Вениамин Каверин - Система. Город под куполом (СИ)

— Гилсона. — скупо ответил Плискин. — У меня с ним личные и давние счеты. Собственно, поэтому я вступил в сопротивление.

— Значит, то же мстишь.

— В отличии от тебя я знаю кому именно.

— А ты как тут оказался? — гонщик перевел свой взгляд на Шона.

— Я романтик и вообще тонкой натуры человек, — ухмыльнулся здоровяк. — Революция ради революции мне этого достаточно.

— Значит месть, месть и желание бунтовать. Ничего не скажешь хорошие мотивы для тех, кто желает сделать город лучше, — иронично заметил Леоне.

— Ты только посмотри на него Шон, пацан решил сделать город лучше наверняка с летающими пони, которые гадят радугой, — снова подливая себе в кофе Бренди, протянул Змей.

— Разве мы сражаемся не за это? — задал вполне логичный, по его мнению, вопрос гонщик.

— Что для тебя идеальное общество? — ответил вопросом на вопрос Плискин.

Парень немного задумался, стараясь собрать все свои в мысли в более-менее целостную картину. Хоть на первый взгляд вопрос был очень легкий, но точное формулирования ответа заняло прилично времени.

— Я считаю, — начал Леоне, — что нужно создать такой строй, при котором решение правительства будут максимально открыты, где не будет организаций, занимающихся убийством или преследованием не угодных. Где воля народа будет услышана и учтена, где каждый человек будет обладать свободой и правами, на которую никто не сможет посягнуть.

— А я хочу фонтаны с пивом и шлюхами с пятым размером груди на каждом углу, — закуривая сигарету, произнес Плискин.

— Это же бред! — удивился гонщик.

— Ну почему же? Это мое виденье идеального города, — закидывая ноги на стол с кипельно-белой скатертью, протянул Змей. — Вот ты Шон что выберешь?

— Конечно, фонтаны с пивом вообще разве есть выбор? — улыбнулся громила, отвлекаясь от планшета.

— Разве свобода не важнее шлюх? — постепенно выходя из себя, произнес Джон.

— Так у меня же будет свобода! Нажраться или пойти по девкам, или наоборот, а может все сразу, — выпалил Змей.

— Это не свобода! — возразил парень. — Это, это…

Гонщик хотел подобрать точное определение, но не мог.

— Почему же не свобода? Еще, какая свобода! Всем свободам свобода и другой мне не надо.

— Да ты просто несешь бред! — Джон был взбешен! Он говорил о важных вещах, а этот кретин свел все к бухлу и бабам.

— Я лишь отстаиваю свою точку зрения, — объяснил Плискин. — И это мое виденье идеала, кто-то с ним согласится, кто-то нет, а у кого-то так вообще будет другое. Не в этом смысл, смысл, что всем нельзя угадать. Определенной группе единомышленников можно, а вот лично каждому не получится. Да и зачем подавляющему большинству горожан это? Есть еда, развлечения, жопа в тепле и антидепрессанты в питьевой воде. Думаешь, они пойдут за тобой под пули ради эфемерной свободы? Они и так свободны в их понимании. А то, что власть уберет парочку неугодных для неё людей, для них даже не жертва это все сущий пустяк. Зато взамен можно жрать в три горла и тусить по клубам. А то, что пару тройку бедолаг отправят принудительно на лечение, они просто об этом не узнают, а если даже и узнают, ничего не изменится. Ведь их веселая жизнь продолжается, и за ними не прейдут, потому что они хорошие хомячки и бегут в колесе весь трудовой день.

— Тогда зачем все это, если мы не представляем интересы людей? — растеряно спросил Джони, глядя, в пустую чашку из-под чая.

— Глупый вопрос, — туша сигарету в блюдце уронил Змей. — Мы здесь из-за своих интересов, пусть они у каждого личные. Нам лишь стоит убедить горожан, что наши цели на самом деле их, и они сделают всю грязную работу. Будут митинговать, голодать, замерзать, умирать при этом, полагая, что следуют своим идеалам. Главное идея не должна быть сильно затейливым типа отнять все и поделить на всех поровну.

— Это же обман, — сокрушено изрек парень.

— Да! Вся наша жизнь обман, разница лишь в том, что обманывают тебя или обманываешь ты.

— Я на такое не подписывался! — сделав резкий жест рукой, выпалил Джони.

— Я то же не подписывался, — улыбнулся Плискин. — Только все это написано мелким шрифтом, и сразу его не увидишь. Поэтому сейчас мы далеки от всех революционных идей. Мы скорее клуб по интересам со странным названием «Сопротивление».

— Выходит, выхода нет? — ярость, которая в начале разговора закипала в парне отступила, уступив место отчаянию.

— Выход есть — жить и идти к своей цели, просто так получилось, что стремления, людей которые ты здесь видишь, не подходят под понятие общепринятых, — допив кофе, изрек мужчина.

— Я просто хочу сделать город лучше, — тихо прошептал гонщик.

— Так делай! — глотнув уже из самой фляжки, сказал Плискин. — Мы тебе не мешаем даже будем помогать в рамках разумного, пока ты помогаешь нам.

Джон хотел что-то сказал в ответ, но передумал, сейчас он узнал слишком много, и это нужно было, как следовать обдумать. Змей закурил еще одну сигарету, а Шон продолжал возиться с планшетом, наступила тишина.

Гонщик был разбит, его представление о «Сопротивлении» было разбито вместе с фундаментом. Ведь он представлял, что будет бороться с кровавой тиранией, а в итоге оказался в компании людей, которые были не чем не лучше.

Хотя, по крайней мере, они говорили правду, он её раньше просто не замечал, а она была у него под носом. Большинство его знакомых были довольны своей жизнью, верили в закон и полагали, что КГБ стрижёт порядок. Изменилось бы, их мнение узнай они правду? Может да может, и нет. Попробовать наверно стоило, хотя Плискин прав в одном и с этим нельзя было поспорить каждый, так или иначе, идет к своей цели. Так почему бы, не выбрать своим кредо сделать город лучше, пусть даже одному.

— Такое поведение крайне не присуще джентльмену, — зайдя в столовую, заявил дворецкий. — Я уже говорил вам это месье Плискин. После ваших сапог скатерти весьма сложно отстирать.

— А я и не джентльмен! — огрызнулся Змей, но ноги со стола убрал.

— Я зашел оповестить вас, что месье Гладиус изволил, только что проснутся, — объявил дворецкий. — Судя по его виду, он находится в крайней растерянности, и полагаю, хочет задать несколько вопросов.

— Я схожу, — вставая с кресла, произнес Джон. — Все равно мы все уже обсудили.

Сад чем-то напоминал, не большую теплицу Артура все эти запахи цветов, которые многократно усилились, пожалуй, никогда раньше он не ощущал такую палитру ароматов. Интересно, а чем пахнет цветущая яблоня? Вроде такой легкий, едва уловимый аромат, сейчас бы он чувствовался намного сильнее, но в это время года яблони не цвели, да и в саду у Ирвина их не было, зато был фонтан.

Спина насквозь промокла од водных брызг, но это было даже приятно, все же под мини куполом, было жарковато, и поэтому Крис откинул голову, назад подставляя лоб бьющим из фонтана струям.