Евгений Буковский - Путь кшатрия

Юноша очень любил свою станцию, свою лачугу, родных и друзей. Он любил спокойствие и умиротворенность. Никогда не старался лезть на рожон или вмешиваться в чужие дела. Просто выполнял свою работу, как и все жители сангхи. Обычная повседневная рутина, доставляла ему больше удовольствия, чем какая либо спешка. Но одновременно с этим, он грезил побывать в разных местах этого большого мира. Да вот только, как в нем по путешествуешь, если кругом опасность подстерегающая на каждом шагу? Уж лучше не лезть наповерхность. Целее будешь.

И вот ему поручили такую ответственную работу. Чем он так отличился от других юных кшатриев, которые так же как и он, были в дозоре и каждый день рисковали своими жизнями? Неужели только единственным храбрым поступком в его жизни? Он так не думал, этого было недостаточно…

На станции уже начинался новый день. Вайшьи выходили из своих лачуг с верхнего квартала и небольшими группами двигались в оборотный тупик в левом тоннеле на северной стороне станции. Раньше тупик использовали для ремонта вагонов метро и других служебных нужд, а теперь там находилась свиноферма, а также грибные и картофельные плантации. Конечно, они не были такими богатыми как на станциях Большого метро, но буддисты очень бережно относились к своему хозяйству и были очень трудолюбивы.

Шаста вместе с дядей подходили к северному краю станции. В конце широкого прямоугольного прохода, стояло два кшатрия дозорных, которые следили за внутренними гермоворотами станции. С обеих сторон были служебные помещения. Одно из которых, Шандар обустроил под свою каморку. На дверях так и было написано — "Начальник дозора станции".

Второе помещение, жители оборудовали под местную мастерскую, где несколько опытных мастеров делали луки и арбалеты для кшатриев, а также простенькие самострелы и кустарные автоматы, и прочие важные вещи для экипировки дозорных. Помимо этого, мастера помогали жителям из любой касты. Что-то подлатать в Нижнем храме, чем-то помочь на свиноферме и плантациях. В общем, отдавались своей работе по максимуму.

Дядя остановил Шасту.

— Так, сейчас идешь к тете, она тебя покормит, и возьмешь вещи с оружием — сказал он — А потом быстро на дозор в левый тоннель. Чтобы без опозданий понял?

— Почему сегодня в северный тоннель? Там толком и караулить нечего. — Развел руками юноша

— Ничего, постоишь последний день здесь. В южном ты уже отработал свое сполна — дядя положил ему руку на плечо и улыбнулся.

— А Динеш?

— Он тоже молодец. Может вы наконец, станете нормальными товарищами после тех событий. Вам еще предстоит вместе работать там, наверху — дядя опустил глаза. Он был рад за своего преемника, что тот теперь будет заниматься более взрослым и серьезным делом, и понимал что это дело еще опасней предыдущего. Акил всегда верил в юношу и гордился им, ведь больше у него никого не было.

— Все хватит разговоров. Мне еще в южный тоннель бежать — дядя развернулся и, сделав пару шагов, бросил через плечо — Да. Вечером увидимся. Мы идем в Верхний храм на посвящение.

— К старейшине Абхаю? — крикнул Шаста вдогонку дяде.

— Нет. К Лакшману пойдем. — Крикнул дядя, уходя все дальше от ворот.

Вот это да! К самому Лакшману! Шаста не видел верховного брахмана уже как год, после того как старейшина заболел тяжелой неизлечимой болезнью. Брахманы говорят, что скоро Ланкшман освободится от этой жизни, полной страданий и боли. Но в его смерть верилось с трудом. Лидер, объединивший людей, давший им надежду и жизненные учения, так просто взял и заболел? Шаста всегда думал, что Лакшман не покинет свой народ, всегда будет рядом с ними. Он понимал, что старейшина не бог- дэва, а такой же учитель, как и Гаутама Будда, когда тот был учителем и для своего народа. Такой же обычный человек, как и все жители сангхи. От этой мысли Шасте было немного обидно, но в тоже время он был рад. Такой человек как Лакшман заслуживал покоя, после всего что он сделал для жителей Старой Деревни.

Шаста зашел в лачугу тетушки и дяди. Вокруг все было завалено ящиками различной величины и многими вещами: несколько старых календарей с изображением городов (точно таких же, как и у него в лачуге), несколько красных лампадок. Кое-какие из них горели и освещали комнату в лилово-красный свет, что придавало необычную атмосферу. А также различные книги, банки с всякими травами и грибами, инструменты в углу и несколько самодельных статуэток Будды. На отдельной полке стояли старые микроскопы, лупы и подзорные трубы. Акил дорожил ими больше всего.

Дядя всегда притаскивал различные вещи, которые могли понадобиться по домашним делам. Особенно, он любил делать что-то своими руками: смастерить пару детских кукол, починить автомат или арбалет. А больше всего он любил разбирать и чинить оптические механизмы. В этой работе ему не было равных. Тете не всегда нравилось, что ее муж приносит различный хлам в лачугу, но уже сколько раз она ни пыталась уговорить дядю выкинуть это старье, он всегда притаскивал очередную побрякушку в дом. Дядя всегда говорил, что любая вещь здесь может пригодиться по хозяйству, но тетя думала, что ее муж просто не хочет расставаться с вещами из прошлого. Она понимала его и иногда сама, глядя на какую ни будь вазу или светильник, вспоминала те времена, когда они еще были молоды и жили совсем другой жизнью. А теперь от того времени остались только обрывки воспоминаний и старые вещи.

Шаста оглядел комнату. Тети не было видно, зато бряцание посуды, где-то в стороне, доносилось отчетливо.

— Тетушка, это я Шаста.

Бряцание посуды прекратилось. Шаста присел за небольшой деревянный столик, который стоял прямо посередине лачуги. Тетя вышла в своем разноцветном фартуке одетым поверх серого халата. Она выглядела точно так же, какой Шаста ее запомнил с детства — вытянутое красивое лицо с тонкими бровями над большими карими глазами и кудри светлых волос до плеч.

— Ой, как ты вовремя, а я уже и кашу приготовила. Акил сказал ты сегодня выходишь, последний раз в дозор, так что давай садись, надо подкрепиться, я сейчас — Тетушка скрылась за занавеской, а потом вынесла оттуда миску с ложкой рядом с которой лежала небольшая сдобная лепеха. Шаста скривился. Снова грибная каша.

— Давай кушай, я старалась. — Тетя села напротив него и облокотившись на руку, с улыбкой стала смотреть на юношу.

— А мои вещи тут? — спросил Шаста, откусив кусочек лепешки — Дядя сказал, что у вас все оставил.

— Да конечно — тетя вскочила со стула и принялась рыться в вещах в небольшом шкафчике.

Шасте стало неудобно перед тетушкой. Сам сидит есть, а она в вещах копается. И сам встать мог. Тетя достала его защитный костюм — обычный самодельный бронежилет с вшитыми металлическими пластинами и резиновыми сапогами. Укороченный автомат, который ему подарил дядя, и лук со стрелами.