Вениамин Каверин - Система. Город под куполом (СИ)

— Нам надо на станцию, — отойдя от тела, заявил парень. — Мы еще можем успеть.

— Опять ты пытаешься спасти всех и все, — накрывая Джона скатертью, вымолвил Плискин. — Землетрясение уже началось, нам может не хватить времени, чтобы добраться до усилителя. Мы ведь не знаем, что нас там ждет.

— И что ты предлагаешь?

— В бездну город, спасем людей. Доберемся до здания КГБ и отменим режим чрезвычайного положения и откроем ворота.

— А ты знаешь, что нас ждет в офисе КГБ?

— Нет, но я знаю здание.

Кристофер посмотрел на энергостанцию, она была совсем не далеко, он бы мог добраться до неё бегом минут за пять, но что внутри? Может там все оставшиеся «Архангелы» и тогда шансов нет, но и позволить им завершить их план он не мог.

— Давай так, — предложил он. — Ты на машине в КГБ, я на станцию. Кому-нибудь та повезет.

— Опять геройствуешь, видно это не исправимо, усмехнулся Плискин — Но дело твое, рискуешь ты только собой. Так что удачи.

Мужчина подобрал лежащий рядом с телом Стивена автомат и направился к машине.

— Стой! — крикнул парень. — Я так и не узнал, как тебя зовут, только кличка и фамилия.

— Иван. — Плискин ненадолго остановился. — Но зови меня Змей!

Голубоватый свет мониторов освещал не большую комнату охраны, камеры которых на станции было в избытке обычно, показывали не спешную рутинную работу сотрудников. Но, сейчас глядя на мониторы можно было решить, что по ним транслируют фильм ужасов с качественно поставленными декорациями.

Все как в любом хорошем ужастике, трупы злобные монстры шныряющих в тенях и кровь. Кровь была не только на мониторах, но и на клавиатуре, панели управления, она стекала по онемевшим пальцам, сжимающим пистолет, и капала на пол.

— Смелый поступок, — глядя на тело сотрудника комитета, проговорил Габриэль — Жаль, только запачкал всю комнату, аккуратнее как будто застрелится, не мог?

— Я бы на твоем месте сейчас не о трупах беспокоилась, — не сводя глаз с мониторов, произнесла она. — Ты же знаешь, что он придет?

— Даже больше я на это надеюсь.

— Но это не логично, мы могли бы его убить без проблем, тебе надо было лишь разрешить, что бы я скомандовала, что бы он прострелил себе голову, теперь боюсь, этот фокус не сработает. Если бы ты не питал к нему теплых чувств, то Раф, и Михаэль были бы живы.

— Никаких как ты выразилась «теплых чувств» я к нему не испытываю, — сбрасывая со стула окоченевшее тело, заявил Самеди. — Все строится лишь на холодном расчете, а что касается пятого и третьего — это был лишь отбор.

— Какой еще отбор? — вспылила девушка.

— Эволюционный конечно! — Деловито заглядывая в ящик стола, бросил Габриэль. — Слабые умирают сильные выживают и тому подобное.

— Тебе разве не жаль их? — срываясь уже на крик, спросила Самаэль. — Они были частью нашей семьи, мы всегда были вместе.

— Это наша природа убей или умри. — спокойно сказал Самеди, разворачивая шоколадный батончик, найденный в столе. — Мы должны развиваться иначе наступит деградация, а развиваться, мы можем лишь, сражаясь с сильным противником, нам жизненно необходимо иногда бывать на краю гибели. Кстати шоколадку не хочешь?

Иногда хладнокровность и безэмоциональность брата просто бесили, чудом, выживший сопляк убил двоих из них, а он спокойно сидит, покачиваясь на кресле и уминает шоколадку.

— Кажется, наш друг заявился, — пытаясь одновременно прикончить батончик, и нормально говорить заявил Самеди. — И походу он не в духе. Смотри, как он болванчику голову снес! Кстати сколько их тут?

— Около шестидесяти.

— Они его на долго не задержат.

— И что ты предлагаешь?

— Что тут предлагать? — развел руками Габриэль. — Я сам разберусь с ним.

— Смотри, не повтори судьбу двух наших братьев, — какой бы бесчувственной скотиной он не был, она, все же за него волновалась, Тем более то, что она видела на мониторах говорило о том, что Крис действительно стал на много сильнее, вернее быстрее. Иногда его практически нельзя было различить, лишь размытое пятно мелькало в объективе камеры, и за ним оставались расчлененные тела.

— Хотя прок от этих чучел все же есть, — вставая с кресла, обронил Самеди. — Он потратит на них все патроны.

— Ты куда собрался?

— На самый верх, — протяжно высказался Габриэль. — Оттуда будет замечательный вид, плюс места побольше. А ты можешь наблюдать, за спектаклям отсюда. — на его лице заиграла улыбка. — Там в столе еще остался шоколад.

Стоило створкам лифта открыться, как оттуда вывалилось окровавленное тело, обрубок лишенный рук. Искалеченное, несуразное тело попыталось встать на ноги, но тяжелый ботинок опустился ему на голову, и вскоре раздался звук лопающегося арбуза. По белоснежной плитке на полу разметало окровавленные ошметки мозга.

В пустом огромном зале столовой раздались редкие хлопки, которые эхом разносились по помещению.

— Вижу, тебе понравилось убивать! — каким-то нравоучительным тоном заметил Самеди. — Хотя это закономерный итог, мы созданы для убийства.

Кристофер промолчал, времени для разговоров не было, хоть в чем-то Габриэль был и прав, не сказать, чтобы ему понравилось убивать, но испытывал странное чувство, нечто глубокое, скрытое, но при этом сильное, не обжигающее как гнев более холодное практически ледяное как сталь. Возможно, художник, нанося последние мазки на свое произведение, или скульптор которому остались последние сантиметры статуи чувствует подобное. Пожалуй, это можно было назвать удовлетворением от своей работы.

— Видно ты не настроен, говорить, — продолжал монолог Габриэль. — Видимо уже понял, что до основных механизмов тебе добраться.

— Без твоего глаза нет, — двигаясь к врагу, заявил Кристофер.

— Да двери откроются лишь при успешном сканировании моей сетчатки, мы тут немного покопались в системе охраны.

— Значит, мне нужна лишь твоя голова! — выкрикнул Гладиус, превращая «Скат» в кнут, удар должен был прийти точно в грудную клетку противника, расстояние уже позволяло. Но вместо плоти металл рассек воздух.

— Ты хотел меня застать врасплох что ли? — абсолютно спокойно, без тени эмоций спросил Габриэль. — Не забывай, я придумал твой меч, к тебе в руки он попал по стечению обстоятельств.

Снова удар и вновь промах, враг был неуловим, он успевал уходить от атаки в последнюю долю секунды, практически играючи, будто ему ничего не угрожало. Его спокойствие бесило, будто сейчас идет не бой, а игра.

После третий попытке достать цель кнутом, он понял, что это бесполезно, хотя одну особенность, которая могла стать решающей, он все же приметил, Самеди всегда уклонялся влево. Вернув «Скат» в первоначальное состояние парень решил сменить тактику и попытаться достать соперника на более короткой дистанции.