возглавлял трактор с прицепом — открытым кузовом, полным людей; за ним ехала какая-то невообразимая тарантайка в пятнах ржавчины и частично облезшей краски, следом двигались две запряженные лошадьми телеги, несколько мопедов и мотоциклов. Весь этот раздолбанный автопарк дребезжал, рычал, хрипел и сипел на разные голоса, пукал вонючими выхлопами и раскачивался из стороны в сторону, но безостановочно катил вперед — в том же направлении, что и Кир.

Человек двадцать, прикинул он. А может и больше. Наверное, из поселка какого-то. Деревенские друг друга знают лучше, чем соседи в многоквартирном городском доме, потому им легче быстро сбиться в кучу и организовать совместное бегство.

До водохранилища оставалось всего ничего, и он поднажал. Купол теперь выглядел иначе — впереди он стоял огромной покатой стеной, совершенно подавляющей своими размерами. Что находится за ней, отсюда было не разглядеть, но, судя по тому, что солнце стало бледнее и холоднее, а звезды ночью казались немного более расплывчатыми, тусклыми, чем обычно, сквозь стену эту видно примерно как сквозь мутно-зеленое толстое стекло.

Удерживая рулевую вилку одной рукой, Кир потер глаза. Спать хотелось неимоверно, за сутки он всего пару часов дрых, да к тому же столько событий уместилось в эти сутки, столько всякого нового, необычного, что голову теперь распирало от впечатлений, вот-вот взорвется — и разлетятся во все стороны меховые шатры, горящие машины, варханы с ружьями, твари с горбатыми спинами, тачанки и броневики…

Женщина, сидящая в коляске последнего мотоцикла, оглянулась, увидела Кирилла и толкнула в бок мотоциклиста, к багажнику которого был пристегнут большущий коричневый чемодан и брезентовый сверток. Мужчина кинул взгляд через плечо, привстал на подножках и заорал. Впереди, услышав крик, тоже стали оборачиваться.

Кирилл съехал ближе к обочине, чтобы на полном ходу миновать обоз. Присоединяться к этим людям, даже просто притормаживать, чтобы поговорить с ними, он не собирался — Кир вообще не очень жаловал то, что в рекламе мобильных телефонов именуется «радостью общения», не любил пустые разговоры, новые знакомства, тусовки и прочее в том же духе. Лучший друг хакера — монитор, лучшая подруга — клавиатура…