Тони Дэниел - Суперсвет

Еще один толчок едва не сбросил их с камня. Завыла сирена. Сигнализация работала, конечно, и в мерси, но в дополнение к ней в убежище использовали и старомодные сирены — чтобы все наверняка услышали сигнал. Они передавали разные предупреждения, но Андре уже оставил попытки запомнить, какое что означает.

А вот Молли знала. Что и неудивительно, в конце концов она участвовала в разработке системы.

— Нарушение структурной целостности. Я сегодня дежурная, так что придется пойти и посмотреть.

Андре убрал руку с ее талии.

— Если выживем, как насчет того, чтобы встретиться завтра? Скажем, в 17:00?

— Я не против, отец Сюд. — Молли улыбнулась. — На прежнем месте? Среди приборов и инструментов?

— Ничего не имею против.

— Хорошо. — Она чмокнула его в щеку и поднялась. Андре знал, ей придется подняться почти до поверхности, чтобы выяснить, что случилось.

— Будь осторожна. Там много всего такого, что было бы не прочь убить тебя.

— Знаю. До вечера.

— Если я усну, просто возьми меня за руку и подержи. От этого я никогда не просыпаюсь.

— Обязательно, — пообещала Молли. — Люблю. — Она сжала его руку, повернулась и поспешила к аварийной команде.

Андре проводил ее взглядом.

— Чтоб меня, — прошептал он. — Я тебя тоже люблю.

Не успел он обдумать это, как к нему решительно подошла расстроенная молодая женщина.

— Отец Андре, можете уделить мне минутку?

Он улыбнулся. Не фальшиво и даже не принужденно. Может быть, немного устало.

— Конечно.

— Я никогда раньше не ходила ни к шаманам, ни к священникам, поэтому, наверно, немного смущаюсь.

Андре похлопал по камню.

— Насчет этого не беспокойтесь. Садитесь и говорите со мной так же, как говорили бы с любым другим.

Я ведь и есть такой же, как все остальные, подумал он. В этом знании таилось огромное облегчение. Необязательно знать все. Или даже что-то вообще. Твое дело просто быть тем, с кем люди разговаривают.

— Что вас беспокоит?

Женщина рассмеялась — нервно и одновременно облегченно оттого, что сможет наконец поделиться с кем-то своими тревогами.

— Мой муж там. Далеко. Я не могу связаться с ним и не знаю, жив ли он еще. — Она смахнула с лица прядь. Лет двадцать пять, подумал Андре. Во всяком случае не больше тридцати.

— Ваш муж в армии?

— Пошел добровольцем, как только его проверили.

Эмигрант. С Койпера или даже откуда-то подальше.

— Знаю, причин для беспокойства нет, — продолжала женщина. Здесь ведь много детей, у которых оба родителя ушли воевать. Немало беременных, чьи мужья тоже там. И отцы, и матери, которые уже давно не получали никаких известий от детей, и все такое. Но я…

— У вас есть все основания для беспокойства, — мягко сказал Андре. — Знаете, трудно помогать другим, когда сам в таком состоянии.

— Знаю. Но ничего не могу с собой поделать. У меня так давно нет от него известий. — Женщина заломила руки и, заметив это, смутилась и сжала пальцы.

— Трудно, когда вдруг остаешься один, без тех, с кем всегда был рядом, с кем разговаривал. Мы воспринимаем их присутствие как нечто само собой разумеющееся. А потом вдруг наступает тишина, и только тогда мы сознаем, как много значили для нас эти люди.

— Да. — Женщина улыбнулась сквозь подступившие к глазам слезы. — Я так жалею, что не поговорила с ним перед тем, как он ушел. Мы оба пытались делать вид, что ничего не случилось, что мы счастливы, и вот теперь я здесь… Я так и не сказала ему…

Слезы все же провались и потекли по щекам. Андре достал из кармана платок. Как бы ни складывались обстоятельства, он никогда не забывал положить в карман чистый платок. В его ремесле чистый платок был инструментом первой важности.

Женщина взяла платок и вытерла глаза, но голову не подняла — наверно опять смутилась. Андре наклонился и посмотрел ей в глаза. Поддерживать зрительный контакт было сейчас важнее, чем приводить все двенадцать доказательств существования Бога.

— Он знает, что вы его любите. И он вас любит. Это видно из тех чувств, что вы выражаете сейчас передо мной.

— Но я не выразила их перед ним! Думала, впереди еще столько времени! Думала…

Она снова всхлипнула, и Андре, не давая ей отвести взгляд, потрепал бедняжку по плечу.

— Уверен, он знает. Иногда для передачи этих чувств и говорить ничего не требуется. По-моему, у вас с мужем были именно такие отношения. В этом нет ничего плохого. Чувство остается, и оба это знают.

— Вы так думаете? — спросила женщина. — Вы действительно так думаете?

Он не мог ответить по-другому.

— Да.

— Я так глупо себя веду.

— Совсем нет.

— Мы с Хуаном на самом деле очень хорошо друг друга знаем.

— Да.

— И я так за него переживаю.

— Да.

— Большое вам спасибо, отец.

— Всегда пожалуйста. В любое время. — Он пожалел, что в самом начале не спросил, как ее зовут, чтобы в следующий раз, если она подойдет, обратиться по имени, а сейчас было уже неудобно.

— Я сегодня помогаю убирать после обеда, так что мне надо идти.

— Берегите себя.

— Это ведь лучшее, что мы можем делать, да?

— Вот именно.

— А о вас есть кому позаботиться?

Этот вопрос задавали ему многие женщины. Мужчины обычно желали невнятно «всего хорошего». Женщины докапывались до подробностей.

Вежливый ответ совпадал с искренним.

— Есть. — Он сказал это и сам удивился тому, какой радостью переполнилось сердце. Определенно, в жизни есть и другие утешения, помимо философии. Жаль, я не открыл для себя эту простую истину несколькими годами раньше.

— Это хорошо, отец. — Она помахала ему на прощание. — Спасибо, что поговорили со мной. Мне и вправду полегчало.

— Не за что. — Вот и опять он ничего ведь не сделал. Мне просто нужно быть рядом, подумал Андре. Это все, чего хотят люди.

Плюс я должен быть влюблен. И это тогда, когда вокруг идет война.

Он жил и в лучшие времена, и в худшие. И, вопреки всему, понял, как делать свое дело с чистой совестью.

Так что как только мы повернемся к камням спиной, они сами найдут нужный порядок балансировки , сказала его конвертерная часть. Старый добрый дзен, отец-шаман.

Заткнись и лучше сыграй гимн или что-нибудь в этом роде.

«Не думай ни о чем» пойдет?

Фу. Другие предложения будут?

Ладно, немного обиженно сказал конвертер. Как насчет «У моей малышки вкусный пудинг»?

Иди ты…

Иди сам. Ступи через край и свалишься в бездну. Она ведь тебя и раньше бросала.

Это было давно. Мы были тогда молоды и не допускали сомнений. А теперь постарели и сошли с ума.

От любви.

Да. Я люблю Молли Индекс.

Убежище тряхнуло. Похоже, что-то тяжелое упало рядом.

Боже, только бы с ней все было в порядке.