Павел Старовойтов - Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (антология)

— Варя, оставь сумки, я их сейчас отнесу.

Пальцы сработали автоматически — последняя пуля в ленте прошила неожиданно мелькнувшую в проломе фигуру вражеского снайпера и, под шум канонады нападавших, начался долгий и рутинный процесс перезарядки. Неприятель не думал отступать, Тверская была на грани поражения.

«Сейчас, Варька, сейчас… разберусь с кодлой этой и…»

Крышка, удерживающая пулеметную ленту открылась с трудом. Уже пустая, металлическая змея сорвалась вниз и с лязгом упавших на камень цепей, осталась где-то позади.

Руки сами выполняли отточенные и такие медленные манипуляции по установке новой, полной патронов ленты в гнездо кустарного пулемета.

В проломе над тоннелем показался еще один снайпер — пуля калибра девять миллиметров выбила сноп искр на полу и рикошетом поразила вынырнувшего из пыльного облака бойца.

«Давай, давай же… скорей!».

Пальцы все также, не спеша, закрыли крышку и привели оружие на боевой взвод.

— Наконец-то, — губы Ивана машинально сложились в улыбку. — А теперь… А-ГОНЬ!

Внезапное бряцанье столовых приборов заставило взглянуть на часы. 19.45. «Сколько прошло с момента поворота Варежкиных ключей в матрице дверного замка? Десять, пятнадцать или все двадцать минут?».

Иван опасливо приподнял наушники и покосился на монитор. Резким движением поднявшись из кресла, он быстро покинул комнату, беглым шагом преодолел длинный, темный коридор и толкнул кухонную дверь. Кафельная плитка тут же принялась хищно вытягивать тепло из ступней мужчины.

— Варя.

Жена молча допивала чай за столом. Брикетик ванильной пастилы безвозвратно скрылся в Варварином рту. Смятая упаковка от съеденного только что лакомства безжалостно выброшена в мусорное ведро.

В это самое время, в комнате за стеной, скорострельный пулемет в руках Ивана бесцельно крошил бетон над головами наступающего сонма врагов.

Живое, яркое видение из прошлого бесследно исчезло, оставив перед глазами мигающие пятна да грязный брезентовый полог палатки над головой. Нескончаемая возня немытых, постоянно мечущихся в горячке тел на соседних койках раздражала. Мужчину с забинтованным боком вывернуло прямо на пол — возвращения в реальность были отвратительны. Само существование в Московской подземке казалось невыносимым и уж точно не таким лощеным, как в фантазиях писателей двадцатилетней давности. Зловонный смрад заполнял станции и туннели, радиация сжигала затаившихся под землей жителей, награждая тела незаживающими, вечно сочащимися гнойниками. Голодные обмороки, пустячные заболевания, с легкостью выкашивающие целые станции… Мучительная агония перед неизбежным, но так медленно приближающимся, концом. Бессильно уронив лысую, разрывающуюся от духоты, голову на подушку, человек протер рукавом рот и закрыл глаза. Забытье наступило почти мгновенно.

Автоматные дула Иван приметил сразу, как только автобус въехал под мост. Притаившихся сталкеров было с десяток: то там, то здесь в ряду бетонных колонн эстакады показывались лысые морды противогазов. Автобус затормозил.

«Засада!», — ударило где-то в голове и пальцы крепче сжались вокруг поручня. «Выбив стекло, спрыгну на асфальт…», — прикидывал Иван, затравлено озираясь по сторонам. Вокруг, как на зло, ничего, за чем можно было бы укрыться от огня нападающих, не наблюдалось.

Двери автобуса распахнулись.

«Ты что?!», — чуть не крикнул Иван водителю, но вовремя сдержался. «Он с ними заодно…»

Пассажиры, будто не видя вооруженных и приближающихся с каждым шагом людей, продолжали болтать по телефону, читать, пялиться в окно. Сидящий у двери мужчина даже умудрился заснуть: голова его с закрытыми глазами безвольно склонилась и уперлась подбородком в грудь. Иван запаниковал — он никак не мог предотвратить грядущую катастрофу.

Сталкеры были совсем рядом — шаг, другой и в салон ввалилась сгорбленная запыхавшаяся старушка. Протолкнув тележку через турникет, она деловито уселась на свободное место подле спящего мужика. Двери закрылись, автобус уверено подался вперед, снаружи было пусто. Ваня с силой потер глаза — нападавшие бесследно испарились.

«Кто это были, чьи сталкеры? Такое многочисленное подразделение могли позволить себе только Полис, Ганза или коммунисты. Мы, а уж тем более бандиты, большими группами в город не поднимаемся».

— Выходите? — размышления Ивана прервал голос из-за спины.

— Что, простите?

Автобус резво скрылся за поворотом, вытолкнув Ваню возле обшарпанной девятиэтажки. «Работа… И почему это летом общественный транспорт ходит так быстро: не успел на ступень ногу поставить, как уже выходить пора».

Мужчина посмотрел по сторонам — обыденное засилье прямых линий: серые параллели проезжей части, припорошенные мусором пыльные плоскости обочин, редкие выжженные солнцем вертикали деревьев и коробки, убогие, угловатые бетонные кубы. Расшитые сеткой замазанных швов, здания тянулись в левую и правую стороны от Ивана. Ни одного яркого пятнышка. Банальное однообразие… «Прямо, как моя жизнь. Прямо, как все эти гребаные цифры» — в трудовой книжке мужчины стояло клеймо «экономист».

Иван очень не любил свою профессию. Каждый раз, подходя к зданию, он долгое время стоял у входа — не решался открыть дверь. Проблемы со счетом наблюдались у мужчины еще со школы. Одинаковые математические действия с одними и теми же числами всегда давали разный результат. Ваня долго мучился, подгоняя ответ под нечто среднее и правдоподобное. Решение учиться на экономическом факультете приняла за него мать. «Одна из самых перспективных специальностей сегодня», — женщина показывала сыну какую-то страничку из справочника Московских вузов. «Получишь диплом и с такой профессией всегда сможешь на хорошую работу устроиться». Пренебрежительный взгляд Вани заставил мать произнести одну из любимых своих фраз: «Учти, сын, без бумажки ты — никто. Высшее образование получить нужно».

Будучи бездумным подростком, Ивану было все равно куда поступать, лишь бы только не идти в армию. Так, сдав кое-как вступительные экзамены, он оказался в числе студентов, но с цифрами дружить так и не научился — никак не мог подобрать ключик, найти общий язык с этими гротескными лилипутами.

После получения диплома мать сразу же пристроила его на предприятие к своей знакомой. «Экономист — это звучит гордо», — вторил Иван словам матери. В отличие от институтских заданий, задачи ставящиеся перед ним на работе были предельно просты. Оценок никто не ставил, кругом было полно помощников: коллеги всячески поддерживали новичка, подставляли ему плечо. Но когда испытательный срок закончился и сотрудники, вдоволь наигравшись с Ваней, вспомнили о своих не терпящих отвлечения делах, сюсюканья стало меньше. Требования к качеству выполнения поручений возросли, сроки — остались прежние. Иван перестал поспевать за темпом отдела. Почти каждое утро он говорил матери, что на работу больше не выйдет. Однако, после настойчивых уговоров, снова садился в автобус. «Ты что?! Здесь тебя ждет блестящая карьера», — гнула свое мать. «Послушай меня, не дури». И каждый раз Ваня слушал… слушал… слушал…