Дарья Аредова - Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)

Рыжая, видать, сообразила, что от нее не отстанут, или просто не считала нужным молчать и далее.

— Это он меня подстрелил, – неохотно буркнула она, и, подумав немного, прибавила: – В первый раз.

Кондор серьезно кивнул.

— Неприятно, – согласился он. – А Дэннер и в самом деле нарушил устав.

— Нарушил? – искренне удивилась Эндра.

— Он должен был тебя убить, – сообщил полковник. – А он все жалеет. Всех ему жалко. Я его понимаю, но техника безопасности есть техника безопасности. Дэннер спас тебе жизнь, прекрасно осознавая при этом, что ему самому за подобное безрассудство грозит трибунал.

— Ого... – пробормотала рыжая, затем снова сверкнула глазами и упрямо тряхнула головой. – Ага. Спас. Серебряными пулями...

— Серебро помогает тебе сохранять разум. – Кондор неожиданно нахмурился. – Но это ненадолго. Скоро твоя трансформация завершится, и ты перестанешь быть человеком. Можно, разумеется, в тебя еще стрельнуть, и тем самым ты протянешь пару дней – но тогда ты просто-напросто умрешь.

Рыжая вдруг грохнула кружку о стену – хорошо, что кружка металлическая – задыхаясь, уперлась обеими руками и села на кровати, не обратив никакого внимания на свежие алые пятна, проступившие на повязках. Глаза у нее зло заблестели.

— Я не оборотень!! Я – ЧЕЛОВЕК!! Ясно вам?!!

Кондор осторожно положил ей руку на плечо – плечо было такое хрупкое, что, казалось, полковник может обхватить его и еще место останется – и девчонка разревелась, спрятав лицо в ладонях.

Аретейни

Что за гадость залила землю под ногами, я сообразила, только увидев нечто здоровенное, черно-ржаво-лохматое и членистоногое, под боком у которого мы и находились. Мохнатое даже лежа на боку, возвышалось на полтора человеческих роста, а лапы тянулись метров на двадцать. Ужасно неприятное создание, меня аж передернуло. Воняло от него так, что кружка пива, которую мы распили на двоих с Даклером, моментально напомнила о себе, но я упрямо сглотнула, загоняя ее обратно в желудок. Дэннер приподнялся, поморщившись, когда его, до сего момента роскошная, темно-медная грива намертво залипла в зеленовато-слизистой гадости. Взгляд у него был мутный.

— Представляете, – совершенно не ко времени выдал он, выдирая волосы из слизи, – а пауки-то, оказывается, ядовитые. Стреляют такими иголочками, а ты потом та-акое кино смотришь – любо-дорого вспоминать! Это посильнее шмали будет, Даклер, – он ехидно прищурился, – мотай на уши!

— Идите вы, товарищ командир, – обиделся помогающий этой вредине подняться Джерри, – я не наркоман.

— Твое счастье. – Дэннер посерьезнел, отстранил нас и встал самостоятельно. – Смотри у меня, парень. Ты мне живым нужен. Откуда вы здесь взялись, к слову?.. Никого же не было.

— Пить меньше надо. – Даклер покрутил пальцем у виска. Мне нравились эти их вольности – невзирая на разницу в званиях, ребята вели себя легко, по-свойски. У того же Обреза, допустим, с этим строго, как я успела заметить. Он поддерживает чисто деловые отношения со всеми. Надо бы как-нибудь растормошить его, что ли. Видно же, что неспроста он из себя кактус корчит – есть какая-то рана на душе. Дэннер все же как-то крепче, сильнее. Он ведь тоже многое пережил – но чтоб это отразилось на характере... нет, он-то, как раз, не сломался.

Рыжий командир весело фыркнул и отряхнул безнадежно грязные руки. Его немного пошатывало, но зеленые глаза весело сверкали.

— А я не пил. Это мы с пауком немного не поладили. – И неожиданно перестал улыбаться и очень тихо прибавил: – Как же я вам рад, черт побери...

— Еще бы, – немного возмущенно поддержал Даклер. – Весь Город на уши поставить. Вначале вы исчезаете средь бела дня – лошадь в конюшне, дверь открыта, в квартире никого нет, затем мы бегаем по всему городу и окрестным лесам как бешеные собаки – а он лежит себе тихонечко на опушке, в обнимку с дохлым пауком и пьяной вяженкой, и хоть бы хны! Сволочь вы, товарищ командир, я вам скажу.

— Я в курсе, – машинально отозвался Дэннер, пристально разглядывая нас по очереди так, будто бы мы могли в любой момент раствориться в воздухе. О чем-то он явно умалчивал. И неожиданно спросил: – Когда вы меня искали, в городе был кто-нибудь?

Мы синхронно распахнули глаза.

— Да полно народу, – отозвался Даклер.

— Больше, чем хотелось бы, – добавила я. – Еще оборотни где-то рыскали...

Дэннер о чем-то задумался.

— Ясно, – наконец, резюмировал он.

— Чего ясно?

— Ясно, что ни черта мне не ясно. – Командир вздохнул и зачем-то посмотрел на небо. – Черное, – как-то даже удивленно констатировал он, подставляя ладонь заморосившему дождику и растирая в пальцах черную каплю.

— Ну, да, – еще больше удивился Даклер. – А вы чего еще ожидали, интересно? Оно уже почитай, с неделю висит.

Командир обернулся. Взгляд у него был задумчивый.

— Солнца.

Дэннер

Мне было смешно.

Я уже привык, что все вокруг считают меня сумасшедшим, но лица Даклера и Аретейни превзошли все мои ожидания. Эти двое потерянно хлопнули глазами, с трудом водворили на место челюсти и, видимо, решили, что я спятил окончательно. А я с улыбкой отвернулся и продолжил путь, глядя вверх и стараясь идти по открытым местам, чтобы попасть под дождь. Пусть он хоть десять раз черный – а мне уж очень хотелось поскорее смыть с себя кровь паука – ужасно неприятная эта штука.

В груди будто бы поселилась маленькая, но невероятно шустрая и надоедливая птичка, которую очень хотелось прибить. Я смутно догадывался, что эта птичка арендовала место сердца, которое, похоже, смоталось в отпуск, и потому прибивать птичку было бы крайне опасно для жизни. По сердцу я скучал – это хотя бы всегда билось ровно и спокойно, а чертова птичка металась, словно у нее начался тяжелый приступ эпилепсии, и я рефлекторно прижал ладонь к груди, будто бы это могло чем-то помочь, ага. Рука прилипла к рубахе, я чертыхнулся, сделал героическую, но, в целом, безнадежную попытку вытереть ее о штаны, споткнулся о бордюр, едва не налетел на прогуливающуюся по тротуару, знакомую проститутку, отдаленно сообразил, что мы вышли на проспект, споткнулся вторично и уцепился за фонарь.

Да что это со мной, а?! Это яд, что ли, так действует?..

Нет, это сердце виновато. Это приступ... уж, наверное, такого образа жизни с драками, боями, алкоголем, кофеином, сигаретами и ночными гулянками ни одно сердце не выдержит.

Все верно. Это просто приступ. Оттого и голова кружится...

— Здорово, рыжий. – Проститутка пощелкала пальцами у меня перед носом. – Опять надрался, что ли?

— Нет. – Я отрицательно мотнул головой. – Привет, Лариса. Ну... мы пойдем, хорошо?

Лариса окинула меня критическим взглядом. У Аретейни отчего-то глаза сверкали как у разъяренной кошки, но лицо оставалось при этом неестественно спокойным. Даклер бессовестно улыбался во весь рот, чему – загадка. Вот, только отпусти бочок, радость моя, в момент забуду, что ты у нас раненый... А Даклер стратегически за бок держится. Зубы-то, поди, не лишние. Ну, погоди у меня...