Колин Уилсон - Мир пауков. Башня и Дельта

— Так-то вот! — повернулся он к Найлу. — Сопротивление сломлено.

— Да. Помедлив немного, сила, похоже, уступает.

— Как ты вообще догадался о ее существовании?

— Я ее почувствовал той самой ночью, когда гриб поглощал беднягу Киприана.

Доггинз заставил головонога опрокинуться, и теперь тот лежал, беспомощно шевеля ложноножками. Ценой больших усилий ему удалось, наконец, встать в прежнее положение, но Доггинз был в восторге от этой новой способности.

— Сила, судя по всему, расходится, как круги по воде, — высказал свое предположение Найл. — Тебе прежде ничего о том не доводилось слышать?

— Нет, — покачал головой Доггинз, в очередной раз сваливая головонога, едва успевшего перевернуться. — Хотя жена Симеона что-то такое рассказывала.

— Что именно? — живо осведомился Найл.

— Не знаю. Никогда особо не вникал.

— А можно сходить к ней порасспросить?

— К сожалению, нет. Она умерла. — Глаза у Доггинза внезапно округлились. — Привет, это еще что?

Со всех сторон к ним сползались бесчисленные орды головоногов. В их движении не было ничего угрожающего; сюда их, похоже, влекло просто любопытство. Но было ясно, что надо немедленно отходить, иначе скоро ногой некуда будет ступить.

— Пойдем, — позвал Найл.

Но едва направились в сторону невысокого холма, с которого начинали обход, как головоноги зашевелились быстрее. Их скорость ошеломляла, они катились по земле, словно серая волна прилива. Вскоре вокруг Найла с Доггинзом образовалось плотное кольцо. Они с шага перешли на бег; серый прилив устремился к ногам. Еще секунда, и почувствовалось, как мягкие тела чавкают под подошвами. Доггинз, поскользнувшись, едва успел вытянуть перед собой руки; пара секунд, и головоноги облепили ему обе руки и заспешили по ним наверх. Доггинз разъяренно проорал что-то и начал с отвращением их смахивать; отцепляясь, головоноги оставляли на коже красноватые отметины. На миг Найл ошеломленно застыл, и грибы не замедлили начать штурм; вверх по ногам полезло мягкое, холодное, эдакая слюнявая ласка.

Вдвоем они кинулись туда, где пожухлая трава обозначала границу выжженного участка. Впереди поднимался крутой склон образованного выстрелом обрыва; взбежать с разбега не удалось. Доггинз начал яростно срывать с себя облепивших руки и плечи головоногов. В полусотне метров справа склон был чуть положе. Понеслись туда, поминутно оскальзываясь на противно мягких телах. Еще немного, и из кольца удалось вырваться. Найл, ринувшись вперед, взлетел по склону наверх, затем развернулся и помог Доггинзу. К счастью, головоноги, подкатившись к склону, взбираться на верхотуру не думали.

Доггинзу удалось, наконец, посрывать с себя головоногов, и он со злым сладострастием принялся их топтать. Найл предпочел действовать не руками, а силой ума: один интенсивный залп сосредоточенности, и головоноги поползли по ногам вниз, оставляя за собой влажно поблескивающие следы.

Доггинз, чертыхаясь, принялся соскребать с рук слизь пучками жухлой травы.

— Тьфу, погань! Жаль, не захватил с собой жнец.

— У тебя на то есть медальон.

— А и то правда! — Настроение у Догтинза постепенно пришло в норму. — Только действует он медленно. — Он поглядел вниз на серое сонмище. — Интересно, что заставляет их переть на нас всей массой?

— Сила… Ей не по нраву, когда кто-то пытается преодолеть ее.

— Но что это за сила?

— Я знаю не больше твоего.

На обратном пути к городу Доггинз был задумчив и молчалив. В конце концов, спросил:

— Ты говоришь, обнаружил ту силу, когда гриб поглощал Киприана?

— Да.

— Как это у тебя получилось?

— Я тогда ее почувствовал.

— А сейчас чувствуешь?

— Если как следует расслабиться, смог бы.

— Это что-то навроде силы воли?

— Нет, пожалуй. Не совсем.

— Она как-то связана со Смертоносцем-Повелителем?

— Нет, — Найл покачал головой. — Она вообще какая-то безудержная.

— А если это те же пауки, только усиленные ВУРом? — Заметив недоуменный взгляд Найла, пояснил: — Ты не знаешь, что такое ВУР? Взаимоусиливающий резонанс… Жуки таким именно образом помешали паукам ворваться в город. Они могут смыкать волю воедино, образуя эдакий силовой щит.

— И пауки тоже так умеют?

— Безусловно. Но преимущество здесь на стороне обороняющихся. Единственный способ пробить такой щит — это сломить волю защитников.

— Если я верно понял, несколько пауков — или жуков — могут сообща нагнетать гораздо большую силу воли, чем каждый в отдельности?

— Совершенно верно, гораздо больше, в сотни раз. — Вынув медальон, он взвесил его на ладони. — Будь у людей в достатке таких вот штуковин, они могли бы делать то же самое.

Путь пролегал мимо здания, которое возводили клейковидные мушки. Верх здания был полностью окутан золотистым, переливчатым, звонко жужжащим облаком. Вблизи жужжание было поистине оглушительным. Они остановились неподалеку, и Доггинз немигающим взором впился в мушек; меж бровей пролегла суровая складка. Эффект по внезапности был изумительным.

Жужжание мгновенно смолкло, и воцарилась непривычная тишина. Затем золотистые тела мушек стали градом осыпаться с недостроенной стены. Те, что остались, утратили сноровку и начали беспорядочно ползать, сталкиваясь друг с другом. Доггинз таращился, не веря собственным глазам.

— Эта штуковина сильнее, чем мне казалось.

Они поспешили через лужайку. Когда приблизились, стало ясно, что опавшие мушки всего лишь оглушены; они уже начинали невнятно шевелиться, приходя в себя. Доггинз с задумчивым видом шевелил их носком сандалии.

— Почему бы тебе не попробовать привести их в чувство? — предложил Найл.

— А ведь действительно.

Доггинз сосредоточенно насупился, и тут же, вздрогнув, отпрянул: рой мушек с жужжанием взметнулся с земли, некоторые угодили снизу под тунику. Доггинз, чертыхаясь, начал хлопать себя по рукам и ногам. Найл с трудом сдерживал смех.

— Что ты их лупишь? Ты заставь их, они сами улетят!

Доггинз снова сосредоточился, из-под одежды у него вылезло с полдюжины ошалелых мушек. Доггинз поглядел на Найла, улыбаясь до ушей, как восторженный мальчуган.

— Да это просто изумительная вещица! Подумать только, пылится все эти годы в музее…

Мушек он заставил возвратиться к вершине здания и осесть там густым, но безмолвным облаком. Очевидно, собственная сила изумляла Доггинза. Он заставил мушек рассеяться по стене, а затем исчезнуть внутри недостроенного здания. Набравшись дерзости, он велел им сбиться в рой, напоминающий шлейф кометы, и описать вокруг здания круг, смахивающий на змеистую переливчатую ленту.

Наблюдая за действиями Доггинза, Найл в очередной раз убедился, что тот использует медальон не в полную силу. Держа медальон в руке, он намеренно направлял его из стороны в сторону, думая, что этим регулирует луч энергии. А сам вместо того, чтобы использовать его выпуклую часть, концентрируя свои внутренние силы, действовал грубым, агрессивным напором воли, идущим из мозга. Извлекаемая таким образом сила впечатляла, но в итоге изматывала; все лицо у Доггинза было в бисеринках пота.