Владимир Лосев - Спаситель

— Уже не верю, — ответил Майк. — Раньше верил. Может, действительно, попы правы, и бог нас наказывает за наши грехи и неверие?

— До этого ты говорил, что не веришь в бога, — грустно улыбнулся Вик.

— Иногда задумываюсь и над этим, — сказал Майк. — Мое неверие связано с тем, что я считаю, что, если бы он был, то не стал бы таким жестоким к нам, потому что мы его дети. А если он так суров к нам, то это не наш бог, и тем более не наш отец, или его просто не существует…

— Все не так, — сказал Вик. — Он не суров, просто мы его не понимаем, и это наказание не за веру. И вообще это не наказание…

— А что же это тогда?

— Ещё одно испытание, — грустно усмехнулся Вик. — Мы сами устроили эту войну, не бог же нажимал на кнопки запуска ракет? Наша беда в том, что мы не сумели развить наш разум.

— Это уж точно, — вздохнул Майк. — Нажимал кнопки не он, а мы сами. Только я что-то не понял насчет разума…

— Причина войны в том, что нас на земле стало слишком много, — сказал Вик. — И война была неизбежна просто потому, что такого огромного количества людей земля не смогла прокормить. Такими темпами размножаться было безрассудно.

— Мы и не размножались, — сказал Майк. — В нашей стране как раз все было наоборот, рождаемость падала, да и в других более-менее развитых странах тоже. Размножались другие, те, с кем нам потом пришлось воевать.

— Вот-вот, в этом все и дело, — сказал Вик. — Бог пытался изменить эту ситуацию, он придумал много новых болезней, чтобы уменьшить наше количество, но мы в ответ придумали столько же лекарств, чтобы эти болезни вылечить. И вот тогда осталось только одно средство проредить наши ряды, — война.

— Все твои объяснения хороши и без бога, — сказал Майк. — Это наши предки ссылались на него, когда что-то не могли объяснить, а у тебя все логично звучит и так. Зачем тебе нужен бог?

— Я уже говорил, что без бога все теряет смысл, — сказал Вик. — Без него остается только одно выживание.

— И с твоим богом все так же бессмысленно, — сказал Майк. — Ладно, хватит об этом, долго нам ещё идти? Становится темно, нужно искать место для ночлега.

— Есть тут одно место, где мы сможем остановиться, — сказал Вик. — И оно почти рядом с дорогой, к которой мы идем. Нужно прибавить шаг, чтобы успеть до полной темноты.

— Прибавим, если нужно, — сказал Майк. — Мы в армии с полной выкладкой и не такие марш-броски делали.

— Это как раз тот случай, когда тебе пригодятся твои навыки и в мирное время, — улыбнулся Вик.

— Мирным это время не назовешь, — усмехнулся Майк. — Какое оно мирное, если из-за каждого угла в тебя кто-то целится из ружья?

— Тебе виднее, — сказал Вик. — Мне не с чем сравнивать, я не был на войне.

Место для ночевки, которое наметил для них Вик, оказалось большим кирпичным сараем, одиноко стоящим на пустыре.

— Я жил здесь когда-то, — сказал Вик, открывая заскрипевшую дверь. — Здесь не так уж плохо. Он зажег спичку и осмотрелся.

— Вижу, что ничего и не изменилось, — сказал он. — Сейчас разожжем костер, здесь полно деревянных ящиков. Он поднес спичку к обрывку бумаги, а потом, сломав ящик, разжег огонь. Майк снял рюкзак, и устало сел прямо на бетонный пол.

— Не могу понять до сих пор, почему вы остаетесь здесь? — спросил он. — Почему никуда не уходите?

— Тебе уже объяснили мальчишки, что нам некуда идти, — сказал Вик. — Когда в стране происходят какие-то катаклизмы, каждый становится сам за себя. Мы никому не нужны, и мы все большей частью больны, так что долго никто из нас не проживет.

Он сломал ещё несколько ящиков, разжег большой огонь, пристроил на огонь котелок, который вытащил из своего рюкзака. Потом притащил откуда-то из темноты канистру с водой.

— Сегодня будем есть суп, — сказал он. — У меня осталось луковица и немного чесноку. Дай мне один из своих сухих пайков. Майк пошарил у себя в рюкзаке и бросил ему пакет.

— Все не так уж плохо, — сказал Вик. — Половина человечества все ещё жива, и как-то выживает и дальше. Плохо только в тех странах, которые участвовали в ядерной войне. Вся Европа, если не считать нас, не знает, что такое ядерные взрывы. Австралия как всегда осталась в стороне, южная Америка, и большая часть Африки.

— Это все так, — вздохнул Майк, перебираясь на деревянные ящики поближе к огню. — Но ещё нужно пережить ядерную зиму.

— Люди выживут, хоть и не все, — сказал Вик. — Конечно, мир стал другим, но он и должен меняться.

Это не первая катастрофа на земле, и не последняя. Были когда-то динозавры, потом мамонты, все они вымерли после изменения климата, а после них появился человек и расселился по всей земле, уничтожая при этом другие виды животных, кроме тех, кто был ему полезен.

— Я читал до войны какую-то книгу, в которой было написано, что динозавры тоже были разумны, — сказал Майк. — И вымерли от своей глупости, устроив что-то вроде того, что устроили мы.

— Не думаю, что это было так, — улыбнулся Вик. — Единственное разумное существо, которое когда-либо существовало на земле, это человек.

— Я в последнее время стал сомневаться в нашей разумности, — сказал Майк. — Разумные существа не устраивают такие войны, они вообще не воюют.

— Я не уверен в этом, — сказал Вик. — Многое из того, что мы делаем, в нас заложено.

— Ты опять о боге? — фыркнул Майк. — А как тебе такая версия, глупцы придумали себе глупого бога и наделили его всем тем, чего у них нет, могуществом и умом. Умным людям бог не нужен, они обходятся без него, чтобы объяснить, что происходит с ними и вокруг них.

— Тут есть одна небольшая неувязка, — сказал Вик. — Это не мы придумали бога, это он придумал нас.

— То есть, ты хочешь сказать, что он нас создал.

— Да, он нас создал, точнее, переделал, — сказал Вик. — Он внес изменения в нашу программу, и, благодаря этим изменениям, мы стали теми, кто мы есть…

— Ну, если тебе больше нравится такая версия, то, пожалуйста, — сказал Майк. — Только, похоже, что наш бог не очень умен, если придумал таких глупцов.

— Хорошо, пусть будет так, — сказал Вик, снимая котелок с огня. — Умный бог создал бы умных, а наш бог создал нас. Садись поближе, будем есть.

— Сейчас бы хлеба, — сказал мечтательно Майк. — Вот тогда бы ужин удался.

— Хлеб пекут в селах, — сказал Вик. — Если мы с тобой дойдем до какой-нибудь деревни, и нас сразу не убьют, то обещаю, что хлеб у нас будет. Селяне любят торговаться, а за оружие они многое готовы продать.

— Я свое оружие не отдам, — покачал головой Майк. — Оно за мной числится, я за него расписывался. Когда вернусь в свой город, мне придется его сдать.

— Почему? — удивился Вик. — У вас, что не разрешено оружие?

— Конечно, — фыркнул Майк. — В городе есть милиция, есть солдаты, которые охраняют въезд в город. У них оружие есть, а простым горожанам оно ни к чему.