Бек Макмастер - Поцелуй стали

— М-может… м-мне уйти? — заикаясь, пролепетала гостья.

Блейд окинул ее страстным взглядом.

— Нельзя, пока не заплатишь долги.

Эсме раздраженно посмотрела на господина, цокнула языком, прошла по толстым коврам и взяла Онорию за руку.

— Перестань вести себя как грязное животное, Блейд. Взгляни на нее. Что ты с ней сделал? Прокатил в ящике с углем? Как тебе не стыдно! — Эсме робко улыбнулась Онории: — Пойдемте найдем вам чистую одежду. Вы, должно быть, проголодались. Блейд, попроси принести с кухни поднос с едой.

Господин вскинул бровь, но кивнул:

— Долго?

— Дай нам час, — ответила Эсме. — Джон, кажется, приготовил баранье рагу, а в кладовой есть хлеб.

Она точно его выпроваживала. Сардонически улыбнувшись за спиной Эсме, Блейд кивнул и подошел к двери.

Как только та закрылась, властная женщина внимательно посмотрела на гостью:

— Ну вот, теперь давайте мы приведем вас в порядок к возвращению его лордства. Вы, должно быть, Онория.

— Прошу, не утруждайте себя, мне пора к брату и сестре. Не стоит… — Войдя в спальню, она увидела в соседней комнате огромную медную ванну. — О!

— Уилл, кажется, присматривает за домом, так что ваши брат и сестра в безопасности. — Эсме улыбнулась. — По трубам идет чертовски горячая вода. У меня есть разные виды ароматического мыла, хоть Блейд их и не жалует.

При мысли об этой высокой чувственной женщине в ванне Блейда, Онория застыла.

— Вы — его трэль.

Эсме вытаращила глаза:

— Он вам не говорил?

— Я знаю, что у него их несколько, но… вы уж точно не миссис Фаггети.

Эсме смягчилась:

— Вы не ожидали меня здесь увидеть. Милая, я его экономка, присматриваю за всеми и… да, даю ему свою кровь.

«У меня есть две трэли, с которыми я временами оказывался в койке…»

У Онории возникло ужасное раздражающее подозрение, что одной из них была красотка Эсме.

Экономка открыла кран, и в медную ванну потекла горячая вода. На полу лежала черно-белая плитка в шахматном порядке, а с золотой вешалки свисали роскошные пушистые белые полотенца. В углу стояла музыкальная шкатулка с большим завитым рогом.

— Вот уж не думала, что он любит музыку.

Эсме села на край ванны, болтая рукой в пене.

— И любит принимать горячие ванны, заботится о котах и семье. — Она улыбнулась шире. — Откройте глаза и сердце, Онория, он вас еще удивит. Блейд не часто пускает сюда гостей, особенно тех, с кем знаком так недолго.

Онория нахмурилась:

— Он упоминал обо мне?

— Нет, но все домашние взбудоражены. Уилл не устает повторять, что у Блейда появилась зазноба.

— Могу поспорить, что он еще много чего повторяет.

Эсме рассмеялась:

— Парень — защитник. Блейд спас его от ужасной жизни, когда остальным было плевать. Вервульфены преданно заботятся о своих семьях-стаях.

— Я не нравлюсь Уиллу.

— В таком случае вас бы здесь не было, — ответила Эсме и, посерьезнев, продолжила: — Мы все по-своему защищаем Блейда.

Экономка посмотрела на Онорию долгим красноречивым взглядом, а та отвернулась и ахнула. В зеркале в углу она увидела грязную оборванку со спутанными волосами, угольными разводами на щеках и в платье, напоминающем мешок из-под картошки.

Онория давно не видела своего отражения. Они с Леной могли без этого обойтись, а в академии она была настолько занята, что редко смотрелась в зеркало, которое мистер Мейси поставил для учениц, чтобы отрабатывать осанку.

Она выглядела… ужасно.

— Вы пока отмокайте, а я принесу расческу. — Эсме закрыла кран. — Вот так. Раздевайтесь, я найду вам чистую одежду.

Хоть она и воспитывалась в доме Кейна, где многочисленные слуги удовлетворяли малейшую ее прихоть, прошло уже много времени с тех пор, как Онория раздевалась перед другой женщиной. Особенно перед той, которая служила тому же господину.

Ну хотя бы комната была теплой, а войдя в горячую воду, Онория едва не упала от облегчения. Погрузившись по горло, она невольно прошептала:

— О боже мой!

— Это одна из лучших затей Блейда — ванна, в которой можно плескаться вдвоем.

Онория мылась, стараясь не думать, как в ванну поместится еще один человек, во что он будет одет и насколько его тело прикроет пена.

— Вы давно служите его трэлью? — спросила она, чтобы отвлечься.

Эсме собрала грязную одежду гостьи, убрала прядь волос с лица и ответила:

— Восемь лет. Мой Том умер в шестьдесят седьмом, и я продержалась почти год, пока не была вынуждена принять контракт Блейда.

— Он добр к вам? — Может, это и не главный вопрос, но сойдет.

Эсме подумала и отложила одежду.

— Он очень внимателен к нам, старается сделать процесс как можно безболезненней и удобней.

— И не требует плотских услуг?

Не услышав ответа, Онория подняла глаза.

Эсме зарделась и прижала руку к щеке.

— Только по взаимному согласию. Я не должна такое говорить, но, полагаю, вы имеете право знать. И я помню, как была напугана, согласившись на контракт, совершенно не зная, чего ждать.

— И чего же? — спросила Онория.

— Чуда, — ответила Эсме. — Не буду врать, это больно, но ощущение такое… приятное. — Она беспомощно пожала плечами: — Словами этого не описать, Онория, но вам не нужно бояться, он никогда нас не обидит.

— Даже когда его глаза чернеют? — нерешительно спросила Онория.

— Чернеют? Не понимаю, о чем вы.

— Когда его охватывает жажда.

Эсме неторопливо снова взяла одежду.

— Боюсь, что никогда не видела, чтобы его глаза темнели. Он всегда себя так сдерживает. Я почти уверена, что и другие его таким никогда не видели. — Экономка закусила нижнюю губу. — Может… может, Уилл прав, и вы на него плохо влияете.

Блейд налил себе немного бладвейна и услышал торопливые шаги Эсме. Судя по громкому шуршанию юбок, нотаций не избежать.

Она заглянула в комнату, держа в руке трофей: шелковую ночную рубашку. Блейд и его команда занимались торговлей в трущобах, скупая краденное. Кое-что он оставлял себе, например, почти всю мебель в Логове. А кое-что, вроде этой ночной рубашки, хранил в подвале перед продажей.

Блейд настороженно посмотрел на экономку:

— Ты ж не дашь ей это надеть?

Онория будет вне себя при виде прозрачного куска кружева. А он несколько дней промается бессонницей от видений, связанных с Онорией в этом одеянии.

— Это единственное, что ей подойдет.

— Она не останется.

Эсме удивилась, а затем задумалась и кивнула:

— Думаю, ты приложил все усилия, чтобы убедить ее в обратном?

Блейд тихонько зарычал и сделал глоток бладвейна.

— Не твое дело!

— Разумеется, мое. Мы все переживаем из-за вздора, которым потчевал нас Уилл последние дни. Я уже распереживалась, что тебя подцепила на крючок леди Эшелона.