Ольга Швецова - Ничей

— Я не выбирал этот двор специально. Хотел спрятаться от перестрелки.

— А я думал, у тебя тут схрон или еще что…

— Нет. Просто этот дом показался хорошим укрытием. Снайпера обнаружил не сразу, и, если бы он не выстрелил в тишине между очередями, не обнаружил бы вообще. Надеюсь, это был не ваш родственник? — пришлось вернуть привычную Ельцову иронию, чтобы он успокоился и перестал нервно водить стволом «кедра» по ногам. — И мне тоже показалось, что СВУ очень ценная вещь, можно попытаться забрать ее себе. Он работал без второго номера, попытка увенчалась успехом. А потом я решил досмотреть эту эпическую битву внизу…

— И что увидел?

— Что для зажатой во дворике группы дело кончится плохо. Мог повлиять на ход событий, но не стал. Никакой выгоды, к тому же теперь знаю, что коммунисты — народ неблагодарный. И еще было интересно, почему один из сталкеров сбежал, но не уходит. И почему у него оружие на плече болтается, как дамская сумочка.

— И тут появилась выгода? — особист не только слушал внимательно, но и внимательно смотрел. Ни одно движение Алексея не ускользнуло от его взгляда.

— Да. Безусловно. Как вы и сказали, женщина — это хороший товар. К тому же не влепит сразу пулю в лоб своему спасителю. Пока я не дошел до конца истории… Виктор Петрович, а вам точно не пригодится новый снайпер? Я мог бы пользоваться СВУ не хуже, чем любой другой, и не только Вишневский нуждается в сторонниках.

Предложение не было принято. Довериться Алексею особист уже не мог, даже если бы вдруг захотел. Слишком много тот знает…

— Пока покажи, где винтовка. На станцию ты пришел со своим автоматом, Ульяна тоже ничего подобного у тебя в руках не видела.

— Пришлось разок воспользоваться новым оружием, я убрал автоматчика на крыше гаража, он единственный мог увидеть меня на выходе из подъезда. Если осматривали место происшествия, могли заметить там пулевое отверстие, которое «пятерка» не проделает. Труп, наверное, унесли, иначе об этом начали бы расспрашивать еще раньше. Так было дело?

— Именно так…

Последние слова. Последняя возможность. А Алексей все еще не решил, что ему делать. Особист был прав, разговор отвлекал и успокаивал бушующее внутри пламя. Даже холоднее стало.

— Стена высокая, кирпичная, за ней уже меня не было видно. И винтовку пришлось оставить там.

На это отвлекающее «там» возлагались большие надежды, но последовал всего лишь легкий поворот головы, а «кедр» по-прежнему целился в грудь, палец уверенно расположился на спусковом крючке, и недосягаемый для удара противник стоял в двух метрах. Алексей чуть ли не физически чувствовал отсчет последних секунд… Они уходили, как вода между пальцев, как сыплющийся песок, как неостановимое, чуть дерганое движение стрелки часов. Сейчас или никогда.

Тело, не рассуждающее, стремящееся выжить, оправдало надежды, остановило время, указывая в темный угол, увлекая за собой свет фонаря и внимание Виктора Петровича. А метко брошенный маленький камешек пробил окуляр противогаза, стекло разлетелось, выстрел заглушил вскрик, но особист нажимал на спуск, уже не целясь. Автомат дрогнул, рука, державшая его, инстинктивно рванулась к лицу, зажать рану, унять боль, закрыться от удара, хотя делать это было уже безнадежно поздно…

В распоряжении Алексея оказались считаные мгновения. Он не стал тратить время, уклоняясь от выстрела, пуля его все равно опередит. Она вошла в мерзлый асфальт немного в стороне, но он уже этого не видел. Пальцы мертвой хваткой сомкнулись на ремне автомата, соскользнувшего с локтя, противник утратил контроль лишь на секунду, но Алексею этого было достаточно. Не отвлекаясь на первоначальные планы с ножом, он просто оттолкнул ногой особиста, и автомат остался в руках. О ноже вспомнил сам Виктор Петрович и успел наполовину вытащить его, подавшись вперед, восстанавливая равновесие. Круг разбитого окуляра больше не скрывал горящий ненавистью взгляд, еще сыплющиеся внутрь на лицо и на ОЗК мелкие осколки стекла не мешали довести дело до конца и убить, пусть и не так, как было задумано. Его не остановил и ствол автомата, коснувшийся лба. Алексей, понимая, что не обладает достаточной силой, чтобы сдерживать мощное наступление, выстрелил.

— Дерьмовая у тебя все-таки работа, Виктор Петрович…

Глаз смотрел в небо, Алексей быстро снял с трупа разгрузку с запасным магазином и патронами. Несколько капель крови, попавших на нее, затер кирпичной крошкой. Снял и свою собственную, выданную на станции, старую и заношенную, едва держащуюся на веревочках, и, наконец, ощутил ледяной холод ноябрьской ночи. Надев на себя эту еще теплую добротную жилетку, отрегулировав липучки по своему размеру, сильно недотягивавшему до габаритов матерого особиста, он немного согрелся. «Кедр» показался непривычно легким. Алексей не знал, куда идти. Но лучше сейчас оказаться подальше отсюда, как можно дальше. И как можно скорее.

Он боялся заблудиться в маленьких переулках, извилистых и темных, построенных в незапамятные времена и проложенных, казалось, так, чтоб враг устал искать среди них главную городскую крепость. Поэтому, выбравшись на широкое Садовое кольцо, Алексей решил уже не сходить с него. Этот проспект обязательно приведет к очередной станции метрополитена. Вспомнились давние советы бомжа с Тургеневской о том, как пройти на Комсомольскую. Но туда теперь путь закрыт, на красную линию нет возврата, Алексей не был уверен, что сможет разобраться, где вход на Кольцевую линию, а где на радиальную. Войны с людьми на сегодня достаточно, он поудобнее перехватил автомат и, забравшись на крышу ржавого внедорожника, рискуя провалиться в салон, оглядел широкую улицу впереди. Зрелище напомнило русло реки в ущелье между скал, мертвое и пересохшее, почти зимний ветер облепил химзу вокруг тела, обжигая кожу прикосновением холодной резины. Алексей спрыгнул на асфальт, теперь его трудно будет заметить сверху среди облезлых кузовов машин.

Чернота ночи поглотила всё вокруг, низкие облака затянули небо, временами скрывая луну. Алексей быстро шел вдоль стен, спотыкаясь о мусор и обходя сползшие на дорогу кучи кирпичей. Привыкшие к темноте глаза различали оттенки черного, угадывая препятствия. Никто не встретился на пути, вечерняя активность хищников сменилась сытой сонливостью или голодной усталостью, это уж кому как повезло… А утро еще не наступило, чтобы пробудить дневных монстров и выгнать их из логовищ. Поэтому врагом одинокого сталкера оставался пока раздражающе шуршащий крупчатый снег и холод, подгонявший вперед, не дававший даже пары минут, чтобы отдохнуть. Алексей опасался включать фонарь, не отойдя от станции по меньшей мере на километр, и не раз налетал на невидимый камень. Куски отделки фасадов валялись на пути, заставляя осторожно переступать через них, и Алексей ушел подальше от домов. Ровный бег между проржавевшими кузовами машин ему больше нравился, а проехавшись по ледяной дорожке и не потеряв равновесия, он с улыбкой вспомнил, как когда-то носился по катку. Если бы сейчас у него на ногах снова были лезвия коньков, то на скользкой улице ни одна тварь не смогла бы догнать его.