Дмитрий Медведев - Тень над небесами

— Пока еще в Бельгии.

— А где Оскар? Ах, он… — осеклась девушка, и рассеянное выражение на ее милом лице в момент обратилось в скорбную мину. Беатрис заплакала, горячо и горько.

— Он ведь меня спас. А где был ты? Куда ты исчез, Виктор?!

— Прости, — глухо ответил Виктор. — Я ждал опасности снаружи. Я отошел слишком далеко, не нарочно…

Слезы бежали из зеленых глаз Беатрис вниз по бледным щекам, и Виктор все ждал, когда же на смену всхлипываниям придет сметающая все на своем пути истерика. Он даже снизил скорость и уже приметил впереди подходящее для остановки место — аварийный карман. Хотя лучше бы, конечно, не останавливаться, вдруг джипы все же нападут на след.

— Это ты прости, — промолвила девушка, утирая глаза — нет, истерики не будет, буря внезапно прошла стороной. — Я сама виновата. Увидела, как они сметают все с полок в тележки, и зачем-то сама подошла и поздоровалась. А надо было прятаться. Они были в дальнем углу зала, ты их не заметил и ушел на улицу, а они не заметили тебя…

— Хорошо, что мы не сболтнула им про меня, — кивнул Виктор. — Иначе я бы тоже полег, а с тобой они бы немного поразвлекались. Девушка им явно была очень нужна, раз они даже нахапанный товар так и бросили в магазине и целиком переключились на тебя.

— Голова болит, — Беатрис осторожно коснулась челюсти и тут же отдернула руку. — И говорить как-то неприятно.

— Тебе повезло, что не сломали. А удар был сильный. Но этот гад все рассчитал — не сломал, но обездвижил.

— Это ты убил того, худого?

— Ну, а кто ж еще? Я.

— И второго убил?

— Возможно.

— Как это — возможно?

— Я хотел выстрелить в него, но пистолет заклинило, — пустился объяснять Виктор. — Осечку дал. Ну, а тот, крепкий, не успел поднять винтовку, и мы сцепились в рукопашной. Я отключил его, забрал оружие, перенес тебя и поехал. Он очнулся, попытался встать, но я врезал ему крылом машины. Что с ним теперь — не знаю, но, кажется, после второго удара он снова потерял сознание. Надеюсь, сдох.

— Господи, — прошептала Беатрис.

Она посмотрела на Виктора то ли испуганно, то ли восхищенно, и уронила лицо на ладони, но новых всхлипов не доносилось. Видимо, просто решила таким образом создать хотя бы видимость уединения, отсечь себя от окружающей действительности. Что ж, лучше так, чем слезы. Любое избыточное проявление женских эмоций по необъяснимой причине всегда нервировали Виктора. Он сам становился нервным, нетерпимым и еле сдерживался от того, чтобы не заорать на впавшую в истерику Лену. Иногда даже хотел ударить. Так, чтобы она заткнулась, наконец.

Немецкие дороги не обманули ожиданий Виктора. Их качество было настолько безукоризненным, что от границы до городка Юлих Виктор так и не успел обнаружить ни единого изъяна в высококачественном полотне, как ни старался. Потом просто надоело напрягать зрение, пришлось принять за данность тот факт, что немецкие дороги, как минимум загородные, идеальны. Виктор помнил, что в Берлине картина совсем другая. Хватало и криво положенных заплаток, и просто дыр в покрытии. Шаблон у туристов из России рвался знатно, они-то, наивные, всерьез верили, что в немецкой столице все гладко и надраено шампунем.

В городе с абсолютно непроизносимым названием Менхенгладбах было решено сделать остановку на обед прямо в супермаркете — голод уже не давал покоя, от него сводило челюсть. Хорошо, что последствия бессонной ночи, которую Виктор провел достаточно бурно, пока почти не давали о себе знать — не хватало еще, чтобы усталость навалилась всей мощью. Сил хватало, бодрости и внимания тоже.

В этот раз он не отходил от Беатрис ни на шаг, а руки его не отпускали висящей на удобном ремне винтовки. Девушка же не стала терять времени, взяла пачку макарон с консервами, вылила в большую кастрюлю бутилированную воду и поставила все это дело на огонь, который Виктор развел прямо на полу под вентиляционным отверстием, предусмотрительно окружив импровизированный очаг кирпичами — в ассортименте магазина нашлись и они.

— Все-таки хорошо заглядывать в матричные маркеты, — довольно улыбнулся он через двадцать минут, с наслаждением уплетая макароны.

Беатрис кисло улыбнулась. Несмотря на тяжелую потерю, она не держала на Виктора зла.

— Большое спасибо за чудесный обед, мадмуазель, — Виктор, дурачась, отвесил Беатрис поклон. Такие дурацкие фортеля он частенько выкидывал просто от волнения.

— О, не стоит благодарности, месье. Это — награда за Вашу рыцарскую храбрость, — в тон ответила девушка, подмигнув — а молодец, держится, не падает духом. Только глаза красные от слез по Оскару.

И они поехали дальше. Правда, вскоре вновь пришлось остановиться. Неподалеку от Дюссельдорфа, когда дорога резко забрала влево, на обочине показался невысокий щупловатый мужичок в смешных круглых очках и мешковатой клетчатой рубашке, копающийся под капотом старого и ржавого фольксвагена. Завидев проезжающих людей, мужичок призывно замахал руками, и Виктор сжалился над ним.

— И что он там копается? — резонно спросила Беатрис. — Взял бы другую машину, и дело с концом.

Виктор сбросил скорость, поравнялся с мужчиной на противоположной стороне дороги и опустил стекло. Это был араб, лет сорока с небольшим — во всяком случае, так подумал Виктор, увидев его смуглое лицо.

— Сэр, все в порядке?

— Да, — кивнул очкарик, а потом вдруг вытащил из-за пояса револьвер и направил его Виктору в лоб.

— Это еще что?

— На выход, — холодно процедил мужичок с сильным немецким акцентом. — Я считаю до трех. Раз…

— Идем, — мрачно буркнул Виктор.

Он и не пытался взять с собой винтовку, только с сожалением вспомнил про заклинивший пистолет. Хотя, что уж там, достать оружие и выстрелить Виктор бы никак не успел.

Очкарик вдруг вскинул револьвер выше и выстрелил в воздух. Беатрис зажмурилась и зажала уши руками, инстинктивно пригнувшись. Мужчина вперил в нее цепкие ледяные глаза, совершенно не подходящие простоватому лицу и тщедушной фигуре.

— Встаньте-ка оба на колени, и руки за голову, — приказал он все тем же ледяным тоном.

Не желая рисковать, Виктор подчинился, а потом посмотрел на Беатрис. Та, испепеляя лживого «немца» ненавидящим взглядом, неохотно опустилась на колени.

Где-то в стороне Дюссельдорфа пророкотали выстрелы. Мужчина автоматически дернулся на звук, на секунду отвернулся, и Виктор неожиданно даже для себя решил воспользоваться ситуацией. Противник худосочный, легкий, он должен смести его, как раз-два-три, да и адреналин с прошлой драки еще не выветрился целиком.

Левой рукой Виктор вцепился в револьвер и направил его в землю, а правой схватил обманщика за грудки и ударил головой, целя лбом в нос. Хруст и сдавленный вопль возвестили об успешном попадании, очкарик рухнул на землю, как подкошенный. Он дезориентировано поднял руки, пытаясь найти ими расквашенный нос.