Алексей Федорочев - Лось-2

— Ты не преувеличиваешь? — засомневался я.

— Я не преувеличиваю, я преуменьшаю. Мое увлечение медициной уже осталось в прошлом, но я тебя уверяю — то, что ты мне показал, тянет на бомбу! На легендарный архив Савинова! И никто не станет делиться такой информацией с посторонним человеком!

— Не знаю… — запнулся я, — Понимаешь, тут трудно сказать. Андрей Валентинович мог скинуть мне ее случайно, тогда вообще для меня многое происходило сумбурно, в тот момент я даже толком не знал, как пользоваться коммом. Может, он сделал это…

— Андрей Валентинович?! — перебил меня Макс и неожиданно начал биться лбом об стол, — Господи! Дай мне сил! Я живу с самым фартовым придурком, но он кретин!!!

— Вообще-то ты живешь не со мной, а со своей невестой! — обиделся я на его обзывания.

— И-ди-ёт! И-ди-ёт! — приятель продолжил методично набивать себе шишку посреди лба, по крайней мере покраснение уже появилось.

— Ты уже адекватен или нет? — спросил его, когда вместо очередного удара он положил на столешницу голову и накрыл сцепленными в замок руками.

— Вся королевская конница, вся королевская рать… ищет Шалтая-Болтая, а он гуляет на руке малолетнего идиота!

— Давай уже без твоих иносказаний! — взвыл я, ничего не понимая.

Вместо ответа приятель встал, подошел к книжной полке и вытащил одну из книг. Долистав до нужной страницы, он показал мне портрет:

— Он?

— Ну… — мысленно состарив изображение лет на двадцать, неуверенно согласился, — Он, вроде бы.

— Савинов Андрей Валентинович… — Макс с выражением продекламировал мне несколько абзацев из статьи об этом замечательном целителе и его достижениях, а потом уже от себя добавил, — Кумир моей сестры, она с ним даже в переписке состояла. Издание 1984-го года, в более поздних он уже не упоминается — в восемьдесят восьмом за вольнодумие и пропаганду некоторых несовпадающих с общепринятой точкой зрения политических идей выслан из столицы. В конце 1998-го в возрасте шестидесяти четырех лет убит неизвестным или неизвестными в собственном подъезде. Во время преступления с тела Савинова были похищены деньги и комм, где он предположительно хранил все свои наработки, потому что ни дома, ни на работе ничего найдено не было! Миха, хоть чем-то кроме баб надо интересоваться! Читать газеты и журналы, расширять свой кругозор! — распалившись, последние слова Макс почти прокричал мне в лицо.

— Кроме баб я интересуюсь еще множеством вещей! — разозлился я на его наезд, — Но извини, не теми, что ты!!! — и развернулся к выходу.

— Лось! — крикнул мне приятель в спину, — Да Лось, же!!! — догнав в прихожей и не дав мне обуться, он вцепился в ботинок и зашвырнул его в комнату, — Признаю, перегнул палку! Мир?

— Мир, — нехотя процедил сквозь зубы, медленно остывая. Впрочем, чего злиться — это же Макс! Наглый, беспардонный и гениальный. Иногда понимаю Мишку, который не выдержал его характера, подставив перед СБ.

Затащив меня обратно в квартиру и усадив на стул, Макс закружил по комнате, приступая к допросу:

— Теперь давай снова и по порядку: с какого перепугу Савинов скинул тебе свои материалы?

— К нему в больницу привезли подыхающий кусок мяса, зовущийся Кровавой Ведьмой. Запасов первой отрицательной икс не было. Единственный доступный источник — я. Может и не единственный, там пациентов много было, но вовремя для него и не вовремя для меня попавшийся на глаза. Ты же помнишь, наверное, каким дрищом я был? При том количестве крови, какое забрали у меня ради Ногайской, я мог не выжить, я это только потом стал понимать. А конкретно тогда я вообще мало что соображал, заново познавая мир, поэтому ничему не удивлялся. Точнее наоборот — каждый день охуевал по-полной и зависал от какой-нибудь фигни. Я и об окнах -то с тварями в первый раз от Андрея Валентиновича услышал, тогда и получил на комм несколько книжек, среди которых эта методичка затесалась.

— Ты кому-нибудь ее показывал?

— Нет, а зачем? Я ее считал обычным учебным пособием. Частично на ее основании собственную сочинил, за которую мне СБ до сих пор деньги перечисляет.

— И этот человек еще обижается на "фартового придурка"! — вздохнул Макс, — Кровавая Ведьма, говоришь?.. — в отличие от меня Кудымов довольно живо интересовался кланами, и прозвище знаменитой всадницы было у него на слуху, — Ну да… или ведущая всадница, или недосамоубийца… теоретически возможно… — пробормотал он, — Даже если ты ничего не соображал, то целитель понимал, что разменивает твою жизнь на жизнь Ведьмы, и тогда его подарок мог быть своеобразным извинением… А поймешь ты его или нет — уже твои проблемы.

— Гадать можно до бесконечности; ни ты, ни я его мотивов не знаем. А теперь, раз его убили, то не узнаем никогда. И вообще-то мы сильно ушли в сторону, но я тебя все же спрошу: ты хоть понял, чего избежал?

— Да понял я, понял! С меня причитается! Юле только не говори. Но я тебе очень рекомендую — те материалы, что ты мне так легко продемонстрировал, храни как зеницу ока. И ни в коем случае не отдавай никому просто так. Ты, конечно, получишь за них неплохие деньги, но я бы тебе не советовал их продавать. Когда-нибудь ты можешь выменять на них жизнь, и не одну. Скажем так, если бы тебе пришло сейчас в голову выкупить свободу Рыбакову, то в обмен тебе бы не только Мишку отдали, а еще с десяток смертников. Без всяких условий.

Еще раз оценил честность Макса: пользуясь моим невежеством, он с легкостью мог обвести меня вокруг пальца, и выцыганить архив по дружбе, пусть не для себя, а для своей семьи. Нельзя скопировать, зато можно тупо переписать под мою диктовку. По одной-две страничке в день меня бы не напрягло, и через полгода в его руках оказался бы материал целиком. А он максимально полно просветил о его ценности. Что ни говори, а дополнительная подушка безопасности при моем образе жизни вовсе не лишняя.

— Давай вернемся к тому, с чего начали, — предложил я, отбросив на потом размышления, — Что будем делать?

— Ничего, — спокойно произнес Макс, — В нашем положении — самый оптимальный вариант. Понимаешь, Ногайские сейчас — один из пяти великих кланов. Но "великий клан" — в рамках истории понятие сиюминутное, пятнадцать лет назад Октюбины таким считались, и где они теперь? А чем выше заберешься, тем больше недоброжелателей. Твоя же бабка, узнай она об инциденте, выльет на них ушат дерьма в борьбе за возвышение Шелеховых. Я тебе еще раз говорю: здесь не их вотчина, где они полноправные хозяева жизни, способные замять что угодно, кроме разве что полностью развернутого гнезда, в Питере императорская власть крепка. Но и судиться с ними не вижу перспектив, тем более тебе — привлечешь к нам лишнее внимание. Тебя же Краснова предупреждала не влипать в истории?