Роджер Желязны - Этот бессмертный

Толпа поднялась с тех мест, где она рассеялась по земле, словно в ускоренной сцене прорастания бобов. И понеслась на нас.

Эллен набросила бурнус Хасана на голову мечника, собравшегося выпустить кишки из ее мужа. Затем поэт-лауреат, гордость Земли, обрушил на бурнус камень, несомненно набрав при этом много плохой кармы, но, похоже, не слишком обеспокоенный этим.

К этому времени Хасан опять присоединился к нашей маленькой группе, парируя рукой удар меча, отбив клинок вбок старым самурайским приемом, секрет которого, как я считал, навеки был утерян для мира. После еще одного быстрого движения Хасан тоже заполучил меч, а обращался он с ним очень искусно.

Мы убили или искалечили всех наших охранников, прежде чем толпа пробежала половину разделявшего нас расстояния, и Диана, взяв пример с Эллен, метнула через все поле в толпу три своих магниевых бомбочки.

Мы бросились бежать, Эллен и Рыжий Парик поддерживали с двух сторон несколько пошатывающегося Дос Сантоса. Но куреты отрезали нам путь, и поэтому пришлось бежать на север, резко отклоняясь от цели.

— Нам не уйти, Караги, — окликнул меня Хасан.

— Знаю.

— …Если мы с тобой не задержим их, пока остальные отрываются вперед.

— Идет. Где?

— На противоположной стороне ямы для зажаривания туш. Там, где вокруг тропы густой лес. Там узкое место. Они не смогут навалиться на нас все разом или обойти.

— Верно! — Я повернулся к остальным. — Слышали нас? Гоните к лошадям! Фил вас проводит! Мы с Хасаном постараемся задержать их как можно дольше!

Рыжий Парик повернула голову и начала было что-то возражать.

— Не спорь! Бегите! Вы ведь хотите жить, не так ли?

Они хотели. И побежали.

Мы с Хасаном повернулись там, рядом с ямой для зажаривания туш, и стали ждать. Остальные, сделав крюк, тронулись через лес обратно, направляясь к деревне и вожделенному загону. А толпа продолжала переть напролом, к нам с Хасаном.

Первая волна накатилась на нас, и мы принялись убивать. Мы стояли на пятачке, где тропа выходила из леса на равнину. Слева от нас находилась чадившая яма, а справа — густые заросли. Мы убили троих, и еще несколько истекали кровью, когда куреты отпрянули, остановились, а затем попытались обойти нас с флангов.

Тогда мы встали спина к спине и рубили их, словно капусту, когда они оказывались в пределах досягаемости наших мечей.

— Если хоть у одного из них есть пушка, мы покойники, Караги.

— Знаю.

Еще один получеловек пал от моего меча. Хасан отправил другого, вопящего, в яму. Затем они оказались повсюду вокруг нас. Чей-то меч проник сквозь мою защиту и рубанул меня по плечу. Другой чиркнул по бедру.

— Назад, дурачье! Сказано вам, отступите, уроды!

Эти слова заставили их подчиниться, и они отодвинулись назад. Произнесший их человек был примерно пяти с половиной футов ростом. Его нижняя челюсть двигалась вверх-вниз, как у марионетки, словно на ниточках; а его зубы походили на ряд костяшек домино — такие же черные и клацающие, когда он открывал и закрывал рот.

— Да, Прокруст, — услышал я чей-то ответ.

— Несите сети! Поймайте их живьем! Не приближайтесь к ним! Они и так уже стоили нам слишком многого!

Морби стоял рядом с ним и жалостливо ныл:

— …я не знал, мой повелитель…

— Молчать! Эту дурнопахнущую кашу заварил ты! Из-за тебя мы потеряли бога и многих людей!

— Бросимся вперед? — спросил Хасан.

— Нет, но будь готов рубить сети, когда они принесут их.

— Плохо, что мы нужны им живыми, — решил он.

— Мы многих отправили в ад, проторить нам путь, — отмахнулся я. — И мы еще стоим на ногах и держим в руках оружие. Чего же боле?

— Если мы бросимся на них, то сможем прихватить с собой еще двух, а может и четырех. А если будем ждать, они набросят на нас сети, и нам придется умереть без толку.

— Какое это имеет значение, коль скоро ты станешь покойником? Давай подождем. Пока мы живы, есть огромный павлиний хвост вероятностей, вырастающий из следующего мгновения.

— Как скажешь.

Они притащили сети и сумели-таки набросить их. Мы трижды разрезали тенета, прежде чем куреты запутали нас четвертой. Только плотно затянув ее, они осмелились приблизиться к нам. Я почувствовал, как из моей левой руки выкрутили меч, а потом кто-то злобно пнул меня. Это был, конечно, Морби.

— Теперь вы умрете так, как умирают очень немногие, — пообещал он.

— А нас и так осталось двое.

— Только на мгновение, — зашипел он от злости. — Мы их выследим, схватим и приведем обратно.

Я рассмеялся.

— Вы проиграли, — уведомил я «знахаря». — Они сумеют уйти.

Он снова пнул меня.

— Так-то действует ваше правило? — спросил я. — Хасан победил Мертвеца.

— Он сжульничал. Ваша баба бросила вспышку.

Когда нас обмотали веревками, не снимая сетей, подошел Прокруст.

— Давайте отнесем их в Долину Сна, — предложил Морби. — Разделаем их там как душа пожелает и оставим храниться для будущего пиршества.

— Хорошо, — одобрил Прокруст. — Да, так и сделаем.

Хасан, должно быть, все это время протискивал левую руку сквозь сеть, потому что рывком высвободил ее и почти схватил Прокруста за ногу, но лишь оцарапал ее.

Прокруст несколько раз сильно ударил его ногой, а заодно еще разок и меня, для порядка. Потом потер царапины у себя на лодыжке.

— Зачем ты это сделал, Хасан? — поинтересовался я, после того как Прокруст отвернулся и отдал приказ привязать нас для переноски к лежавшим рядом кольям.

— Возможно, у меня на ногтях еще осталось немного метацианида, — объяснил он.

— Как он туда попал?

— Из пуль у меня на поясе, Караги, который они не потрудились снять. Я смазал ногти днем, после того как заточил их.

— А! Ты поцарапал Мертвеца в самом начале схватки…

— Да, Караги. А потом дело просто заключалось в том, чтобы суметь остаться в живых, пока он не упадет.

— Ты образцовый убийца, Хасан.

— Спасибо, Караги.

Нас привязали к кольям, по-прежнему не снимая сетей. По приказу Прокруста четверо рослых куретов подняли нас.

С Морби и Прокрустом во главе нас понесли сквозь ночь.

Когда мы пробирались по извилистой тропе, мир вокруг нас постепенно менялся. Так бывает всегда, когда приближаешься к Горячему Месту. Это, по сути дела, является ретроспективным путешествием но геологическим эпохам.

Деревья вдоль тропы начали все больше и больше отличаться от обычных. Наконец мы с трудом передвигались под влажными сводами темных башен с листьями, как у папоротника, а сквозь них на нас взирали существа с узкими, светящимися, желтыми глазами. Высоко над нами небо походило на брезент, натянутый, словно полог палатки, по вершинам деревьев, проткнутый слабыми точками звезд и разорванный щербатым желтым полумесяцем луны. Из этого великого леса доносились крики, походившие на птичьи, но кончавшиеся чем-то вроде фырканья. Далеко впереди тропу пересекали какие-то темные силуэты.