Дарья Аредова - Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)

— Хватит! – рявкнул я. – Идиоты. Был бы здесь Дэннер, он бы сунул вам линейку, а я не буду – просто тресну обоих, чтобы успокоились. Так что, заткнулись и пошли дальше. Ясно?

Оба придурка уже набычились, и вряд ли на них произвели впечатление мои слова, но тут Майя как-то беспомощно застонала и обвисла. Драчуны моментально позабыли все свои разногласия и кинулись откачивать девчонку, а я уселся на пол, пытаясь отдышаться. Гверн покрутился немного, затем улегся рядышком. Кажется, он тоже устал.

Нэйси

Ладно, Аретейни меня не узнает, это я поняла. Но почему рвануло-то?

В довершение ко всем моим несчастьям, Алиса сидела рядом и шмыгала носом. Дурочка явно расстраивалась, что Дэннер на нее не посмотрел, а мне все это казалось бредовым сном, какие обычно бывают, когда высокая температура. Мало того, что Дэннер прошел мимо – ну, откуда ему тут взяться?! – так еще и Аретейни смотрит как на чужую. Она меня в упор не помнит – это совершенно ясно. Да что здесь происходит, черт побери?!

Подошел Владлен Александрович, уставший и хромающий, сел между нами на скамейку (вот, спасибо, теперь хоть подальше от Алисы с ее драмами) и обнял нас за плечи.

— Как вы, девочки? – спросил он. Голос прерывался от усталости. – Все в порядке?

— Ага, – ответила я. А чего нам сделается-то. – Товарищ подполковник, что делать-то будем? Вдруг там, в будущем, уже рвануло? А?..

Он провел рукой по лицу, будто снимал паутинку.

— Надо решать. Разберемся.

Вот, ненавижу такие ответы!.. Ответы-отговорки. Не знает он, что нам делать, даже нисколечко не представляет – а все равно, делает такой вид, будто все у него под контролем. Разберется, ага. Да не разберется он, потому что он в такой же растерянности, как и мы с Алисой.

А что бы сказал Дэннер?.. Он бы сказал «я не знаю». А потом бы пообещал что-нибудь придумать. Не уверенность – но хотя бы, честно. Или просто промолчал бы. Дэннер никогда нас не обманывал…

Гич, похоже, был со мной согласен. Он вдруг подошел, опустился на корточки и смотрел мне в глаза снизу вверх. Зубочистка куда-то делась.

— Он прав, маинганс. Надо решать. Есть идеи?

— Я не знаю, – буркнула я, не заметив, что повторяю за командиром. – Я что-нибудь придумаю…

— Это хорошо, – сказал Гич. – Только давайте думать поскорее.

— Интересно, Дэннер жив?.. – протянула Алиса.

— А ты помолчи-ка, найра. И подумай хорошенько. Идет?

— Идет! – пискнула Алиса, сжавшись. Да что она может придумать…

— Все в порядке, череп цел, мозг не поврежден. – Аретейни подошла мягко, как кошка. – Перевязали и полный покой.

— Ей осколком стены досталось, – зачем-то сообщил Сережа. Он казался совсем удрученным. Аретейни помолчала немного.

— Я разговаривала с этим человеком. Он пришел из будущего.

— Мы тоже пришли из будущего, – сказала я. – Ну и что?

— Что-то многовато гостей из будущего, – тяжело вздохнул подполковник.

— Всего трое, – возразила Аретейни, – если считать вас. Вы как здесь оказались?

— Мы посмотрели видеозапись, – пояснила я. – Там вот, он, – я кивнула на Славика, – только он постарше был. Он сказал, что надо отключить установку. Я не знаю, зачем мы в кабину полезли. Просто от растерянности, наверно… а она включилась и перенесла нас. А Дэннер?

— Ты его знаешь?

— Конечно, – удивилась я. – Мы живем в одном городе.

— Он сказал, городов всего два. Один – то, что осталось от Москвы. И один под землей, бункер.

— Так и есть. Ну, может, за туманом есть еще какие города. Я не знаю. Я думаю, что туман не бесконечный.

Аретейни устроилась на полу рядом с Гичем.

— Так Дэннер-то откуда здесь? – напомнила я. Аретейни задумчиво поправила куртку.

— Он сказал, что его перенес желтый огонек.

— Огонек!.. – вскинулся Сережа. – И много у вас там таких огоньков… переносных?

— Достаточно, – подумав немножко, ответила я. – Они все из института тянутся.

— А как называется институт?.. – Подполковник даже вперед подался, внимательно глядя на мое лицо.

— Сейчас, вспомню…

— ЭНИИМПВП, – неожиданно сказала Алиса. И все замерли.

— Что? – уточнила я. Чего это они?..

— Экспериментальный научно-исследовательский институт мгновенных пространственно-временных перемещений, – очень медленно и четко проговорила Аретейни. – Это он и есть.

— И давно они… огоньки? – Гич, казалось, единственный из всех, сохранял спокойствие. Или очень хорошо притворялся. – Давно они появились?

— Да нет… – опешила я. – Пару дней всего…

— Значит, времени мало. – Гич поднялся.

— Ты чего? – поинтересовался Славик.

— Есть одна мысль.

— Я с тобой! – вскочил аспирант.

— И вы со мной.

— Куда?! – вскинулся Владлен Александрович. – Они же дети, куда вы их?

Гич улыбнулся.

— Мир спасать.

— И меня возьмите. – Аретейни быстро встала.

— Тебе нельзя, оминотэго. – Гич обернулся. – Твое место здесь.

— Я в стороне не останусь. – Аретейни твердо смотрела ему в глаза. Гич вдруг шагнул вперед и что-то прошептал ей на ухо, очень тихо, мы не расслышали. Она вздрогнула и отступила. – Ладно. Только вы… осторожнее там. Хорошо?

— Разумеется. – Гич поманил нас рукой.

— А что ты ей сказал? – поинтересовалась я. Было любопытно. Аретейни ведь очень упрямая, как это он ее уговорил так легко?..

— Это не наше дело, маинганс. Наше дело – совсем другое.

Дэннер

Дымящиеся развалины, пустые дома, брошенные умирать люди – вот и все, что осталось от города, который был для меня единственным домом.

Ласточка включила внешний обзор на въезде в город – мы надеялись найти выживших, и колесили по улицам, пока топливо не кончилось, но так никого и не нашли. Одни только трупы. Свои и чужие, патрульные и гражданские, маленькие кирси и длинные гомвели, старики и дети – война не пощадила никого, родившись под землей и выбравшись на поверхность, как чума. Я не мог всего этого видеть. И не мог отвести взгляд. Бледная Аретейни сидела рядом, стиснув руки, и искусала губы так, что они распухли и покраснели, в широко открытых серых глазах блестели слезы, и хотелось успокоить ее, но тело отказывалось подчиняться, и я не мог пошевелиться, неотрывно глядя на мертвый город.

Этого не может быть. Этого не могло случиться. Этого не должно было случиться… не должно…

Танк медленно полз по тихим улицам, и не было сил отдать команду хотя бы объезжать трупы, да и негде их объезжать. Казалось, это меня давят гусеницы каждый раз, когда Ярополк тяжело наезжал на очередной бугорок, казалось, что слышен сквозь броню влажный хруст костей.

— Взгляните, – равнодушный голос машины вырвал нас из холодного липкого оцепенения, – в том доме горит свет.

Я заставил себя оглянуться – и правда. На втором этаже светилось теплое окно – живой огонек посреди жуткого кладбища.