Сергей Вольнов - Должник

Почему ушел и почему вернулся сейчас? Ответ найдется, если наконец-то выполнит обещанное напарнику без малого четверть века назад. Достигнув цели, найдя ее… пройдет оставшуюся половину пути?

Реверс вытащил из ряда книг, выстроившихся на третьей сверху полке, пухленький томик в рваной, истрепанной, мягкой, но зато цветастой, привлекающей внимание обложке. Тоненькая серая книжечка с едва угадываемыми на корешке буковками, складывающимися в имя автора и название – Макар Солнцев «Компактная муза», – по сравнению с ней смотрелась совсем неказисто. Но Реверс прихватил и ее, для разности масштабов, так сказать.

И еще… трехтомник, примостившийся с левого краю на нижней полке. Книги с этим названием на корешках в рекомендации не нуждались, хотя Реверс и не подозревал, что они все-таки были изданы на бумаге.

Этот роман он уже читал, потому узнал. Текст когда-то случайно добыл в Интернете, чем-то привлекло архаичное название, намеренно коверкающее каноны старорусского. «Аз Победиши», первый роман цикла о homo vojager. Продолжений, правда, в сети найти не удалось, возможно, они так и не были сотворены. Достоверной информации об имени настоящего автора шедевра тоже, к сожалению, разыскать не удалось. Повстречалось не менее десятка заглавий с разными именами, псевдонимами, никнэймами… Впрочем, не суть важно, кто написал эту эпическую, на два с половиной миллиона знаков, книгу, самую неожиданную и новаторскую, возможно, из всех, когда-либо читанных. В любом случае имена авторов часто стираются из памяти, а неповторимые ощущения, пережитые под воздействием, остаются. Если книга находит СВОЕГО читателя. Хотя бы одного во вселенной. Значит, она не зря родилась.

Реверс был СВОЙ и точно знал, что лучшего романа для уходящего в никуда одинокого человека накануне последнего в жизни вояжа не найти во всех мирах, больших и малых. Если кто-то еще подобно будущему Реверсу отыскал этот роман в сети и открыл его для себя, только открывший должен был бы понять, какое чувство испытал сталкер, когда его глаза вдруг случайно скользнули вниз по стеллажу и прочитали одно и то же название на трех томах…

Зона подала ему знак. Даже если для этого ей самой пришлось организовать «крупное издательство», опубликовать книги на бумаге и подсунуть их на полку загадочному библиофилу Серому, от которого надо держаться подальше, потому что кому оно надо, чтоб кто-то узнал всю правду о тебе, даже ту, что ты сам забыл.

Костер неслабо потрескивает, но зато дымный запах распространяет не резкий. Все-таки различие между летней древесиной и зимней в первую очередь обусловлено степенью влажности. Сухое дерево трещит громче и чаще, в нем разрываются волокна и быстрей сгорают. А в мокрой атмосфере зимы и дрова мокрые, вязкие, и прежде чем истлеет древесина, вначале выпарится вода, превращаясь в вонючие клубы дыма.

– …Вот смотри, ты мясо не ешь, – с расстановкой рассуждает Реверс, доев содержимое консервной банки, которое некогда бродило по лугу, мычало и постоянно жевало, – а какой с этого прок?

– Это мой образ жизни, – отвечает сталкер по прозвищу Салат, ладно скроенный мужчина с ясными голубыми глазами, стриженный под ноль и гладко выбритый. – Я вегетарианец, я не ем мясо. Понимаешь?

– Но ведь ты другую еду употребляешь, – парирует Реверс. – Ты же ешь сыр, скажем?

– Я не ем мясо животных, – уточняет Салат. – Еще в молодости перестал, на Большой земле. Давно это было… Ограничиваюсь рыбой, так питаться полезнее. И фауне планеты меньше вреда.

– В чем же полезность? В мясе содержатся важные белки, другие вещества. Оно питательно. А фауну ты к чему приплел? Значит, рыба не считается? Ее можно ловить и жрать, можно лопать чертов салат, смешанный из листьев когда-то живых растений и приправленный соусом из выжатых плодов или семян, из которых могли бы появиться другие деревья… А грибы? Давайте их тоже не есть, они ведь тоже живые. Перестанем пить кофе, класть масло в кашу. Святая жизнь будет – вода и хлеб. А, нет, хлеб тоже нельзя.

– Ты чего прилип ко мне? – раздраженно спрашивает оппонент. – Я к тебе не лезу, вот и ты помалкивай. Общая цель – это единственное, что нас объединяет. Я не нанимался спорить.

– Короче, как ни крутись, совсем не получится остаться чистеньким, – подытоживает Реверс, покончив с консервой. – И не оправдывайся… – Он спохватывается, вспомнив, что, когда резко ставишь под сомнение систему мировоззрения человека, это иногда может вызвать неадекватную реакцию, и завершает примирительно: – Забей, в общем. Я просто в кои-то веки решил почесать языком.

Привал у костра, словно на островке. Океан черной беспроглядной ночи вокруг. Кедр спит, завернувшись в спальник. Вещун сидит чуть поодаль, без движения, сложив ноги по-турецки. Его расслабленные ладони лежат на земле, указательные пальцы с большими сомкнуты в колечки. Об этом сталкере Реверс слышал в одном из двух лагерей, которые посетил этим летом в третьем круге. Местные бредуны поговаривали, что он предсказывает будущее, иначе говоря, пророчествует.

Одет Вещун в свободную одежду, потасканную, волосы разлохмачены, а на глазах повязка. В физическом смысле он ничего не видит, глаза его слепы – однако он все видит каким-то иным зрением, если верить тому, что о нем говорили. Да и как тут не поверишь… Перемещается он уверенно, иногда даже подсказывает ведущему, как лучше пройти, хотя при этом сам никогда не идет впереди группы. Поразительно, но слепой безошибочно стреляет из своей старой американской штурмовой винтовки. Возрастом Вещун мужчина лет под сорок, не чета Кедру, практически старику, носителю колоритных седых усов и исчезающе малого количества седых же волос. На лице старожила давно появилась густая сетка морщин, руки порой подрагивают. Но трезвый ум сохранился, несмотря на все испытания и тяготы, пережитые в запредельных условиях Трота, поэтому Кедр до сих пор отличный боец, чуть ли не авангард и гордость команды. Опыт – великое богатство, и человек, выживавший в Зоне не менее сорока лет, богач из богачей. Ненамного меньше половины срока, отделяющего от даты Посещения, это надо же! Надо будет спросить, не успел ли он застать в живых хоть кого-нибудь из самых первых, еще советских бредунов, мог же кто-то из них дотянуть до преклонных лет и однажды пройтись на одной тропе с начинающим Кедром.

И Салат. Яйцеглавый ясноглазый вегетарианец, мясо животных не употребляющий в пищу, но разномастных монстров так навострившийся превращать в мясо, что заслужил репутацию одного из самых отчаянных истребителей мутантов. Об этом проводнике Реверс слышал еще в первом круге, зимой, когда жил в лагере Кисловка. Зона полна контрастов, она сама по себе единство противоположностей, что ж удивляться, что в ней сплошь и рядом аналогичные обитатели встречаются.