Дарья Аредова - Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)

Незнакомец возвратился быстро, ослепив меня светом фонаря.

— Что за черт?! – прошипел он, опускаясь на колено. Сильные пальцы впились в плечо, и в глазах снова потемнело от боли. – Кто они? Ты знаешь.

Не вопрос – утверждение.

— Отпусти!.. – Я зашипела, как кошка. – Не белье выжимаешь, болван! Мне больно!

— Тихо, рыжая, – встряхнул меня незнакомец, так неожиданно жестко, что я пискнула от боли и возмутилась:

— Ты чего?!

— Ничего. Не привлекай внимание. Что это за люди?

Я сообразила, что он не отстанет.

— Они сверху пришли. Из города. Убери руки, кому сказано.

— Наверху никто не живет, не ври мне!

— Тогда, значит, они все – твои дальние родственники! – окончательно взбесилась я. Нашел себе информбюро!

Он, казалось, призадумался. Но тут патрульный отряд приблизился к нашей ветке, и незнакомец на всякий случай зажал мне рот ладонью. Я, разозлившись, укусила грязную кожу перчатки, но он только шикнул на меня.

Лучи фонарей замедлились и принялись ощупывать стену пристальнее. Может это мне так показалось, а может, они нас услышали. Попутчик мой вдруг быстро поднялся и потянул меня дальше.

А мне вдруг стало страшно. Кто он такой и откуда взялся? Почему боится патрульных? Хотя, я тоже их боюсь. Но они, хотя бы, просто застрелят, а этот какой-то странный. Кто знает, чего от него ждать.

Я дернулась из его крепких рук, оскользнулась на песке, ощутила, как он цепко перехватывает меня за плечо. Оно полыхнуло острой болью, как бывает, когда выворачивают сустав. Наверное, я вскрикнула от неожиданности и изо всех сил пнула незнакомца в коленку. Я не из тех девчонок, которых можно напугать, вывернув им руку. Это я не хвастаюсь, а констатирую факт.

Дальше все произошло как-то быстро. От резкого движения к горлу подскочил горький ком. Незнакомец пнул меня в спину, и я скатилась в грязную воду канала, куда окунулась с головой, успев услышать на прощание: «Дура».

На какое-то долгое мгновение показалось, что я не вынырну. Было адски больно. Вы, наверное, думаете, что я как-то уж очень часто об этом поминаю, и считаете, что я какая-нибудь слабачка? Засунуть бы вас с такими ранами в канализацию, вот, я бы на вас поглядела…

Ну, так вот. На какое-то мгновение меня ослепило болью, а желудок отчаянно заявил о том, что хочет выйти наружу. Я забарахталась, но очень быстро вспомнила, что так не всплыву никогда – если только дня через три. Поэтому я изо всех сил постаралась успокоиться и в несколько гребков выбралась на берег.

Незнакомца не было и в помине. А фонари все еще шарили по стенке, но уже значительно меньше. Наверное, отряд уходил.

Ну, все, выхода, собственно, у меня больше и нет. Я расценила, что лучше уж пусть меня расстреляют, чем я тут замерзну или истеку кровью. Помотала головой, разбрызгивая воду, и закричала во всю силу легких:

— Помогите! Помоги-ите!!

Дэннер.

Я тоже обнял ее за плечи и переспросил:

— Город? Может, вам показалось?

— Да нет же! – разобиделась в ответ моя Ласточка. «Моя!..» и что это со мной… – Мы обе его видели!

Я усмехнулся.

— Хорошо, что вас там не видели.

Если допустить, что где-то под землей действительно есть город, то остается только догадываться, кто может там жить. Интересно как…

— Ладно, – решил я. – Идем.

Но тут Аретейни прижалась ко мне и совсем по-детски трогательно уточнила:

— А ты точно не злишься?

Я хотел честно ответить, что готов ее немедленно прибить за такой глупый и безрассудный риск – но вдруг обнаружил, что если еще хоть разок увижу слезы в этих глазах – из моих извилин можно будет смело плести макраме. Ни на что другое они уже более не сгодятся.

— Да с чего ты взяла? – не очень убедительно буркнул я.

— Правда? – улыбнулась она. Улыбка у нее напоминала солнечный лучик: вспыхнет неожиданно, и тут же прячется, когда Ласточка быстро наклоняет голову, будто смущаясь своей улыбки. У меня каждый раз голова начинала кружиться от улыбки этой. Да и сейчас – до сих пор, точно так же. Эх, Дэннер, Дэннер, попал ты крепко, ничего не скажешь. – Тогда идем.

— Идем... – шепотом отозвался я и почему-то остался на месте. Все же несмотря ни на что, я был ужасно рад, что она со мной. И вообще, что она сюда за мной потащилась. Значит, ей не все равно.

Хотя опасности никто не отменял.

Сестренки меж тем принялись драться.

— Дура!..

— Сама дура!..

— Я испугалась!..

— Ты еще маленькая!..

— Сама маленькая!.. Это нечестно!..

— Честно-честно!..

— Довольно! – рявкнул я, растаскивая их за шкирку, как растаскивают расшалившихся котят. – Нашли время.

— Но она меня обманула! – немедленно вскинулась Лесли. Вид у нее был трогательно-надутый. Под правым глазом быстро наливался фиолетовый синяк. Нэйси в свою очередь потирала плечо, на котором после схватки с тварью расцвели алые пятна. Обе сестренки сверкали ярко-синими глазами и громко пыхтели.

— Так, – сказал я. – Кто там кого обманул, сейчас никакой роли не играет. Пока что у нас у всех общий враг, и мы все вместе идем выручать товарищей. Все ясно? Разберемся с тварями – а там уж деритесь вволю. – Я повысил голос. – Что неясно? Это приказ!

Сестренки, шипя, раскатились в разные стороны и принялись убийственно коситься друг на дружку через меня. Правда, молча.

Откуда-то из бокового коридора донесся голос. Или мне только показалось... Голос сливался с низким гудением труб и пением ветра. Собственно, помимо нас здесь больше быть некому. Примерещилось. Я обвел взглядом остальных – никакой видимой реакции. Значит, и правда показалось.

...Отряд обнаружился не далее как через полчаса ходьбы, а прибыли мы уже к завершению схватки. Я увидел зажатого в угол Обреза и подле него двоих неподвижных солдат, еще пятеро методично обстреливали шипящую с потолка тварь. Их было целых четыре.

Привычно вскидывая оружие, я метнулся вперед.

Я уже видел, что мы безнадежно опоздали – мы все, и я, и мои ребята, и Нэйси, Лесли и Ласточка, и сам Обрез. Мы опоздали. Они, двое оставшихся, хрипели и едва держались на ногах, а твари, зажав их в угол, атаковали снова и снова – стремительно, ловко, расчетливо и безжалостно. Я отчего-то в который раз осознал в тот момент, насколько же я их ненавижу. То есть, не их самих, нет, а то, как эта жизнь между нами устроена. Что для того, чтобы жили одни, должны умереть другие. Просто осточертело, честное слово.

— Вниз уходите! – что есть сил заорал я Обрезу, ныряя под щупальце, чтобы оказаться рядом с ними. Остальные взяли на себя оставшихся трех, в том числе и Нэйси.

— Что?.. – мельком обернулся Обрез, отбрасывая ставшую бесполезной винтовку и выхватывая меч. – Зачем, Дэннер?..

— За шкафом! – нетерпеливо рявкнул я, обеими руками спроваживая их в гостеприимные объятия мутного канализационного потока. Они шлепнулись, а я, привычно уворачиваясь от атаки щупалец, выхватил гранату. Ну же, повернись, красавица. Открой ротик!