Даниил Берг - Проект Каин. Адам

Понедельник, как всем известно, тот еще подарочек. И наступивший понедельник оказался очень тяжелым днем для Горецка. Можно сказать, именно тогда город начал биться в предсмертной агонии.

Сергей Одинцов собирался на работу, когда по телевизору передали нечто, заставившее его прекратить завязывать галстук и вернуться в комнату. Ему показалось, что он ослышался, но спустя несколько минут понял: лучше бы действительно показалось . Шли новости и голос диктора, срывавшийся от волнения, комментировал происходящее на экране.

— На данный момент стало известно, что в огне погибло более двадцати человек. Предположительно возгорание началось с подвала больницы. Как вы сами можете наблюдать на экранах телевизоров, пожарным расчетам помогают люди в военной форме.

Камера показала укутанное клубами черного дыма здание первой городской больницы, находящейся в центре города. Сергей присел на краешек дивана. Как, черт побери, могла загореться больница чуть ли не на центральной площади? По улице метались какие-то оборванцы в больничных халатах, из облаков дыма то появлялся, то исчезал алый бок пожарной машины. Рядом застыло два болотного цвета Урала. Какого, спрашивается, черта, там делают военные? Других дел нет?

Между тем ведущая новостей продолжала:

— На данный момент огонь удалось локализовать, но ущерб, нанесенный больнице, не известен. Хуже того, в здании находились больные на стационаре, и о их судьбе мы, к несчастью, пока ничего не можем сообщить. Военные просят родственников не появляться около горящего здания, дабы избежать травм и ненужной паники. Вместо этого вы можете позвонить по следующему телефону, где вам предоставят всю интересующую вас информацию: 40-42-15. Повторяю…

Сергей выключил телевизор и откинулся на спинку дивана. Военные? С каких пор армия стала советовать гражданским, что делать? Насколько он знал, прав у всех этих «оловянных солдатиков» с лампасами на штанах не было никаких… если только кто-то, обличенный властью, не озвучивал соответствующие распоряжения.

— Интересно девки пляшут, — пробормотал Сергей. Взглянул на часы: оставалось полчаса до начала рабочего дня, где его ожидал недоделанный проект. Но почему-то сейчас Одинцова не волновали комиссионные, которые он мог бы получить.

Когда Сергей запирал дверь, в голове по-прежнему металась мысль о том, какого лешего понадобилось армии лезть в дела города… и что за всем этим может последовать.

По понедельникам Сергей машину не брал, так как имел плохую привычку накануне вечером выпивать немного пива. Нет, похмельем по утру не маялся, дрожи в руках не было, но давать «гайцам» малейший повод заработать на себе не хотелось. Так что, шагая к остановке автобуса, Одинцов продолжал размышлять о только что увиденном. И чем больше он об этом думал, тем сильнее росло недоумение. Слишком уж много кругом военных. Слишком.

На остановке пришлось простоять почти двадцать минут и Сергей уже начал нервничать, боясь, что опоздает на работу, когда подъехал автобус. Усевшись на свободное место, он услышал, как за спиной две старушки брюзжат, дескать, частники совсем обнаглели: за полчаса не прошло ни одной маршрутки. То их по пять штук одна за другой едут, то не дождаться, как манны небесной. Одинцов про себя с ними согласился, но мысли тотчас перескочили на другое. Почему-то его одолевала непонятная и от этого еще более неприятная тревога. Пустыми глазами он смотрел на проносящийся за окном солнечный пейзаж; смотрел, погруженный в свои мысли, не замечая никого и ничего вокруг; смотрел, пытаясь понять, откуда у него возникло — и становилось все сильнее — ощущение, словно на него надвигается шторм, а он, маленький и несчастный Сергей Одинцов, не знает, куда бежать и где прятаться.

Удивительно, но опоздал он не один, хотя и пришел на добрых двадцать минут позже. Через проходную прошли вместе с Петром Васильевым, рабочим из цеха, который выглядел явно чем-то недовольным. Директор конторы строго относился к «опоздунам», как он называл опоздавших: за пять минут задержки вычитал часовую зарплату. По логике, если уж опаздывал на пять минут, то лучше и не торопиться, прийти к девяти, верно? Верно, только многие по опыту знали, что в таком случае вполне можно было лишиться четверти месячной премии. А если шеф был не в духе — то и половины.

Петр — здоровый мужик, собирающий стеклопакеты — кисло ответил на приветствие Одинцова и сказал:

— Б…дь, ну вот как объяснить шефу, что задержался не по своей вине?

— А что такое?

— Ждал, пока автобус придет — не поверишь! — почти полчаса.

Сергей задумчиво посмотрел на него и сказал:

— Верю, я тоже проторчал на остановке двадцать минут.

— Может, у них там авария какая-нибудь, — Петр пожал плечами. — Всякое бывает… Только мне как-то от этого не легче.

— Это точно, — сказал Сергей только для того, чтобы что-нибудь сказать.

Они махнули друг другу, и пошли в разные стороны: Сергей побрел в офис, Петр направился к зданию цеха. Одинцов видел, что на крыльце кто-то стоит, вроде бы Мишка, не разобрать. Что ж, все равно влетит от шефа, отчего бы и не покурить пять минут — хуже не будет.

— Привет, — Одинцов пожал протянутую пухлую руку, достал сигареты, закурил. Мишка кивнул, он выглядел непривычно задумчивым и слегка рассеянным.

— Повезло тебе, шеф все еще не приехал, — сказал Свердлов.

Сергей почувствовал мимолетный прилив радости, который тут же исчез, как будто и не появлялся. Что-то было не так. Одинцов внимательно присмотрелся к другу и спросил:

— А чего грустный тогда такой?

Мишка помолчал, потом ответил:

— У меня сестру в больницу положили. На стационар.

Сначала Одинцов не понял, а потом перед глазами встала картина горящего здания. Картина, которую он видел по телевизору не далее как час назад.

— Боже, неужели…

Михаил непонимающе посмотрел на него, а потом слабо улыбнулся. Только сейчас Одинцов заметил, каким бледным был его коллега.

— Нет, не в первую. Я тоже видел новости, — он затянулся сигаретой. — Положили в областную поликлинику, у нее какой-то знакомый на работе нашелся, помог с этим. Там, говорят, врачи получше, да и лекарства под рукой, к тому же не так дорого, как в «городской». Хотя сам понимаешь, цена была не так уж и важна, но ты не представляешь, как я рад, что она настояла на своем, и не дала себя уговорить лечь в «городскую».

Он замолчал и тяжело сглотнул, будто в горле стоял комок. Сергей ничего не сказал, только кивнул. Он знал, как коллега любит свою старшую сестру, любит просто до безумия. Нет, не то что бы было что-то такое (хотя некоторые недалекие личности из «цеховых» и позволяли себе пошутить на эту скользкую — по их мнению — тему). Просто мать у Свердловых умерла, когда Мишке было не больше семи, во всяком случае, он как-то упоминал, что только в школу ходить начал. А отца он и не видел никогда, тот бросил семью после того, как Мишке исполнился год. Говорят, сбежал с какой-то шлюшкой, но ключевое слово тут «говорят». Так и получилось, что семи-восьми летний Мишка и его четырнадцатилетняя сестра оказались на попечении у каких-то дальних родственников. Естественно, поневоле сестре пришлось заботиться о Мишке: от родственников, которые раньше видели брата и сестру в лучшем случае пару раз в год, сложно ожидать особой любви. Так и получилось, что сначала она заботилась о Михаиле, а потом и он начал отвечать тем же.