Андрей Левицкий - Нашествие. Москва. Буря миров

— Много знаешь, память хорошая. Это тоже из твоей «Кубышки»?

— Да. А помню потому, что у меня мать умерла от рака, хотя и не горла, но я столько всего про него тогда прочел!.. Симптомы ясные.

Яков посмотрел вдоль трубы — фонарь старика горел далеко от них — и заговорил тише:

— Леша крепится, как может, но ему немного осталось. А ведь такой мужик сильный был… Быстрый, резкий, как выстрел! Поэтому проявляй уважение, Кирилл.

Кир отвернулся, чтобы не сказать в ответ какую-нибудь грубость. Из глубины трубы донесся голос Леши:

— Сюда идите, тут просвет!

На корточках они поспешили в ту сторону. Леша согнулся в три погибели над круглой решеткой в одном из бетонных колец, светил фонариком, поворачивая его из стороны в сторону.

— Это же метро! — воскликнул Кирилл, заметив, как блеснули внизу рельсы. — Тоннель метро. По нему можно на станцию… А решетку как снять?

Он вцепился в толстые прутья, подергал, потом лег, наклонил голову, осмотрел края отверстия. Концы прутьев были утоплены в бетон — не вырвать. И не сломать, конечно, а чтобы перепилить, столько времени понадобится…

Он поднял глаза на Лешу с Яковом.

— Никак. А в этой трубе что дальше, куда она ведет?

— В сортир ведет, — сказал Леша и закашлялся — мучительно, с судорожными хриплыми вздохами, схватившись за шею обеими руками.

Яков молчал, с жалостью глядя на друга.

Кир привстал, перешагнув через решетку, протиснулся мимо содрогающегося в спазмах Леши, снова опустился на четвереньки и пополз по трубе, включив фонарик.

Вскоре она закончилась, и к этому времени смолк кашель за спиной. Труба выходила под потолок облицованного плиткой длинного помещения с разбитыми писсуарами и сломанными перегородками кабинок, где стояли унитазы. Оглядев все это сквозь решетку с тонкими прутьями, Кирилл кое-как перевернулся, ногами вышиб ее и спрыгнул. Прошелся вдоль стены с раковинами к двери в другом конце уборной.

Вскоре из отверстия под потолком высунулись Яков с Лешей.

— Замок есть, а ручки нет, — сказал Кир равнодушно, когда они подошли к нему. Голос звучал гулко, отдаваясь коротким эхом. — Выбить легко. Давайте, пушки свои приготовьте.

Спутники подняли оружие, а Кирилл попятился, с разбега врезался в дверь плечом — и вылетел вместе с ней в следующую комнату, оказавшуюся небольшим складом. Под одной стеной рядком стояли отбойные молотки, под другой — стеллаж, забитый обрезками труб, ящиками с гайками, винтами, гвоздями и шурупами.

— Что тут у нас? — Леша прошелся по помещению. Выглядел он больным: лицо бледное, походка вялая. — Так-так, ага… «Пропан-бутан», — прочитал старик надпись на баллоне, прислоненном в углу возле ящика, полного железных опилок.

Здесь были две двери: та, через которую они вошли, и другая, у стеллажа. Яков толкнул ее стволом ружья, заглянул, потом шагнул в проем. Кир, набрав пригоршю гаек из коробки, вошел за ним. Во второй клетушке уместились две койки, между ними — стол и стул без одной ножки. На столе пожелтевшая газета с рыбьими хребтами, а рядом, разложенные длинным зигзагом с отходящими в стороны «ветками», костяшки домино.

В дальней стене, рядом с вешалкой, где висели ватники, виднелась очередная дверь. Яков сразу пошел туда, а Кир присел на край койки. В комнату шагнул Леша. Вдвоем с Яковом они попытались открыть дверь — она немного сдвинулась и застряла.

— Кирюха! — позвал Леша.

Вздохнув, Кир подошел к ним, посветил в щель фонариком.

Снаружи было просторное помещение, заваленное всяким металлическим хламом, который громоздился до потолка и мешал двери раскрыться.

— Выше посвети, — сказал Леша и снова раскашлялся. Прижимая ко рту кулак, невнятно заговорил: — Лестницу вижу. Широкая, наверх идет… По всему — до поверхности недалеко совсем.

— Но как открыть? — возразил Кирилл.

Леша попятился и сел на койку.

— Там баллон есть, — заметил он неопределенно.

Яков вопросительно посмотрел на него, потом на Кирилла. Помедлив, тот произнес:

— Пропан-бутан, сжиженная смесь двух нефтяных газов, не ядовит, при смешении с воздухом образует взрывоопасную смесь.

— Вот именно, — подтвердил Леша. Голос у него был совсем слабый, едва слышный. — Именно что взрывоопасную. Можем спрятаться на складе, тут поджечь тряпье, баллон открыть…

— Опасно, — сказал Кир.

— Да жизнь-то теперь вообще опасная пошла. А как еще? Там, за лестницей, ход наверх точно есть.

— Тот ход тоже может быть чем-то перекрыт, — возразил Яков. — Но вообще, конечно, отчего бы и не взорвать?

— Ну вот, значит, подтащим его, — говоря это, Леша выпрямился. Взмахнул руками и вдруг повалился вбок. Если бы он упал назад, то очутился бы на койке, а так рухнул прямо на пол, ударившись головой о стену.

— Леша! — вскрикнул Яков, бросаясь к нему.

Кир тоже поспешил к старику. Тот кашлял, сжимая горло, пытался вдохнуть, извивался, выпучив глаза.

— Леша, как ты?! Леша!

Они подняли его, положили на кровать. Кир отнял руки старика от шеи. Леша засучил ногами, резко сел, едва не врезав ему лбом по носу, — и наконец с сипением втянул воздух.

— Дыши, Лешенька, дыши! — Яков трясущимися пальцами пытался открыть фляжку. — Может, воды? Или не надо? Леша, как тебе помочь?!

Старик вдохнул снова — теперь это далось ему легче, — выдохнул, вдохнул…

— Это все из-за подземелий, из-за воздуха местного, спертый он тут, нехороший! — сокрушался Яков.

Они снова уложили Лешу на койку, и Кир накрыл его варханским плащом. Старик, слабо цапнув Якова за плечо, заставил того нагнуться, и прошептал:

— Передохнуть бы, Якуша. Немного… совсем… потом… потом взорвем…

— Отдохни, отдохни! Надо тебе сейчас что-то, ты скажи? Поесть хочешь?

Леша покачал головой.

— Ему глотать должно быть больно совсем, — заметил Кирилл.

— Попить дай, — шепнул Леша.

Сделав несколько глотков из фляги, он прикрыл глаза и затих. Яков, попятившись, сел на койку рядом с Кириллом, успевшим снять рюкзак.

— Значит, отдохнем тут немного, Кир Иванович. Я понимаю, не нравятся тебе эти подземелья, но мы сейчас к цели ближе, чем раньше.

— Да мы крутились туда-сюда, зигзагами ходили, — возразил Кирилл.

— Но все равно на юго-восток двигались.

Кирилл молча изучалстену перед собой. Леша на другой койке тихо сопел.

— Ведь железный человек, — шепотом посетовал Яков. — Другой бы уже в больничке на химиотерапии загибался, а он живет. Каким мужиком крепким был — сутками мог идти, да по джунглям. А теперь…

Он повернул голову к молчащему Кириллу, помедлив, спросил:

— Что, Кир, надоели мы тебе оба? Два безумных старикашки…

— Ты еще не старик, — возразил Кирилл.

— Но близок к этому.

— Туда глядите, — прозвучало рядом, и они посмотрели на Лешу.