Дмитрий Шухман - Тень прошлого

«Стоять!» — раздался окрик слева. Мы почти синхронно упали на землю, Чарли дважды выстрелил из револьвера. Бандит опрокинулся на спину, но тут же перекатился за деревянную бочку для дождевой воды — пули попали в бронежилет. С дальнего края улицы вынырнули Покойник и второй головорез.

«Кажется, мы влипли», — буркнул я, стараясь поглубже вжаться в пыльную дорогу. Чарли подполз поближе ко мне и зашептал:

«Видишь вон тот сарай?» — я проследил, куда указывал его палец. Ну, это здание было не совсем сараем. Раза в два побольше и собранное из огромных алюминиевых листов.

«На счет „три“ срываемся и бежим к нему».

Он что, жить передумал? Чтобы добраться до этого сарая, нужно было пробежать метров триста по широкой асфальтовой полосе, на которой не было не единого укрытия.

«Три!» — раздался над ухом крик Чарли. В следующую секунду я понял, что уже во весь опор несусь к «сараю». Рядом точно так же мчался Чарли. Небо было затянуто тучами, пропускавшими лишь малую толику лунного света, но мне все равно казалось, что меня освещает с десяток гигаватных прожекторов.

Немного успокаивал тот факт, что я им нужен живым. Но отнюдь не невредимым, что уже успокаивало куда меньше. Пока мы бежали, по нам никто не стрелял, почему — я так и не понял. Задыхаясь от быстрого бега, мы почти врезались в металлические ворота «сарая». В одной из створок была врезанная небольшая дверка. Чарли дернул за ручку двери и скрылся внутри.

«Стоит, родимый», — раздался из темноты его голос. Я хотел зайти следом, но Чарли меня остановил.

«Мне нужно минут десять, — сказал он, — постарайся их задержать».

Я оглянулся. Покойник и оба бандита были уже на полпути к «сараю».

«Да как я их задержу?!»

«А хоть стриптизом», — огрызнулся Чарли. Из дверного проема высунулась рука протягивая мне револьвер и пояс с патронами. Я схватил и то, и другое и присел за каким-то ржавым ящиком. Не бог весть какое, но укрытие. Покойник и его люди двигались на полусогнутых, короткими перебежками. Я прицелился в Покойника и выстрелил. Безрезультатно. Толи прицел у револьвера был сбит, толи рука дрогнула, но пуля прошла мимо. Зато в ответ мою позицию накрыли настоящим свинцовым ливнем. Ящик, за которым я прятался задергался в конвульсиях от попадавших в него пуль. Переждав шквал, я вынырнул с левой стороны своего укрытия. До нападавших уже было чуть меньше ста метров и на этот раз моя пуля нашла цель. Тот тип, что вывел меня из цирка, рухнул на асфальт, стараясь зажать руками дырку в шее. Ответный огонь снова загнал меня за ящик. Я откинул вбок барабан револьвера и начал его перезаряжать, как вдруг ворота «сарая» медленно отворились. Изнутри раздался звук, который бы я не спутал ни с чем — глухое урчание двигателя. Но то, что выкатилось наружу, просто повергло меня в ступор. Представьте себе вытянутый, как сосиска фанерный корпус, к которому с каждой стороны приделано по две огромных плоскости, да еще по одной поменьше — сзади. Спереди на открытой ферме располагался мотор, который вращал здоровенный винт. Все это безобразие катилось на трех колесах — два больших спереди и одно малюсенькое — сзади.

«Не стой ты столбом, залезай», — только сейчас я заметил Чарли, чья голова торчала из вырезанного в верхней части корпуса отверстии. Позади него было еще одно такое же отверстие. Выпустив наугад оставшиеся в барабане пули, я подбежал к набирающему скорость агрегату, ухватился за выступающую из корпуса скобу и забросил ноги в то самое отверстие. Внутри оказалось мягкое сиденье, перед ним приборная панель и какая-то длинная ручка, торчавшая прямо из пола. Я оглянулся назад. Покойник и последний оставшийся бандит наконец опомнились и теперь бежали следом за нами, стреляя на ходу. Точнее стрелял. Покойник уже разрядил весь магазин «томми» и теперь пытался вставить новый.

«Оригинальная у тебя машина», — крикнул я Чарли, устроившись на сиденье, «Только на кой черт эти крылья по бокам?»

«Это не машина, приятель, это самолет!», — крикнул Чарли в ответ.

То есть… Это что, правда?

«Только не говори, что мы сейчас полетим», — я почувствовал, как волосы у меня на голове встают дыбом. Самолет тем временем выкатился на одну из длинных асфальтовых (взлетных?) полос и остановился.

«Не знаю, я еще его не испытывал. Держись».

Двигатель самолета взвыл на новой частоте, переключившись в какой-то другой режим, и мы стали быстро набирать скорость. Я почувствовал, как поднялся параллельно земле корпус, потом нос самолета резко задрался вверх. Мои внутренности со страшной силой ухнули вниз. Я ухватился руками за края люка (дыры, отверстия, не знаю, как его назвать) и посмотрел вниз. Полоса, город, вся земля стремительно неслась вниз. Из темноты внизу вырвался светлячок огня. Это наконец перезарядил автомат Покойник, но я это понял, лишь когда пуля откусила кусочек обшивки рядом с моей рукой. Я рухнул обратно в кресло, чувствуя как все внутри меня медленно вращается.

«ЛЕТИМ!!! Я ЛЕЧУ!!!» — прорвался сквозь свист ветра крик Чарли, — «Ты слышишь, лечу!»

Слышу, слышу. Странно, но я абсолютно не разделял его восторга, хотя вроде бы должен. Ведь мы первые люди, кому удалось оторваться от земли и двигаться по воздуху. Возможно, потом я буду этим гордиться. А сейчас я висел, наполовину высунувшись наружу, и отправлял вниз свой обед.

Мы летели уже два часа. Чарли ничего не говорил. Я пытался до него докричаться, но он не отвечал. Наверное мои слова относило ветром. Самолет здорово бросало из стороны в сторону и вскоре качка загнала меня в состояние полнейшей апатии, когда хочется только одного — покоя, хоть даже и вечного.

Из этого состояния меня вывел крик Чарли. Я открыл глаза и понял, что нос самолета сильно накренился и мы мчимся навстречу земле. Точнее воде — внизу, в слабых лучах восходящего солнца колыхалась мелкими волнами поверхность какого-то озера.

«Ручка… перед тобой…», — Чарли говорил с надрывом, голос у него прерывался, — «Тяни на себя!»

Я ухватился за мечущуюся, словно живая, рукоятку и стал тянуть. Она поддавалась с трудом, буквально по миллиметрам. Видимо она как-то управляла наклоном корпуса самолета — мы летели почти параллельно земле, когда колеса врезались в воду и самолет кувыркнулся рылом вперед.

Когда я пришел в себя, был почти полдень. Самолет лежал на берегу, завалившись набок. От крыльев остались жалкие огрызки, корпус посередине надломился. Я перевалился через борт и плюхнулся в прибрежную грязь. На ноги я поднимался минуты три — голова при малейшем движении шла кругом, руки и ноги дрожали. Опираясь рукой о борт, я доковылял до Чарли. Он сидел, откинувшись на спинку сиденья, и смотрел в небо широко открытыми глазами. Сначала я подумал, что он мертв, но потом зрачки его глаз медленно поползли вниз и остановились на мне.