Андрей Левицкий - Нашествие. Москва. Буря миров

Чужаки в колонне напоминали тех, что появились из портала, когда Игорь с Павлом и Хорьком прятались в ресторане. На большинстве были широкие шаровары и короткие куртки, хотя попадались и плащи.

Игорь глянул назад. Курортник, сидя по-турецки, держался за скулу, Лабус склонился к нему и что-то говорил. Багрянец опасливо поглядывал на них, а Хорек вовсю пялился на колонну.

— Командир, моего батю видишь? Он там может быть!

В последнее время мальчик реже поминал отца, и Сотник надеялся, что его немного отпустило, но сейчас глаза мальчишки вновь лихорадочно блестели.

— Я же не знаю, как он выглядит, — ответил Игорь.

Сзади донесся голос Курортника:

— Боксер, что ли?

— Мастер спорта, — подтвердил Павел.

— Мастер, твою мать… Как я это чувствую.

Хорек потянулся к СВД.

— Дай мне посмотреть!

— Убери руки, — ответил Сотник.

— Ну так сам его поищи! Он большой такой, волосы светлые, лицо красное, еще лысина у него! Видишь такого? Большой, ну как Багровый, два метра почти!

— Нет там такого, — сказал Игорь, поворачиваясь. Курортник пришел в себя, и хотя Лабус вроде бы успокоил его насчет намерений Сотника, сейчас лучше не находиться к ним обоим спиной.

— Какое звание? — спросил Игорь, встретившись с Курортником взглядом.

— Прапорщики оба. — Спец, морщась, трогал челюсть. — Вот вмазал, мастер спорта!

— А что ж мне делать было? — развел руками Багрянец. — Ты ж за ствол схватился.

— Да все за стволы в тот момент схватились.

Рокот колонны стихал, она выкатывала на улицу за сквером. Все ждали, и Лабус тоже — они хоть и были в одном звании, но Курортник в этой паре явно выполнял роль старшего.

— Звать вас как? — спросил Игорь.

Курортник, помолчав еще немного, произнес:

— Значит так: надо пообщаться. Идем в церковь, там не барабан обычный, а башенка под куполом, в ней легко оборону держать. Все подходы видны. После разговора решим, что дальше делать. Я — Алексей Захаров, а Лабус у нас Константин Гордеев. Мы из внутренней охраны Федеральной службы безопасности.

На пол упал большой камень.

И тут же следом влетело что-то еще, быстро вращающееся. Оно врезалось в угол шкафа, разбившись, во все стороны полетели искры.

Яков отпрыгнул и присел. Леша, опрокинув стул, метнулся в комнату за перегородкой. Кирилл, сидящий на стуле у стола, пригнулся.

Шкаф уже полыхал вовсю. Еще один метательный снаряд влетел в комнату — Кир успел заметить, что это бутылка с горящим горлышком, — врезался в стол и разорвался брызгами пламени.

Хакер повалился на пол. На четвереньках обогнул стол, вскочил, закричал, ударяя себя ладонями по груди, наконец сумел потушить сигарету, выпавшую из рта за пазуху, и бросился к перегородке, за которой гудел огонь.

И едва не столкнулся с выбегающим наружу Лешей. На спине его был рюкзак, в руках — «сайга» и охотничье ружье.

— Там горит, вещи спасай! — приказал старик.

Кирилл нырнул в комнату. Окно было разбито, деревянный пол горел, плавилась, растекалась пузырящимися лужицами клеенка — хорошо, что варханской одежды там уже не было. Два рюкзака стояли под столом, огонь подбирался к ним. Кир схватил их.

Его катана лежала на подоконнике разбитого окна.

В другой комнате раздались выстрелы. Кир бросил рюкзаки, прыгнул к стене и пошел вдоль нее, вытянув руку. Пол горел прямо под окном, языки пламени облизывали торчащую за край подоконника рукоять. Кир схватился за нее, обжигая запястье, отпрыгнул, мельком заметив в окне здание СТОА, на крыше которого стоял подросток в джинсе и раскручивал широкую пращу.

Прижав катану локтем к боку, он снова подхватил рюкзаки и выбежал из комнаты. Яков с охотничьим ружьем и Леша с «сайгой» припали к окнам, выставив наружу стволы. Кухонный шкаф пламенел, стол и часть пола тоже горели. Дым быстро заполнял помещение. Кирилл подбежал к сторожу, положив рюкзаки, стал пристегивать катану к ремню. Обожженная кисть болела.

Леша выстрелил. Джинсовый подросток опрокинулся навзничь, вложенная в пращу бутылка с горящим горлышком покатилась по наклонной крыше. Держась за ногу, раненый пополз прочь и свалился с дальнего края крыши, а бутылка в этот момент упала с другой стороны.

Яков негодующе закричал, когда та разбилась об асфальт и растекшееся вокруг пламя поползло по стене здания.

— Автовозка моя! — он бросился к другому окну. — Оттуда никого не вижу, Леша, что здесь?!

— Прячутся, сволочи. — Старик оглянулся. — Баллон может взорваться.

Занавеска, прикрывающая нишу, где стоял подключенный к плите газовый баллон, горела, и потушить ее не было никакой возможности — в том месте огонь был самый сильный, оттуда валил дым и шел ощутимый жар.

— Надо уходить, Леша. — Яков подхватил один из рюкзаков.

— А как? — спросил Кир, накидывая на плечи лямки второго. — Они выход стерегут, наверное. Если у них какое-то оружие появилось, кроме сигнального пистолета…

— Вон он, петух драный! — Леша дважды выстрелил, но не попал в пронесшегося мимо башни на своем велосипеде панка с оранжевым гребнем. Прежде, чем скрыться за станцией техобслуживания, тот метнул бутылку прямиком в сбитую из досок, листов фанеры и жести дверь, закрывающую пролом в основании башни. Она сразу загорелась, дым и языки пламени поползли вдоль стены. Окно, из которого глядели все трое, находилось над проломом, и видно стало хуже.

А ко второму окну было уже не подступиться — теперь там полыхало не меньше, чем возле плиты. За дощатой перегородкой тоже гудел огонь, из двери валили серые клубы.

— Сукины дети! Что творят, что творят! — Леша рывком затянул узел банданы на затылке. — Ведь не с врагами дерутся, на своих нападают! Все, уходим. Без спешки, но быстро, не паникуем. Рванет — так хоть башня моя им не достанется.

Он направился к двери, за которой начиналась лестница, идущая спиралью вдоль внутренней стены постройки.

— Но куда уходим? — спросил Кирилл.

— За мной, парни! — продребезжал Леша, и подошвы его охотничьих ботинок застучали по железным ступеням.

На первом этаже он сразу свернул под лестницу. В темном закутке была квадратная дверца, такая приземистая, что, не пригибаясь, войти туда смог бы только ребенок. Сорвав незапертый висячий замок, старик открыл ее и протиснулся внутрь. Яков с ружьем в руках пропустил Кирилла.

— Давай, я замыкать буду.

Прежде чем нырнуть в дверь, Кир оглянулся. Закрывающие пролом доски горели; башню наполнял дым, вверху его скопилось уже очень много, да и внизу висела гарь.

Квартира, дом бабы Пани, теперь башня… третье жилище он покидает за считанные дни, причем в последнем не успел даже переночевать. Возникло предчувствие, что теперь ему предстоит все время скакать по разным местам, как дичи какой-то, которую обложили охотники, — ни минуты покоя.