Кирико Кири - Песнь надежды. Том 1. Том 2

— Ус-спел… — выдохнула она, поглядывая на зияющую дыру.

— А ты быстрый, — негромко сказал Исси. — Было бы плохо, если бы она упала.

— Да неужели? — покосился я на неё недовольно.

— Ага, — и улыбнулась. Обворожительно улыбнулась. — Не зря о тебе так хорошо высказывался брат. Ты действительно удивительный в своём роде.

— Знать бы ещё, в каком роде, — фыркнул я. Встал, отряхнул пыль с одежды, сделав только хуже, после чего огляделся. — Ну чего встали? Решили все разом попрыгать и испытать меня на скорость?

— Это было бы интересное зрелище, — улыбнулась Милена.

— Тебя бы не спасал.

— Сама бы уцепилась.

— Даже не сомневаюсь. Идёмте. А то чего хорошего, реально всей командой ещё провалимся вниз, вообще класс будет.

На следующий день тишину скучнейшего урока по истории огласил перезвон колоколов. Он буквально заставил подскочить весь класс и с удивлением посмотреть в окно. Даже молодой преподаватель отвлёкся от своего бу-бу-бу, чтобы присоединиться к всеобщему удивлению.

Колокольная башня гремела, отыгрывая незатейливую, но жизнерадостную мелодию, под стать виновнице происшествия, которая эхом расходилась, наверное, не только над академией, но и над частью города. Я никогда не слышал этой мелодии, однако, судя по улыбкам других, им она была знакома.

— Удивительно, неужели починили? — улыбнулся наш преподаватель.

— А она была сломана? — спросил кто-то из класса.

— Ну, ею давно никто не пользовался, поэтому я бы предположил, что да, сломана. Её закрыли ещё лет… тридцать назад, и я бы не поверил, что она способна ещё что-то выдать. Мне кажется, это последний концерт колокольной башни.

Возможно, он был прав. Судя по тому, что я видел внутри, ею не пользовались чёрт знает сколько лет и вряд ли будут пользоваться потом. Она была похожа на те постройки, что сначала воздвигнут, вложив уйму времени, а потом забудут за ненадобностью, оставив их гнить и разрушаться.

Концерт длился минуты четыре, заставив некоторых даже выйти на улицы, после чего отыграл последние аккорды и окончательно стих.

На обеде эта новость буквально обсасывалась со всех сторон.

— Ох и влетит тому, кто это сделал, — хмыкнул Вуберг, который теперь часто тёрся рядом со мной. — Эта башня же была закрыта чёрт знает когда ещё.

— Всем всё равно будет, — покачал головой Райс. — Жаль, что закрыли её. Это было действительно красиво.

— Её же чёрт знает когда вообще обслуживали. Я удивлён, что она ещё работает.

— Почему её закрыли? — негромко спросил я.

— Потому что она никому не нужна? — ухмыльнулся Райс, глядя на меня.

— Почему?

— Бесполезная трата денег — вот почему, — уже куда более важно ответил Гайбер. — На неё бы уходило порядка…

— Порядка дохрена, — закончил за него Вуберг. — Если раньше не тратились на башню деньги, то и сейчас рассчитывать на это не приходится. Война же.

— Её закрыли двадцать три года назад, — негромко сообщил из-за книжки Кайл. — Не из-за трат, — в этот момент Грант едва заметно скривился, — просто это место раньше нередко использовалось учащимися для уединения.

— Будто что-то удивительное, — заметил Райс.

— А потом там начали совершать самоубийства молодые девушки от неразделённой любви.

— Вау… — только и выдал Вуберг.

— Почему там? — спросил я.

— Не знаю, — пожал всезнайка плечами, погрузившись в книгу.

— Наверное, потому что там их и любили, — ответил за него Райс. — Здесь началось, здесь и закончится.

— Классная цитата, надо запомнить, — кивнул Вуберг.

— Это из женского романа «Горячая Я».

— Ясно, надо забыть.

Да, моё общество слегка изменилось за то время, что я здесь. В нём появились как новые лица, так уже и знакомые. Если в первые дни я сидел исключительно со своей группой поддержки, сторонясь других, то сейчас круг моих знакомств изменился радикально, и не в последнюю очередь из-за Вуберга. Я бы даже сказал, что в первую очередь из-за него.

Он был, если так можно сказать, в контакте со многими людьми. Умел находить общий язык, договариваться, знакомиться, и поэтому было неудивительно, что он сразу начал наводить мосты с представителями других родов, в которых был заинтересован.

Например, Райс — он был умным, хитрым, типичнейшим представителем аристократии. Или Гайбер — весь из себя величественный, важный, тоже умный, у которого гордость и вежливость удивительно совмещались между собой.

Был ещё Кайл Ортадонский, парень из, как сказала Суцьиси, нейтрального рода, который всё же ближе к королю. Тихий, ещё более тихий, чем я, в очках и больше погружённый в книги и знания, чем в развлечения и общение с другими. Он был одногодкой Ньян, которого она описала как: «А что, у нас есть такой?».

А ещё…

— Жесть… — глухой утробный голос, будто говорил великан, раздался за нашей спиной, и через пару секунд рядом приземлился настоящий верзила. Просто громадина, которая могла свернуть мне шею одной рукой. — Привет, парни.

И своей огромной лапищей он схватил вилку, которая смотрелась в его руке как детская игрушка.

Мы недружным хором поздоровались с ним.

Это был Морон из рода Фью-Фью. И тот громила, который мог сломать любого пополам, был, собственно, будущим женихом моей старшей сестры. Как и я, в шестнадцать он поступил в армию, но закончил через три года в девятнадцать. По сути, являясь одногодкой старшей сестры, он учился с нами на одном потоке.

И, несмотря на внешность убийцы-завоевателя, он был спокойным, в меру тормознутым и вполне дружелюбным душегубом.

Так что здесь собрались все сыны дружелюбных или более-менее сносных больших родов. Остальные были или из менее крупных и сидели со своими, или вовсе из недружественных родов. Можно было сказать, что мы были кем-то типа глав своих групп, которые налаживали мосты.

Я предполагал, что нас собрали вместе как раз для того, чтобы мы нашли общий язык, что упростит потом найти общий язык и родам. Ведь когда дружат дети, родители так или иначе сходятся. И Вуберг просто собрал представителей всех крупных родов, которые придерживались примерно одной линии.

Наверняка Сильвия общалась не только со своей группой, но и дочерями других крупных родов, заводя знакомства, как это делала и Ньян. Но в любом случае, чтобы не дать косяка по незнанию, я каждый раз спрашивал, нормальный ли это человек или нет.

— Ещё будет математика, — прогудел с грустным видом Морон.

— Всё равно все мы окажемся тупыми, ни на что не годными и так далее, и тому подобное, — пожал плечами Вуберг. — Но какая разница? У нас никто, кроме Кайла, не претендует на будущего учёного.

— Я не претендую, — негромко отозвался тот.

— В любом случае, плевать.