Евгений Эс - Атомный барон

Слова Сомова ошарашили герцога.

— Алмазы можно делать?! Как пирожки?! — изумленно переспросил он и тут же проявил деловую хватку: — Насколько они будут дешевыми? И чем отличаются искусственные алмазы от настоящих?

— Ничем не отличаются. Природные и искусственные алмазы это один и тот же минерал с соответствующей кристаллической решеткой. А себестоимость искусственных кристаллов ненамного дороже графита, из которого их можно делать. Впрочем, в качестве исходного сырья сгодится даже уголь, дерево, деготь или смола.

— И ты об этом молчал? — начал закипать яростью герцог, — Ты хотел от меняэто скрыть?!

— Позвольте, господин Гросс, но до этого момента вы интересовались только оружием.

Герцог злыми колючими глазами впился в Виктора.

— Ты должен был рассказать мне об алмазах в первую очередь, но ты намеренно о них умолчал. Ты кого пытаешься обхитрить, Сомов? Возомнил себя самым умным? Я же насквозь тебя вижу. Не играй со мной в эти игры, очень тебе не советую.

Паровой автомобиль въехал в ворота солнечной башни и настроение у Виктора резко испортилось. Он почему-то надеялся, что они направляются в другое место.

В кабинете герцога они опять были вдвоем, и опять за решеткой окна чернела безлунная ночь. Сомов сидел на холодном железном табурете, а Крон распахнув пузатый сейф доставал оттуда боевые магические амулеты и надевал их на себя. Только после того, как полностью экипировался, он отключил браслет смерти и позволил Виктору снять его с запястья. Осторожная сволочь, отметил про себя Сомов.

— Итак, Вик, пора тебе определить свою судьбу. Первый вариант плохой. Ты продолжаешь хитрить, отказываешься от сотрудничества и проводишь остатки своей жизни ночью в одиночной камере, а днем в пыточной машине, пока из тебя не вытащат все секреты, которые ты знаешь. Это очень плохой вариант и мне он самому не нравится, — герцог печально посмотрел на Сомова.

— Не получится вытянуть из меня секреты, господин Гросс, — постарался как можно убедительнее солгать Виктор, — Я вам не рассказывал еще о Йоге? Это учение об управлении психикой и физиологией человека. Я им владею и способен в любой момент остановить свое сердце, после чего вы сможете сколько угодно терзать мое мертвое тело.

Герцог некоторое время недовольно сопел переваривая новую информацию.

— Есть хорошая альтернатива, — продолжил он, — Ты даешь мне клятву верности и уходишь отсюда прямо сейчас куда хочешь, но в дальнейшем выполняешь все мои рекомендации. Свободы я предоставлю тебе более чем достаточно, но и совсем без контроля не оставлю. Неплохо было бы все силы бросить на создание алмазов и за год наладить их производство. За это время ты наберешься магического опыта, после чего можно будет подумать и о создании бомбы.

— Я бы предпочел петь, а не взрывать города, господин герцог.

— Пой, кто тебе не дает. Два дня в неделю тебе хватит, чтобы заниматься только своими делами? Думаю, вполне. Но остальное время нужно будет посвятить тому, о чем я уже сказал. И потом я не собираюсь контролировать каждый твой шаг. Для меня в первую очередь важно, чтобы ты не смог навредить мне и двигался в правильном направлении. Для этого и нужна клятва верности.

— А, по-моему, это хуже рабства, если я не смогу противиться любым даже самым безумным вашим приказам.

— Напрасно ты так думаешь. И зря волнуешься. Повелитель обязан соблюдать общепринятые правила в отношении своего послушника и не злоупотреблять своей властью.

— Можно подумать, что эти правила не нарушаются, — скептически усмехнулся Сомов.

— Нарушаются, как и любой закон в обществе. Всегда найдутся преступники, маньяки и прочие извращенцы. Но ты можешь быть спокоен за свою судьбу. Я порядочный человек. Считай меня своим покровителем, который будет тебе помогать, оберегать и направлять в нужное русло. Я заинтересован именно в таких дружеских и доверительных отношениях, поскольку считаю, что от них будет больше пользы, чем от невольника, работающего по принуждению.

— Мягко стелете, — недоверчиво сказал Сомов, — А как же мое незакрытое дело?

— Ах, дело, — улыбнулся герцог, и на столе появилась пухлая картонная папка, перевязанная тесемками, — Это дело пойдет в архив, как нераскрытое и прекращенное в связи с истечением сроков дознания. Согласись, Вик, что это необыкновенно щедрый подарок от твоего покровителя. И подарок далеко не последний. У меня есть еще пара занимательных документов, которые будут тебе интересны.

Герцог открыл кожаную папку, где у него хранились бумаги, протянул их Сомову и одновременно нажал кнопку вызова.

— Пригласите представителя из торгового управления, — приказал он показавшемуся в дверях сержанту.

А Сомов не веря своим глазам, читал первый документ. Это была купчая на него, где аккуратным почерком Эргиса Преана была сделана запись, в которой говорилось, что он дарит своему рабу свободу. Вторая бумага оказалась официальным документом — личной грамотой на имя Виктора Сангина гражданина города Маркатана.

В кабинете появился сонный чиновник, ознакомился с купчей, попросил Сомова снять рубашку, приложил к его плечу магический амулет, сделал соответствующую запись в учетной книге и, завершив положенные процедуры, удалился. Виктор недоверчиво погладил ладонью плечо, на котором не осталось и следа от рабского клейма, которое он носил больше трех лет. Отныне он не раб, а свободный гражданин Останда. Изменение социального статуса произошло внезапно быстро и просто.

Наблюдая за ним, начальник тайной стражи тонко улыбался.

— И это еще не все, — весело сказал он, — Господин Преан был настолько любезен, что заплатил сто золотых, лишь бы мы с тобой продолжили хранить его тайну. Я ему это пообещал, в том числе и от твоего имени.

Герцог засмеялся и выложил на стол кожаный мешочек, звякнувший монетами.

— Здесь пятьдесят золотых монет. Твоя часть. Думаю, лишними они не будут. Ну, так что ты решил, Виктор?

— Вы как всегда не оставили мне выбора, господин Гросс. Я просто в шоке от того как вы работаете со своими клиентами, и со мной в частности.

Герцог опять засмеялся, а потом достал из сейфа и аккуратно установил на столе магический амулет для клятвы верности. Амулет представлял собой тупой конус, составленный из капсул размерами с виноградину, которые назывались ретенции. Одни белого цвета — свободные, другие красного цвета — активные, третьи черного цвета — отработанные. Глядя на количество красных виноградин Сомов поразился, сколько людей находится под властью сыщика.

— И Кропалик тоже здесь? — спросил Виктор.

— Ну что ты? Кто же будет экспериментировать с детьми? — искренне возмутился начальник тайной стражи, — Да и не примет темный мир такой клятвы. Определяющим моментом является свобода воли полностью дееспособного человека и его искреннее желание поклясться в верности господину. Ты это учитывай, если планируешь меня обмануть и произнести клятву верности формально. И предупреждаю, что существует высокая вероятность того, что твое положение арестанта может быть расценено как отсутствие свободы воли и тебе придется очень постараться, чтобы темный мир поверил в свободу волеизъявления, иначе, Вик, ты отправишься обратно в камеру.