Сергей Ефанов - Следы на воде

Развязка наступила в субботу. Жозе, как обычно, встретила меня после работы и с большим энтузиазмом стала рассказывать об очередном замечательном, эксклюзивном и прелестном платье, уже пятом или шестом по счёту, которое я ей купил. Мне совершенно не хотелось опять покупать ей очередную тряпку, так что я сказал:

– Милая, у тебя уже пять или шесть этих платьев! Может, уже хватит?

Жозе посмотрела на меня, похоже, что она почувствовала моё настроение, так что лицо её стало каким-то холодным и злым.

– Ты снова начинаешь? - ледяным тоном сказала она. - Я тебе уже говорила, что если ты не хочешь мне его купить, найдётся кому это сделать! Ты понял?

– Ну вот пусть этот кто-то тебе его и купит! - воскликнул я с облегчением. Я почувствовал, что с меня как будто упала какая-то ужасно тяжелая ноша.

– Да? Ну как хочешь! Не пожалей потом!!! - рявкнула она и, развернувшись, зашагала прочь.

Я посмотрел ей вслед и подумал, что наконец-то всё это разрешилось. И какое же это счастье. Я тоже развернулся и пошел в противоположную сторону.

Три дня после этого мы с ней не разговаривали, полностью игнорируя друг друга. А на третий день Жозе стала на моих глазах открыто флиртовать с Ричардом. Мне стало смешно. За эти три дня я полностью осознал, каким же я был идиотом, так что меня её дешевые фокусы вовсе не трогали. А вот Пилар восприняла всё совершено всерьёз и закатила Жозе дикий скандал. У них с Ричардом дела шли как-то странно, они то обнимались друг с дружкой, то ругались аж до хрипоты, не разговаривая после этого день или два. Мне было не до разборов чужих проблем, так что я во всё это особо не вникал.

В конце концов, когда Жозе поняла, что я её совершенно не ревную, она решила дать задний ход.

Вечером, когда я уже ложился спать, она объявилась у меня на пороге.

– Я подумала и решила тебя простить, - заявила мне она.

– Да? С чего бы это? - спросил я её язвительно.

– Ты что, совсем меня не любишь? Ты меня обманывал, да? Ты же говорил, что будешь любить меня всегда?

– Жозе, прости. Но давай не будем ворошить прошлое. Что было, то прошло, - сказал я твёрдо.

– Ну почему ты такой чёрствый? Я пришла просить у тебя прощения, а ты как каменный!

– Прощения? - переспросил я. - Что-то я не слышал пока ни одного «извини».

– Ты хочешь, чтобы я перед тобой поунижалась, да? Ты такой извращенец и любишь издеваться над девушками?

– Жозе, хватит! Я не извращенец. Просто между нами всё кончено, и ты сама от меня ушла!

– Ну вот, теперь ты меня во всём обвиняешь! Да, я сделала глупость, прости меня... - из глаз Жозе стали капать настоящие слёзы. - Теперь ты доволен? - всхлипывая, проговорила она. - Я извиняюсь, я была не права, прости!

В этот момент у меня в душе что-то зашевелилось и я подумал, что, может, и правда мы просто погорячились оба? Может, она всё же любит меня? Я смотрел на плачущую девушку, и что-то во мне снова потянулось к ней.

Но в этот момент, к моему счастью, терпение Жозе закончилось. Её слёзы высохли и она сказала ледяным тоном:

– Ты просто урод! Я никогда тебя не любила! Просто мне нужен был какой-нибудь простачок-Ас, и ты оказался как раз рядом! И я жалею только о том, что не смогла забрать у тебя свои шмотки!

Я стоял и не верил своим ушам. Вот она, настоящая Жозефина, а то, что плакало только что было просто очередной маской.

– Тебе нужны твои тряпки? - сказал я стальным голосом. - Да забирай! Мне они не нужны!

– Отлично! - оскалилась она. Отодвинула меня с прохода и пройдя в комнату, стала собирать своё шмотьё.

– Какой же ты всё-таки благородный дурак, - проговорила она удовлетворённо. - Тебе и правда лучше подойдёт эта громадная дура Селеста. Вы прямо созданы друг для друга: благородный дурак и безотказная дура!

– Ты всё собрала? - спросил я. - Если всё, то проваливай!

– И даже не думай, что я останусь! - парировала она и вышла, неся в силовом коконе свои вещи. Уходя, она напоследок сильно хлопнула дверью.

Наступила абсолютная звенящая тишина. Я сидел на кровати и думал: «Наверное, я и правда дурак, раз купился на эту красивую обёртку!» Я посмотрел в сторону закрытой входной двери и расхохотался. А внутри у меня разливалась горечь.

Следующие несколько дней прошли в каком-то забытьи. Я ел, спал, ходил на занятия, но ничего из этого меня не трогало. Во мне что-то как будто надломилось, после визита Жозефины. Она же вела себя как ни в чём не бывало, веселилась, шутила и было ощущение, что она совершенно про меня забыла. Теперь она напропалую флиртовала с Ричардом, и стало понятно, что это всерьёз.

Пилар ревновала и закатывала скандалы, а Ричард делал вид, что ничего особенного не происходит. К Пилар он, похоже, уже охладел. Я же старался не обращать на всё это внимания, но получалось у меня не очень.

Я сам себя не понимал. С одной стороны, я наконец чувствовал себя свободным от всего что меня доставало все эти недели, а с другой, мне было как-то грустно и одиноко. Я понял, что сильно привязался к Жозе, что мне её не хватает. Не хватает её смеха, поцелуев и объятий. Это было то, что мне очень сильно нравилось.

Ребята из сообщества пытались меня развеселить, за что им огромное спасибо. Но мне как-то лучше не становилось. Пару раз я здорово напился и утром сильно жалел, что перебрал, так что решил больше не переходить черту, за которой уже мало что соображаю. Я здорово приложился плечом о стену, когда приземлялся на свой балкон, не стоило мне летать таким пьяным.

Но на встречи с парнями я ходить не перестал. Сидеть у себя в комнате было совсем уж тоскливо.

Я пытался читать, но чтение меня не сильно отвлекало. Книги с любовной линией вызывали во мне тоску и зависть к удачливым героям, а всякие приключения как-то не цепляли, заставляя тосковать о романтике.

Денис попытался познакомить меня с одной венгеркой, подругой его сестриц. Она была красивой длинноногой шатенкой и так явственно напомнила мне Жозе, так что я вежливо дал ей от ворот поворот. Другие ребята тоже знакомили меня с разными девушками, с таким же результатом.

Ни одна из них мне не понравилась. В них всё было как-то не так, я даже и сам не мог объяснить что.

Обычно я сидел на наших сборищах где-нибудь в углу и потихоньку цедил бокал вина, предаваясь грустным размышлениям.

Я вспоминал Жозе и почему-то Милу. С Жозе было всё понятно, а вот к чему мне в мысли постоянно лезла Мила, я не понимал. У нас с ней, если подумать, ничего и не было! Но она всё равно не выходила у меня из головы. Я сравнивал её с Жозе, и результат был вовсе не в пользу последней, хотя по внешности Мила ей явно проигрывала. Но Мила была другой, с ней можно было поговорить о чём угодно, псимагия была ей так же интересна, как и мне, и вообще, она никогда не заявляла мне, что её что-то из того, что я говорю, совершенно не волнует.