Евгений Эс - Атомный барон

Магическая ретроспективная машина, извлеченная из хранилища, очень походила на стиральный автомат. Конечно, она была сделана не из белого пластика, а из потемневшей местами до зеленой патины меди, скрепленной заклепками, но сходства со стиральной машиной от этого не теряла, особенно если учесть круглое отверстие с вращающимся барабаном, куда должна была помещаться голова пациента. Для работы машины потребовалось огромное количество кристаллов и в ход пошли менее прочные минералы — топазы и камни бериллиевой группы. Под руководством магистра Виктор впервые лично своими руками попробовал переносить заклинания с матрицы в кристаллы. Получалось у него плохо. Трудно было с одного взгляда правильно оценить форму кристалла и расположить его так, чтобы заклинание вошло в него без правки. Если заклинание по горизонтали выходило за пределы кристалла приходилось выступающую часть переносить на новую строку, от чего заклинание увеличивалось и грозило не поместиться уже по вертикали. Чем-то работа напоминала редактирование текста только не в плоскости, а в трехмерном пространстве. Магические символы начинающему магу подчинялись неохотно, то никак не захватывались, то переносились куда-то не туда. Оставалось только завидовать как эту же операцию быстро и ловко проделывают магистр и помогающий ему молодой маг. Потребовалось две недели, чтобы полностью подготовить машину и столько же времени оставалось, чтобы успеть ее использовать. Применяемые в этот раз нестандартные для магии кристаллы не могли удержать заклинания больше месяца.

Любопытна была история возникновения амулетов для восстановления памяти. Тысячу лет назад на замок магистра Морана напали враги и он, сначала спасая свои сокровища, вынес их через тайный подземный ход и закопал где-то в лесу, а затем, спасая уже свою жизнь, бежал к друзьям. Замок отбить удалось лет через пять, а вот отыскать зарытый в лесу клад у магистра не вышло. Он напрочь забыл, в каком месте его спрятал. Даже геологические гогглы оказались бессильны в поисках золота. За год Моран перекопал весь лес, а потом еще несколько лет молил богиню Уру помочь вернуть ему богатства и в результате получил заклинание для восстановления памяти.

Но это было в далеком прошлом, а сейчас Сомова, чтобы он случайно не поднялся внутри работающего барабана, зафиксировали ремнями на специальной лежанке с салазками. Лежанку подали вперед, и его голова полностью оказалась внутри ретроспективной машины окруженная кристаллами всех цветов и оттенков. Барабан загудел и, поскрипывая начал медленно вращаться, вызывая легкое головокружение. Но прежде чем Виктора покинуло сознание, он успел увидеть, как вспыхнули разноцветными огнями сотни кристаллов, заливая все пространство внутри машины светом и магией.

Сомов открыл глаза. Он лежал на низкой кушетке, ретроспективная машина была выключена и накрыта чехлом, а рядом с ним сидел личный лекарь магистра Сиана и внимательно смотрел на него свозь гогглы.

— Лежите, не вставайте, — доброжелательно произнес целитель, — Я проверю ритм вашего сердца и общее состояние после пробуждения.

При этом он не двинулся с места, а просто перевел взгляд на грудь Сомова. Лекарю не требовалось брать пациента за запястье и нащупывать пульс, он без проблем видел само сердце, наблюдал, как оно сокращается внутри грудной клетки и гонит кровь по венам, как работают легкие, насыщая кровь кислородом, и даже мог рассмотреть мозг свозь черепную коробку.

— Замечательно, — произнес лекарь, снимая гогглы, — Постарайтесь воспроизвести самое первое воспоминание в вашей жизни?

Виктор задумался, и тут же перед его глазами появилась картина. Он совсем еще маленький стоит, держась рукой за колесо коляски, и испугано смотрит на черного соседского кота, который медленно приближается и кажется выше его ростом. Это животное он очень сильно боится и нуждается в помощи очень доброго и заботливого человека. Где же мама?

— Черт побери, — Виктор ошеломленно сел на лежанке, — Я помню! Я помню этого кота. Я помню даже, что его звали Цыган. Невероятно!

— К какому возрасту вы бы отнесли это воспоминание?

— Не знаю, — пробормотал Сомов, хватаясь пальцами виски, — наверное, около одного года, поскольку я стою неуверенно и еще цепляюсь за детскую коляску.

— Замечательно, — еще раз повторил лекарь и стал собирать магические амулеты, — Я больше вас не задерживаю, молодой человек. Восстановление памяти прошло успешно, и вы больше не нуждаетесь в моем наблюдении. Постарайтесь только не зацикливаться на прошлых воспоминаниях, а такое случается особенно в первое время. Вреда это не принесет, но это всего лишь прошлое и оно не должно мешать жить в настоящем.

Как же не зацикливаться, подумал Виктор, выходя из лекарской и сразу же погружаясь в следующие воспоминания. Первая любовь мальчишки к соседской девочке Свете. Раньше он не помнил ни ее фамилии, ни ее лица. Прежде в памяти хранилось лишь ощущение чистой детской любви, такой сильной, что когда девочка переехала жить в другое место, то он даже поплакал ночью в подушку. Сейчас он помнил все: ее фамилию, ее косички, торчащие в стороны с белыми бантиками, оттопыренные уши и, как оказалось, довольно обычное детское личико, сплошь усыпанное конопушками. Какая она была забавная, улыбнулся Сомов, неужели я ее любил?

— Расскажи, что ты видишь? — вырвал его из сладких грез смешливый голос Леноры, — Расскажи.

— Вижу, как женщине по имени Варвара отрывают ее длинный нос, — раздраженно сказал Виктор, неохотно открывая глаза.

— Дурак, — бросила ему Ленора и обиженно удалилась, шурша по полу длинной юбкой.

В замок с этого момента зачастил герцог Гросс и в меру своих возможностей принял участие в мозговом штурме по принципиальному устройству аппарата для производства алмазов. Тессар склонялся к устройству аналогичному тому, что уже использовали вампиры с магическим прессом и справедливо указывал, что для этого уже есть готовые чертежи, созданные в альтийской академии. Сомов видел иную схему, в которой температура и давление создавались бы напрямую в шихте под воздействием магии. В его варианте они обходились вообще без пресса. Реакцию синтеза он предполагал проводить в стальной сфере вроде магдебургских полушарий, чтобы обеспечить вакуумную среду и не допустить реакции кислорода из воздуха с расплавленным графитом. Минус его проекта заключался в том, что не только температуру, но и давление нужно было постоянно поддерживать за счет непрерывного потока магии, а это получалось очень накладно. Зато такой аппарат обладал бы невероятными возможностями по достижению практически любых температур и давления, поскольку не нужно было бояться, что установка расплавится или лопнет от перегрузок. И он рьяно отстаивал свою позицию: