Юлия Шолох - Старая развилка (СИ)

— Надеюсь, им хватило ума не заблудиться в лесу и ничего не перепутать. И не пропасть куда-нибудь со всеми нашими вещами, — пробормотал ППшер, оглядываясь.

Уютное место, никаких свалок, никаких развалин, только плоское поле. Самое оно.

Вскоре на стадионе пылал костер, настолько огромный, что подходить к нему близко было опасно для жизни. Братья рассудили, что из низины дым не так хорошо виден, как если бы они зажгли сигнал на горке, но отсутствие сильного ветра вполне позволить увидеть из города столб дыма от разожженного здесь огня. Только дров для большого костра требовалось немало, поэтому Ронька и ППшер ходили за ними несколько раз подряд. Когда они притащили последние охапки, застали Кильку задумчиво глядящей куда-то в сторону.

— Там река? — спросила она.

— Ага, где-то там точно река. В темноте по карте особо не разберешь.

Килька машинально схватилась за шею и брезгливо сморщила нос.

— Я пойду, искупаюсь.

— Иди, — Ронька уселся на землю, подтягивая ближе рюкзак с остатками еды. — А есть будешь?

— Потом. Оставьте мне… Хлеба хватит, — улыбнулась Килька. Похоже, сомневалась, что у них хватит выдержки оставить что-нибудь более вкусное, к примеру, мясо.

Братья кивнули и уже от рюкзака не отвлекались.

Трава вокруг была на удивления мягкой. Никаких колючек и старых жестких стеблей. Набитый едой живот, теплое, но не жаркое солнце, легкий освежающий ветерок… И возможность валяться на шелковой траве. Разве не это есть счастье?

ППшер смотрел в небо так пристально, что глаза слезились. Где-то высоко скользили темные точки — птицы. Иногда на лицо наползала тень от пушистого облака.

— Она тебе нравится, — громко сообщил лежавший рядом Ронька.

ППшер словно не услышал.

— Настолько, что даже боишься признаться? — еле улыбнулся брат. Даже не нужно смотреть, чтобы узнать эту его улыбку — задумчивую, немного удивленную. Такая появляется, когда он встречается с чем-то новым, интересным. С чем-то непонятным и загадочным.

Росчерки парящих птиц вдруг перестали радовать глаз. ППшер поднялся и тяжело сел на землю, обхватывая руками колени.

— Не боюсь. Просто все слишком необычно. Раньше было совсем не так. А теперь… Просто у меня такое ощущение… В общем, я бы не побоялся пустить ее за спину.

Ронька уже сидел рядом. Серьезно кивнул.

— Ты прав, именно так. Не побоялся бы пустить за спину, я согласен. И со всем остальным тоже.

ППшер резким нервным движением облизал губы. Выровнял дыхание.

— Забирай. Уступаю, — вдруг очень быстро сказал.

Не получил ответа и не выдержав паузы, обернулся к брату. Тот все еще улыбался, но уже с примесью горечи.

— Уступаешь? Зачем?

— Помнишь, когда-то мы решили — никогда между нами не встанет ни одна девка?

— Я помню, — многозначительно ответил Ронька. — Но это не тот случай. Не надо уступать. Не хочу, чтобы ты мне уступал.

— А что ты предлагаешь?

— Пусть сама выберет.

— Выберет? — ППшер искренне удивился предложению. Сама? В его мире женщины слова не имели, чем бы они его подтвердили? Но она могла… Могла настоять на своём. Подумал. — Ну, если ты считаешь это выходом…

Договорить они не успели, ветер принес шум чужих шагов и вскоре к костру вышла Килька. Мокрые волосы и местами мокрая одежда. Разрез на майке уже чем-то то ли зашит, то ли завязан. Если присмотреться, нитки связаны узелками. Смешно получилось.

Шла она босиком. Молча уселась напротив, с другой стороны костра, бросила обувь рядом. Свесила волосы на один бок. Расчески, понятное дело, с собой ни у кого не было, поэтому она принялась распутывать волосы рукой, периодически тряся отдельные пряди, чтобы убрать с волос лишнюю воду. Потом случайно увидела серьезных братьев, которые сидели в одинаковой позе и хмуро ее рассматривали. На миг замерла.

— Что случилось? Вы спорите?

— Да.

— О чем?

— Тебя делим, — с бесшабашным весельем заявил ППшер. Судя по голосу, делили они нечто совершенно обыденное, вроде оставшейся с вечера еды.

Еще через миг полного молчания ее рука продолжила движение по мокрым волосам.

— Да-а? С какой целью? — ровно поинтересовалась Килька, задумчиво поглядывая на братьев.

— С самой примитивной, — едко сообщил ППшер, смотря так пристально, будто хотел надавить и прижать ее к земле.

Килька замолчала, машинально продолжая водить по волосам рукой. С удивлением рассмотрела висящую перед носом прядь, потом снова повернулась к братьям.

— А с кем делите-то? — спросила.

ППшер на секунду замер.

— То есть?

Килька задумалась уже надолго.

— А зачем делите? — удивилась.

Давно уже ППшеру не задавали вопросов, на которые он совершенно не знал, что ответить.

— Не понял? — глупо переспросил. — Ты одна, нас двое.

— И что? У моих братьев одна жена на двоих, — пожала плечами Килька, возвращаясь к осмотру собственных волос.

ППшер пораженно вздохнул, повернулся к Роньке за поддержкой, но вместо того, чтобы разделить изумление тот словно сговорившись с Килькой, повел себя тоже крайне странно — опустил голову пониже и старательно кусал губы, чтобы не расхохотаться в голос.

— У моих отцов была одна жена. Так получилось, что… В общем, лучше так, чем делить, потому что делёж легко может закончиться чьей-то смертью. Когда-то в мире вполне допускалось многоженство, ну, или многомужество. Почему же сейчас, когда мир строится заново, не принять правил, облегчающих выживание? Ты против?

Она уставилась на ППшера с искренним интересом.

Ничего не оставалось, кроме как отвернуться и чертыхаться себе под нос. Наверное поэтому ППшер первый увидел мелькнувшие в зарослях силуэты. Подскочил.

Галя почти выпала из кустов. Дикими глазами уставилась на Кильку и тут же бросилась ей на шею. Даже пыталась что-то сказать, но разобрать среди всхлипов и невнятного бормотания ничего не удалось.

— Все хорошо, — негромко говорила Килька, поглаживая её по спине. — Все закончилось. Не все же мне тебя спасать…

Степан броситься обниматься не рискнул, потому с большим подозрением изучал братьев. В ту ночь он порывался идти спасать Кильку вместе с ними, но те его намерений даже в расчет не приняли, просто отмахнулись от предложения, как от детского лепета и отправили с вещами и Галей в ближайший городок ждать возвращения спасательной экспедиции. Этого Степан простить не мог. Ронька с удовлетворением подумал, что ему хотя бы хватило ума где-то припрятать вещи и не притащится вместе с ними.

Только когда Галя немного успокоилась и, вытирая глаза, опустилась на траву у костра, Степан подошел к Кильке ближе и вдруг замер, с испугом уставившись на ее лицо.

— Что это?

Она дерганым движением провела пальцами по порезам на щеке.