Андрей Буторин - Метро 2033. Полуостров Надежды (трилогия)

Нанас задумался, куда бы приспособить мешок. Первое решение показалось удачным: у мешка были широкие прочные лямки, и он подвесил его на выпирающую сзади спинку керёжи. Но, едва сел в нарты и тронул оленей, понял, что задумка оказалась плохой – мешок перевешивал, и концы полозьев глубоко проваливались в снег; оленям было трудно везти нарты с задранным носом, да и самому Напасу оказалось неудобно сидеть, завалившись на спину. Пришлось опять останавливаться. Не додумавшись ни до чего иного, юноша пристроил мешок поверх ног, положив его поперек керёжи и привязав веревками к специальным отверстиям в ее боках. Получилось в целом неплохо, только не очень удобно садиться и вылезать. Впрочем, делать это часто он все равно не собирался.

Между тем болото скоро кончилось, и лес опять подступил совсем близко. Но он теперь не радовал Нанаса. То и дело заставлял вздрагивать и пристально всматриваться какой-нибудь скрюченный, похожий на раскинувший лапы чудище ствол. Никогда еще лес не вызывал в нем такого напряжения, никогда не хотелось убраться подальше от мрачных, по-зимнему голых деревьев. Правда, впереди было ровное, покрытое снегом место – наверняка какое- то озеро. Нанас вспомнил, что у него есть карта, заставил перейти с бега на шаг оленей и достал ее из-за пазухи.

Что ж, если он правильно понял, что было нарисовано на карте, перед ним и впрямь лежало небольшое озеро, даже, скорей, озерко. А если так, то с другой стороны в это озеро должна впадать речка, и если подняться по ее совсем не длинному руслу, то скоро можно будет попасть в село Ловозеро, откуда и начиналась та самая дорога, о которой говорил дух.

На словах все было просто, но уже от одной мысли, что он скоро увидит человеческое жилье, ему становилось сильно не по себе. Ведь еще сегодняшним утром он и не подозревал, что на земле осталось еще хоть одно место, кроме их поселения, где могли бы жить люди. Пусть не сейчас, пусть очень давно, но все-таки – люди. Что же касается именно Ловозера, то оно волновало Нанаса еще и тем, что отсюда родом были его родители. Отца он не помнил, тот погиб на охоте, когда Нанас был совсем крохой, но мама нет-нет да и вспоминала место, где они жили раньше, когда сына еще не было на свете. Впрочем, зачат он был именно там, мама пришла в сыйт уже на сносях, где вскоре и родила его.

Озеро и впрямь оказалось маленьким – поглощенный мыслями, Нанас и не заметил, как пересек его. Устье впадающей в озеро речки обнаружилось сразу. Значит, все верно и Ловозеро совсем рядом. Нанас поежился от пробежавшего по телу озноба, затянул горловину капюшона так, что осталось лишь маленькое оконце напротив глаз, и направил оленей вверх по замерзшему руслу.

Похоже, не ему одному сделалось не по себе: все чаще оглядывался на него Сейд, сбавили ход олени. Нанас не стал их подгонять – не очень-то он торопился к встрече с неведанным.

Но сколько ни оттягивай неминуемое, оно все равно наступит. Вот и закончился лес по берегам речки, вот и открылось перед Нанасом то, чего он и ждал, и невольно отталкивал от себя подальше.

Поначалу юноша даже не понял, что же он видит. Впереди, слева и справа, по обоим берегам, стояли… Нанас не смог подобрать слова, чтобы назвать увиденное. Это было похоже на огромные короба, только не сплетенные из бересты, а сделанные… изо льда? Из снега? Из камня? Скорее, последнее, ведь если бы их сделали изо льда или снега, короба бы давным-давно растаяли. Но разве возможно сложить такие громадины из камня? Какими же великанами должны быть те люди, которым под силу такое? Вспомнив о великанах, Нанас почувствовал, как нехорошо засосало иод ложечкой и зашевелились волосы на затылке.

На всех коробах было множество больших квадратных отверстий – где-тo в два ряда, где-то в три, а то и в четыре. И эти ряды были удивительно ровными, да и сами короба поразительно ровно стояли друг подле друга. Почти все они были грязно-серого цвета, хотя попадались бледно-желтые и зеленые, но тоже какие-то неопрятные и грязные. Нанасу даже подумалось, что в них разводили костры. Вот только зачем, у него не получилось придумать. Не жили же в этих гигантских коробах люди! Кстати… Он пристально огляделся вокруг. А где же они тогда жили? Где хоть одна вежа? Не могли ведь жилища рассыпаться без остатка?

Нанас набрался смелости и вывел нарты на берег, поближе к коробам. Вблизи они еще больше походили на каменные, но словно покрытые сверху какой-то коркой – где серой, где зеленоватой или желтой. Эта корка во многих местах отвалилась, и под ней хорошо были видны камни – тоже поразительно странные, небольшие и ровные, как правило – неяркого красного цвета, хотя были и серые, почти как обычные камни. Из таких серых камней некоторые короба были сложены полностью, и они не были покрыты коркой. Зато теперь, вблизи, было хорошо видно, что многие короба и впрямь покрывали старые следы копоти. А еще стали попадаться такие, у которых квадратные отверстия в стенах тускло блестели, словно были затянуты рыбьими пузырями. Но если пузырь, которым была обернута карта небесного духа, принадлежал хЬть и огромной, но все-таки представимой по величине рыбине, то та, пузыря которой хватило, чтобы закрыть эти ровные дыры, должна была сама иметь размер почти с такой короб. А ведь такую рыбу человеку ни за что не добыть – какой невод выдержит подобный вес?

И все-таки любопытство пересилило страх. Нанас остановил оленей и выбрался из нарт. Сейд посмотрел на него с подозрением: дескать, ты же не хочешь сказать, что собираешься лезть в эти пещеры?

Нанас как раз собирался. Ну, если не лезть, то хотя бы заглянуть внутрь. Он вынул нож, засунул за пояс правую рукавицу и голой ладонью, чтобы не выскользнула, сжал удобную черную рукоятку, а потом посмотрел на пса.

– Что, трусишь? Огненных нарт не испугался, а тут!.. Давай-ка пойдем и посмотрим, что это такое.

Сейд тяжело вздохнул и поплелся вслед за хозяином. Вряд ли он на самом деле чего-то боялся – похоже, на нем просто до сих пор сказывалось происшествие на болоте, где он показал себя отнюдь не смельчаком и, видимо, опасался опозориться снова. Нанас решил приободрить друга, мысленно обругав себя за то, что намекнул на его трусость. Он перехватил нож рукой в рукавице, а голую ладонь положил на круглый собачий лоб и заглянул в грустные желтые глаза.

– Послушай, Сейд. Ты не трус. Прости, что я так сказал, это не всерьез, по глупости. То, что с нами было, – не считается. Оно было сильнее нас, я тебя не виню. Кто бы смог не испугаться? Наверное, даже небесный дух испугался бы. Ты очень храбрый. Я вот боялся небесного духа, а ты – нет. Я боялся огненных нарт, а ты – нисколечко. Так что давай, забудь то, что было, мой самый храбрый пес!