Алексей Федорочев - Лось [СИ]

— Не буду!

— Оль! Тогда этих дурех по комнатам! — Послушно кивнув, вторая сотрудница как куклу взвалила на плечо одну из ломившихся, слегка крякнула под тяжестью и пошла вглубь здания.

Толку стоять и проклинать все в тапках на босу ногу? Помог охранницам растащить напившуюся гоп-компанию по общаге — все равно делать нехер, а просто находиться полуодетому в коридоре быстро стало прохладно.

— Пошли, хоть чаем угостим! — предложила комендантша, когда дебоширки перестали украшать собою пол, — Забелин по субботам редко рано появляется, до ночи может гулять с приятелем. Не куковать же тебе под дверьми?

Не стал отказываться — по полу ощутимо дуло, пока двигался — нормально, но стоило остановиться, как торчащие из тапок пальцы начинали подмерзать.

Бабоньки отвели меня в свой кабинет, усадили на хлипкую кушетку и вручили кружку с дешевым, но горячим чаем. Сами они спокойно занимались своими делами, никаких поползновений в мою сторону не делали, даже разговаривать не стремились. Указали только на хитро замаскированную дверь в уборную, строго предупредив не промахиваться и опускать за собой стульчак. Скучно: ни телека, ни газет, ни книжки. Взялся было полистать потрепанный женский журнал, но сломался на первой же статье, описывающей плюсы и минусы уринотерапии. С картинками. Жесть, куда там Стивену Кингу с его романами, вот где настоящие ужасы!

Думать свои думы в такой обстановке тоже не получалось, в их каморку постоянно кто-то совался, отвлекал, бросая на меня любопытные взгляды. Дважды после таких визитов тетки срывались с места и оставляли меня в одиночестве — субботним вечером народ в общаге отрывался и куролесил. Моё ничегонеделание скрасила найденная на полке колода карт — пасьянс сходился в лучшем случае один из пяти.

Где-то в час основные бузотеры затихли, ушла куда-то похожая на борца сумо Ольга, а комендантша все чаще стала намекающее поглядывать на меня и кушетку, без сомнений уже жалея о проявленной доброте. Как ни прискорбно, но пришлось благодарить и выметаться, не дожидаясь устной просьбы.

Дверь в комнату братьев по-прежнему молчала. Она и в другое время не отличалась разговорчивостью, но полоска света внизу от не выключенного мною торшера подсказывала, что никто с моего ухода внутри не появлялся. И вот, кстати, с чего девки ломиться стали — они тоже заметили свет! Сидеть кроме как на подоконнике было не на чем, но от окна зверски тянуло холодом, и этот вариант я оставил только на самый крайний случай. Прошелся дальше, осматривая закутки, пока не наткнулся на просторную кухню. Точно! Я же в общаге! Жить сразу стало веселей. Спизженный из стоящей на виду вазы черствый пряник отлично зашел под чай из пакетика, позаимствованный с того же общего стола. Сдвинул в сторону посуду и снова принялся за пасьянс — колоду карт я автоматически прихватил с собой в кармане. Надо будет завтра вернуть.

Дважды в кухню заглядывала симпатичная девчонка, но, ничего не сказав, тихо шебуршала чем-то у холодильника и исчезала.

— Может, партейку? — спросила она, появившись в третий раз.

— Не спится?

— Днем поспала, встала дурная, потом весь вечер кофе пила. Зато теперь сна ни в одном глазу.

— Во что играем? — спросил, сгребая очередной несходящийся расклад и начав тасовать колоду.

— В "дурку"? — Знакомый с детства "дурак" здесь назывался так.

— Поехали!

Первые партии сыграли без ставок.

— Может, добавим интереса? — спросила она спустя полчаса.

— На деньги не играю.

— Играть на деньги п о шло! Давай на желание?

— Ммм… — окинул взглядом партнершу по игре. Хорошая фигура, дорогая одежда, в этом я уже разбирался, холодные глаза. Мало ли, что она пожелает? Проигрыш может оказаться унизительным. А кукареканье под столом может показаться унизительным уже ей, проблем тогда не оберешься. — Стрёмно.

— Как ты сказал? Стрёмно?.. — удивилась она незнакомому слову, — Впрочем, понятно по интонации. Тогда предлагай сам.

— Ничего, кроме раздевания, в голову не приходит.

— Это как?! — опешила девушка.

— За каждый проигрыш снимается одна вещь. Кто первый разделся, тот и "дурка".

— Хм… — настал ее черед задуматься, — Первый раз слышу. Давай попробуем… — немного сомневаясь, согласилась она.

Девчонка оказалась умницей и карты считала на мах. А я последний раз играл еще в прошлой жизни. Зато у меня было Шелеховское обаяние и крохотная способность путать мысли. Остальные мои магические таланты имели направленность на меня самого, этот вопрос бабуля первым делом проверила.

— Я знаю, что нужно! — воскликнула она и сорвалась к холодильнику, когда в минусе оказались мои тапки с майкой, ее туфли, а очередь дошла до брючек. Побежала и принялась рыться внизу, подсвеченная светом холодильника, уже эти самые брюки сняв.

"Хррр! Не возникай! — пригрозил я не в меру ожившей части тела, — Кажется, я немного переоценил свое нежелание иметь дело с малолетками!"

Пока я вел безуспешные переговоры сам с собой, студенточка победно водрузила на стол мигом запотевшую бутылку вина. Игра пошла веселее.

Еще через полчаса на мне помимо трусов еще оставался комм, она же уже рассталась со всеми украшениями и теперь стыдливо стягивала блузку. В слабом свете вытяжки девичье тело смотрелось особенно привлекательно, туманя мне голову изгибами.

Битва за лифчик выдалась напряженной. Колода тасовалась столь тщательно, что ветхие карты грозили начать рваться. В попытке уличить друг друга в мухляже только отбой проверялся три раза. И все же опыт решает, хотя неизвестно, кому из нас было хуже: ей, неловко прикрывающей распущенными волосами грудь, или мне, сидящему в полуметре и усмиряющему плоть.

На новой раздаче руки у девчонки тряслись. Отбросив вожделение, присмотрелся и выругался про себя: итицкая сила! Она же едва не плакала! Вот кто ей запрещал прекратить игру?! Вроде и вины моей нет, но почувствовал себя свиньей. Отбросил карты, встал и накинул на дрожащие плечи блузку, лишь ненадолго позволив ладоням скользнуть по шелковой коже.

— Предлагаю ничью.

— Но я же…

— Если тебе станет легче, то дурак здесь я. Одевайся! Светает, скоро ранние пташки потянутся за завтраком.

— Ой! — глянув на часы в вычурном комме, она судорожно принялась натягивать разбросанную одежду, — Если меня хватятся, мне конец!

"Еще чуть-чуть и ты, детка, увидала бы настоящий конец, а так тебе максимум, головомойка светит!" Сомнительное благородство не мешало мне любоваться красивой девчонкой, суетящейся в попытках одеться и не показать при этом мне лишнего.

— Ты прекрасна! — шепнул, помогая застегнуть бюстик, — Не суетись. Торопиться — это делать плавные движения без остановок, — давно вычитанная мысль не раз меня выручала.