Юлия Шолох - Старая развилка (СИ)

Конфетти неплохо ориентировалась в лесу, ее родная деревня лежала отсюда на восток. Почему-то хорошей идеей показалось идти к нему не напрямик, а углом, так, чтобы выйти за деревней. Тогда можно дождаться темноты и незаметно добраться до дома старшей сестры. Что будет, когда она туда доберется, Конфетти опять же не думала.

Ей просто нужно было куда-то идти.

Текло время, жутко хотелось есть, но она ни на что не отвлекалась. Разве можно сравнить собственную жизнь и небольшое неудобство в виде ноющего от голода желудка?

Солнце стояло высоко, когда по ее расчетам пришло время сворачивать к деревне. Но дорогу перегородил глубокий овраг, свернувшийся змеей, хвост которой терялся далеко в зарослях. Она долго его обходила, забрела в большой муравейник, растревожила его и быстро отступила, поспешила отойти подальше.

Когда Конфетти поняла, что заблудилась, сил уже не оставалось. И хотя ничего непоправимого не случилось — ведь солнце, в конце концов, начнет садиться и тогда она найдет дорогу к деревне. Но когда это будет? А ночевать в лесу… одной… без еды.

Конечно, другого выхода не было. Конфетти уселась отдохнуть прямо на землю, не замечая, что до сих пор так и прячется в одеяло, кутается в него, втягивает шею, чтобы спрятать пыльной выцветшей тканью нос. С самого вечера она так ни разу и не выпустила его из рук, хотя по краям одеяло уже до бахромы изодралось о камни и колючки, а само стало тяжелое, до черноты грязное.

Дым поднялся внезапно, взмыл над деревьями единым плотным облаком. Он вскоре пропал, но Конфетти уже поднялась и упрямо сжимала губы, шагая в сторону людей. Вдруг это знакомые? Тогда они могут помочь, может и не побоятся, ведь вряд ли Тарзан станет рыскать в ее поисках по лесу.

Через время, почти падая с ног от усталости, она вышла к заросшим зеленью останкам практически разрушенного городка. Целыми оставалось всего несколько покосившихся, дышащих на ладан зданий. На месте остальных высились кучи покрытых травой обломков.

На почти пустой и свободной от растений площадке между несколькими целыми домами у костра сидел какой-то паренек, почти подросток, одетый как все деревенские — в тканую рубаху и широкие штаны. Он сидел на деревянном стуле со спинкой, немного косом, но других посадочных мест не наблюдалось. Незнакомый паренек, но и на вид зато совсем безобидный.

Шаги он услышал не сразу, услышав, почти подпрыгнул от испуга, уставился застывшими от неожиданности круглыми глазами. Тут же жутко покраснел.

Конфетти спокойно подошла к огню, почти упала на стул, с которого парень только что вскочил. Тот стоял рядом, меняя окраску с малиновой до пурпурной и обратно.

— Есть еда? — спросила она.

Через минуту беспорядочного бега, суетливых движений и нервного подергивания плечами паренек притащил куски холодного печеного мяса, два вымытых корня морковки, зеленый лук.

Конфетти даже не поблагодарила. Сосредоточено жевала, почти не узнавая вкуса. Где-то слева так пронзительно верещала птица, что уши закладывало. Мальчишка пропал, потом показался с кружкой воды. Она молча взяла, так же смотря прямо перед собой, выпила всю воду до дна и встала. Отошла к траве, покрепче закуталась в свою единственную защиту — одеяло, опустилась на землю, легла, свернувшись поплотнее. Перед глазами колыхались травинки, сворачивалась под ветром кольцами и снова распрямлялась.

Все навалившееся со вчерашнего дня отпускало… Уходило нехотя, пытаясь выхватить, выгрызть из ее души кусок побольше и утащить с собой. Конфетти как будто ознобом било, паренек нервно ходил кругам и что-то испугано спрашивал, но она не слышала слов. Только ветер и движение травы.

То, что ее оставляло, наконец, исчезло, напоследок все-таки вырвав изнутри что-то небольшое, незначительное, радостно выхватило и утащило, но как ни странно, жаль такой ерунды не было — просто последним рывком уходящего страха с нее луковой шелухой слетела глупая, уже ненужная кличка.

Перед тем как окончательно отрубиться, она успела увидеть, как к костру подходят трое — высокая девушка в необычной кожаной одежде, которая не столько шла, сколько плыла, казалось, не задевая земли и двое городских ребят с рюкзаками, очень сильно похожих на бойцов Тарзана и одновременно совсем других.

И ушла то ли в сон, то ли в обморок. Без страха.

Надоело бояться.

Когда Килька уходила на поиски людей, никаких конкретных планов у нее не имелось. Понятно дело, собиралась их увидеть. Изучить. Понять, как живут. Ну а дальше? До общения ее намерения никогда не доходили, слишком нереальной казалась такая возможность. Разве что случайное столкновение… Сейчас уже не припомнишь, как она себе это все представляла. Совпало ли оно с реальностью хотя бы немного?

Хотя, если подумать, уже неважно. Этим вечером, сидя у костра и рассматривая окружающих, Килька была полностью удовлетворена результатами своих поисков.

Теперь кроме мальчишек безо всяких усилий с Килькиной стороны в ее коллекции появилась девчонка. Красивая, светловолосая, светлоглазая и измученная, как будто на ней землю пахали.

Когда девчонка очнулась, она назвалась Галей, хотя имя произнесла так странно, будто сама впервые его слышала. Ну, Галя так Галя.

Она, как и Степан, оказалась безвинно обвинённой в убийстве. Это все, что удалось от нее добиться — на вопросы, где и с кем она жила девчонка упрямо не отвечала, а в ее глазах появлялось нечто такое дикое и упрямое, что Килька не рискнула настаивать. Девчонка напоминала ей гибкий прут, который прекрасно гнется, но в определённой точке сразу ломается. Эта точка была так близко, что спровоцировать сейчас слом дело нехитрое. Пришлось довольствоваться полученными объяснениями. А что касается убийства… Конечно, что там произошло на самом деле уже не узнать. Однако Килька не верила, что девчонка или Степан действительно способны кого-нибудь убить. По крайней мере, специально. Духу бы не хватило. Вот братья — те могли, но они как раз не особо спешили распространяться о причинах, побудивших их бежать из города. Больше молчали, внимательно слушали других. «Изучают, — видела Килька. — Они нас изучают». В этой мысли отзывалось что-то смешное, щекотное и приятное.

Килька улыбалась. Нашла людей… Еще как нашла. Перед ней целых четыре человека, совершенно разных, незнакомых, непривычных. Временами непредсказуемых.

Такого подъема Килька давно уже не чувствовала.

Настроение не испортилось, даже когда она выяснила, что их будущее довольно зыбко и все они считают себя практически покойниками. Почти не видят шансов выжить. Даже братья так думали, хотя они, в отличие от остальных, молчали и вслух в этом не признались.