Ярослав Бабкин - Каменистая дорога

Куто скрылся внутри, а Юл отошёл к девушке.

— Ну вот и всё…

— Мы уже можем отсюда уйти, Юл? Господин Пикаро. Мне это место не нравится.

— Не скажу, что я от него в восторге, но нам ещё нужно немного задержаться. Совсем немного. Мне надо встретиться с одним человеком. Это очень важно.

— А это обязательно надо делать здесь?

Она зябко поёжилась, оглядывая глухие и мрачные кирпичные стены, уходившие на несколько этажей вверх, превращая переулок в извилистую и тёмную расселину.

— Увы.

Дверь снова открылась.

— Заходите. С тобой, Юл, хотят побеседовать.

Улыбка Куто ему очень не понравилась.

— Так, так. Судя по роже, дела у тебя идут не слишком здорово…

— У этих «пейзан в живописных одеждах» на редкость острый глаз.

— Теряешь квалификацию, Юл. Кулаки, я так гляжу, у них тоже довольно увесистые?

— Не без этого. Но всё равно — любители…

— Ага. Поэтому начистили тебе рожу, вместо того чтобы просто переломать пальцы.

— Свят, свят, свят… Ты так не шути, Брадобрей. Ещё сглазишь.

— Хе-хе. Зачем пришёл-то?

— Куто тебе сказал про девушку?

— А ты повтори. Оно завсегда полезно. Мать учения, не хрен собачий…

— Некие люди. Важные. Очень важные. И небедные. Так вот они очень хотят получить эту девочку. Целой и невредимой. При этом быстро и без лишнего шума. И предлагают за неё хорошие деньги.

— Зачем она им?

— Понятия не имею. Но платят они весьма щедро.

— Тогда в чём проблема? Девчонка у тебя есть. Осталось только получить деньги. Или я чего-то не понимаю?

— Не совсем так. Когда я с ними говорил, моё чутьё подсказало мне, что они очень не против девчонку взять, а деньги оставить себе. Да и живые свидетели, как мне кажется, их не слишком-то радуют.

— Твоему чутью стоит верить. Оно у тебя профессиональное… Но тогда какого ты на всё это согласился?

— А что мне было делать? Я оказался в каком-то вшивом кабаке в глухих горах с разбитой мордой, весь в дерьме и без гроша денег. Как я мог отказаться от их предложения? Не пешком же мне было оттуда выбираться?

— Тогда сам виноватый.

— Слушай, я могу поделиться. Если ты мне поможешь.

— То есть ты хочешь, чтобы мои ребята прикрывали твою задницу, пока ты будешь сдавать девчонку и пересчитывать деньги? И что я за это получу? Я очень занятой человек, Юл. Ты даже не представляешь насколько. Купцы хотят, чтобы их лавки никто не грабил, и нищие не распугивали покупателей; работяги — чтобы им платили их законные гроши; бродяги — чтобы им было где взять еды, а окружной полицмейстер, похоже, отрастил себе ещё две пары рук, чтобы ловчее было брать… И всё это дерьмо приходится разгребать мне. Даже представить себе трудно, сколько времени это отнимает. А тут заявляешься ты и требуешь от меня помощи. Ну посуди сам, что я могу тебе ответить.

— У тебя карандаш и бумага есть?

— В углу, на коробке с гвоздями.

— Вот…

— И это всё? Ты хочешь, чтобы я отрывал парней от работы за эти гроши?

— Чёрт, Брадобрей! Пять лет назад ты бы на голову встал и за половину этой суммы!

— За пять лет мои возможности несколько возросли…

— Ты хочешь сказать, что эти деньги тебе лишние?

— Нет. Лишними деньги не бывают. Но у меня есть другой интерес.

— Другой? Слушай, Брадобрей, я всё понимаю, но когда ты вот так начинаешь крутить в руках бритву, я нервничаю.

— Извини Юл, у самого нервы ни к чёрту, взял за привычку всё время теребить что-нибудь в руках…

— Чего ты хочешь?

— Наклёвывается тут у меня одно дельце. Для которого нужен достаточно пронырливый и не слишком широко известный на лицо типчик. Как раз вроде тебя.

— Ты знаешь, я за что попало не берусь. Не терплю сырости, и вообще чту законы. По крайней мере, уголовные.

— Именно поэтому ты без малейших колебаний готов продать невинную девочку каким-то мутным типам?

— Не трави. Если бы не я, её бы уже второй день как приходовали в лончском борделе.

— Что-то мне подсказывает, что ты спас её от этого от силы ещё на пару дней…

— Эти типы не похожи на людей с Канатного. И на извращенцев тоже.

— Но ты всё равно не знаешь для чего она им?

— Слушай — мне нужны деньги. Тебе тоже нужны деньги. Так какого ты взялся играть в проповедника? И положи эту чёртову бритву! Пожалуйста…

— Так ты готов оказать мне ответную услугу?

— Какую.

— Детали я расскажу позже.

— Это кот в мешке.

— Не бойся. Мы же друзья. Я не буду требовать от тебя работы не по профилю. Для этого у меня другие люди есть…

— Брадобрей, ты не оставляешь мне выбора.

— Так не выбирай.

— Хорошо. Но пусть тебе будет стыдно…

— Ха. А ты шутник. Ладно. Когда и где?

Выбравшись из подвала, где обосновался босс, Юл нашёл девушку в компании Куто и нескольких его коллег.

— Акко перкеле, Юл, ты что, учил её играть? Она нас почти раздела…

— Вы преувеличиваете, господин Рихве, мне просто чуть-чуть повезло.

— Я смотрю, вы уже освоились, госпожа Кеслеш. А я-то волновался.

— Ну что вы. Это милейшие люди, господин Пикаро.

— Вот уж никогда бы не подумал… Однако нам пора.

— Мы уже уходим?

— Да, нам следует торопиться. Впрочем, господин Рихве и его товарищи составят нам компанию.

— Как здорово! Он так весело рассказывает истории. Ну те, про китов и про то, как они ходили в Лунгпуль. И ещё он сказал, что я ему кого-то напоминаю.

— Истинное пламя, барышня. Где-то я ваше лицо видел. Точно вам говорю.

Юл прищурился. Может действительно что-то знакомое… Нет, он видел много лиц и хорошо их помнит. С кем-то похожим он никогда не встречался. Никогда. Он бы запомнил. Он всегда запоминает лица тех, с кем сталкивался. Это профессиональное.

— Вообще-то мне все говорили, что я пошла в дедушку, — добавила Лана, — он был солдатом и даже в гвардии служил…

— Дело уже к обеду идёт, — перебил её Юл, — нам пора.

Ветер с моря. Холодный. Пронзительный. У непривычного человека уже через пару часов начнут краснеть и гореть лицо и руки. И будут потом гореть ещё неделю, а то и больше. Прибой болтает по бурому песку мусор, в небе орут чайки. На горизонте серой ниткой виден берег Коронного острова с тонкими шпилями башен.

— А что это за место, господин Пикаро?

— Старый маяк…

— Вы знаете, а я раньше никогда не видела моря…

— Догадываюсь.

— Но я думала, что оно синее. А это какое-то серое. И мутное.

— Это здесь, в заливе, барышня. А ежли за Горло выйти, там оно совсем другое. А уж на юге так и вовсе чистый сапфир.

— А вы бывали на юге, господин Рихве?

— А как же. Там кит мелкий, зато большими косяками ходит. Ну и дюгоней много. А вот ещё когда я на хинском чайном ходил…

— Мы уже пришли.

— Что, нам прямо туда?

— Да, мы с тобой пойдём внутрь, а Куто и остальные присмотрят снаружи.