Даниил Берг - Проект Каин. Адам

— Мне надо в Челябинск, сержант. К матери. Понимаете? — донесся до него голоса Максима, снова повернувшегося к сержанту. Андрей прислушался.

Сержант стоял спиной к Самарину, но он почему-то знал, что военный начинает злиться.

— Не шутил бы ты с ним, Макс, — пробормотал себе под нос Андрей машинально, сам не осознавая, что и зачем говорит.

— Я все понимаю сынок. Забирайся в машину, и мы поедем. Кстати, тебе вдвойне повезло — наша база на востоке, около Лососево. Считай, докину тебя до трассы — а там дуй куда хочешь.

Словно подтверждая свои слова, сержант махнул рукой, но Андрей уже не смотрел на них: он и так услышал все, что ему было надо. «Спасибо, Максимка, дай бог тебе здоровья, не хворай», — подумал он, вставая.

Медленно, стараясь не шуметь, он пошел в сторону оставленной в магазине камеры. Теперь можно было особо не торопиться: где находится ближайшая база военных, он знал. Лососево. Небольшой поселок километрах в пятнадцати-семнадцати от города, рядом с элеватором. Он даже припомнил, что слышал об этой части раньше, хотя и не был в этом уверен — с мозгами в этом смысле у него в последние дни стало совсем худо, то, что было до Происшествия забывалось, как будто память превратилась в нечто написанное карандашом на листе бумаги, и сейчас кто-то методично стирал все написанное неким мистическим ластиком.

Взревел мотор грузовика, забренчали упавшие на асфальт кусочки стекла из фары. Андрей посмотрел через плечо в ту сторону и пожелал им удачи. «Жалко, что я не могу пойти с ними», — с неожиданной горечью подумал он, рука его непроизвольно сжала рукоять пистолета. Он вынул его из кармана и с жадностью взглянул на оружие. В одиночестве не было ничего хорошего. Хотя у него, конечно, есть лекарство от одиночества. Но сначала надо сделать то, что задумал.

Он тряхнул головой, натянул на голову капюшон куртки и пошел к магазину. Надо поспать перед тем, как он пойдет искать эту чертову часть, чтобы передать военным свое послание, записанное на диск. Остается только надеется, что оно им пригодится.

«Ну, — подумал он, — во всяком случае, я хоть очищу свою совесть».

Они тряслись по дороге на приличной скорости вот уже десять минут. Максим иногда отдергивал брезентовый полог и выглядывал в темноту: ничего, кроме пролетающих мимо домов и асфальта видно не было, и Макс не знал, то ли радоваться этому, то ли огорчаться. Ему надоели эти мрачные здания, стоявшие вдоль дороги. Ни в одном окне не горел свет. Дома были пусты и безмолвны, как мертвец, закутанный в саван. Макс опустил прошнурованный брезент и тот сухо зашелестел, возвращаясь на место.

Аня сидела на одном из ящиков, которыми были заставлен кузов грузовика. Напротив примостился солдатик, этот, как его… Клементьев. Максим с любопытством взглянул на него, но тот не обращал ни на кого внимания — он был слишком занят поддерживанием своего приятеля. Автомат стоял на полу, сжатый между колен и Максим лениво подумал, что если, не дай Бог, «Калашников» выстрелит, то этот «рёва» останется без своего хозяйства, и это еще в лучшем случае. В худшем ему просто снесет скальп вместе с большей частью черепа.

Паренек в военной форме посмотрел на него, и в тусклом свете слабой лампочки, освещавшей кузов, Макс увидел, что он смущен, но одновременно и зол. «Наверное, из-за того, что мы видели, как он ревел», — мелькнула мысль. Максим растянул губы в улыбке, парнишка настороженно уставился на него исподлобья.

— Я Максим, — Макс улыбнулся еще усердней.

— Александр, — враждебно ответил солдат.

— Очень приятно, Саша. Слушай, а куда это вы ездили? Сержант говорил, что на какое-то задание.

— Вот у него и спросишь… Максим, — он снова повернулся к своему приятелю.

Макс и Аня быстро переглянулись. Все понятно, что уж там. Максим откинулся на брезентовую стенку и прикрыл глаза. Хорошо хоть, горло больше не болело, спасибо и за маленькие радости.

— А что в ящиках? — вдруг спросила Аня.

Максим приоткрыл один глаз и быстро глянул на девушку. Чего это она, интересно?

Клементьев нехотя повернулся к ней. По лицу было видно, что отвечать ему не хочется, но вместе с тем, он был в какой-то мере благодарен ей ну… и смущен, пожалуй.

— Там… это… консервы, — выдавил он, в конце концов, и покраснел.

— Консервы? — на лице Ани читалось непонимание.

— Ну да. Какие-то рыбные и овощные. Я не знаю, сержант выбирал.

Он снова отвернулся, красный как лампасы генерала.

— За этим вы ездили? За консервами? — в голосе Ани Максиму послышалась напряженность.

Солдатик вроде бы тоже уловил ее и неуверенно кивнул, не решаясь заговорить.

— Ясно, — Аня тоже откинулась спиной на брезентовый полог и повторила: — Ясно.

Чего это она? Макс мысленно пожал плечами. Ну, консервы и консервы, хрен с ними, что она, консервы не видала. Может, ее поразило такое количество? Так это, понятно, все в часть…

Его прошиб холодный пот, Максим выпрямился, уставившись на солдата. Он взглянул на Аню и увидел, как она горько усмехнулась и едва заметно покачала головой, давая ему знак молчать.

Максим буквально заставил себя сидеть спокойно и расслабиться. Он с ненавистью посмотрел на Клементьева, хотя, в общем-то, понимал, что тот ни в чем не виноват. Максим со злостью пнул ближайший ящик, который и не подумал сдвинуться от удара. «Надеюсь, вы ими подавитесь, суки», — зло подумал он.

Ради этих проклятых банок было убито больше десятка человек.

КОМУ: ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ ШИРОКОВ В.Г.

ОТ: ПОЛКОВНИК МАСЛОВ Л.С.

ТЕМА: КАИН. ГОРЕЦК.

СИТУАЦИЯ БЛИЗКА К КРИТИЧЕСКОЙ.

КОМЕНДАНТСКИЙ ЧАС НЕ СОБЛЮДАЕТСЯ, ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО 95 % НАСЕЛЕНИЯ ЛИБО ИНФИЦИРОВАННЫ, ЛИБО МЕРТВЫ. НА ТЕРРИТОРИИ ЧАСТИ СФОРМИРОВАН ВРЕМЕННЫЙ ЛАГЕРЬ БЕЖЕНЦЕВ.

ЗАФИКСИРОВАНЫ ПЕРЕБОИ В ПОДАЧЕ ЭЛЕКТРОЭНЕРГИИ. НА ДАННЫЙ МОМЕНТ ЛЮДИ ОБЕСПЕЧЕНЫ ПРОДОВОЛЬСТВИЕМ НА 2 МЕСЯЦА. НЕОБХОДИМА СРОЧНАЯ ЭВАКУАЦИЯ ГРАЖДАНСКИХ ЛИЦ С ТЕРРИТОРИИ ЧАСТИ.

ПРОСЬБА ПРИСЛАТЬ В Г.ГОРЕЦК ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ВОЕНИЗИРОВАННЫЕ ФОРМИРОВАНИЯ.

закодировано 091012 №1306-19.

Одинцову опять снился тот же сон про свой старый дом.

Он шел по дорожке, чувствуя нарастающее напряжение в груди. Снова вспыхнуло отраженным светом железо на крыше выглядывающего из-за угла дома дяди Миши. Ветерок шелестел в ветках яблонь, разнося вокруг приятный запах, но Сергей знал, что с минуты на минуту аромат сменится кислой вонью. Он захотел остановиться, прекратить движение по этому уголку мира, который, как он теперь знал, уже давным-давно умер, но это было не в его силах. Одинцов продолжал плавно не то идти, не то плыть к дому своих родителей, который, казалось, вырастал из земли как мрачный склеп. Старый бревенчатый дом сверху вниз взирал на приближающегося к нему человека, он ожидал, когда же Сергей вступит в его зыбкую тень, раскинувшуюся на земле, несмотря на полуденное солнце. И когда это произойдет, то снова скрипнет дверь и, мягко шлепая босыми и совершенно мертвыми ногами по бетону, к нему выйдет…