Михаил Белозеров - Украинский гамбит. Война 2015

– Где ты научился так обрабатывать раны? – спросила она, взяв у него бутылку и отхлебывая из нее между двумя глубокими затяжками.

– С детства насмотрелся. Отец врач, – ответил Костя.

– У меня тоже родители врачи, хирурги. Я даже проучилась три курса в медицинском и бросила.

– Почему? – спросил Костя, потому что она ждала вопроса.

И вообще, у него возникло такое ощущение, что она не прочь с ним поболтать.

– Замуж вышла, – сказала она.

– А муж где?

– Муж объелся груш.

– Понятно, – сказал Костя и хлебнул коньяка.

Теперь он показался ему совсем невкусным, напротив, даже противным. Как можно было бросить такую женщину? – подумал он. И ноги у нее тоже потрясающие, и глаза классные. А волосы, интересно, крашеные или натуральные? Спросить, естественно, он постеснялся. Я бы в нее точно влюбился, если бы у меня не было Ирки, ей богу! Она же со своей стороны, чувствуя, что он подспудно ею интересуется, то и дело выдавала ему маленькие авансы, заставляя реветь в нем все клаксоны и медные трубы. Однако, наученный опытом общения с женщинами, он держал себя в руках, да и вообще Костя в душе был романтиком и любил длинные, чувственные вступления, а не галопам по Европам. К его чести надо отметить, что многие женщины его не понимали. Он их ставил в тупик сдержанностью и отсутствием знаков внимания. Не любил он скоропалительные романы. Было ли это его слабостью или силой – он не знал.

Внезапно Сашка Тулупов произнес с паническим нотками в голосе:

– Снова они!..

Костя так быстро оглянулся, что почувствовал, как у него скрипнули шейные позвонки; со стороны биологического факультета вышагивали четверо: один впереди, трое за ним. Двигались они, выставив перед собой животы – толстые, упитанные, словно налитые жиром. Оружия не было видно, но похоже, что оно было спрятано под одеждой. Костя потянулся и взял с сиденья в салоне «глок». Перед операцией он снял куртку, а пистолет положил рядом, потому что он ему мешал.

– Давай я выстрелю по ним из подствольника? – азартно предложил Сашка.

– Не надо, ковбой, черт его знает, кто это такие, – сказал Костя. – Не маячь передо мной, встань в трех шагах сбоку. Говорить буду я. А ты, Завета, зайди за машину.

– Почему?.. – удивилась она и вскинула на него черные-пречерные глаза.

У Кости что-то внутри оборвалось, но он заставил себя произнести как можно жестче:

– Зайди!

– Эй, кто вы такие?! – спросил человек, который шел впереди. – Ракетчики? Самолеты сбиваете?!

На бритой голове у него был длинный оселедец. Он размахивал руками так, словно рубил ими воздух. И вообще, выглядел очень самоуверенно. Для себя Костя назвал его «главным». Был он старше остальных и говорил громко, но за этой уверенностью крылась нервозность. А это было плохо, очень плохо. Костя предпочитал иметь дело со спокойными людьми.

– Мы с телевидения, – ответил Костя, демонстративно держа пистолет в руках.

Никелированный «глок» блестел на солнце, как дорогой протез. Он настолько удобно лежал в ладони, что, казалось, был ее продолжением. Костя видел в Боснии, что делает с человеком пуля девятого калибра, выпущенная в упор. Однажды на его глазах патрульный офицер-албанец выстрелил в серба, стоявшего перед ним. Без видимого повода. Они разговаривали на перекрестке. Костя готовил репортаж с противной стороной. Договоренность, которой он добивался три недели, стоила ему ведра пота и неимоверного терпения. Серб привел Костю и познакомил с офицером. А офицер взял и выстрелил сербу в живот. Пуля разворотила ему все внутренности. Через две минуты он умер на руках у Кости от кровопотери. Албанец, естественно, испарился, словно его и не было. Потом Косте как бы невзначай шепнули, что его долго выслеживали и наконец подстрелили люди из отряда Аса. Стоны умирающего, кровь на руках и одежде, а главное, глаза серба Костя так и не мог забыть, они часто являлись ему в минуты одиночества.

– А почему вооружены?

– Потому! – грубо ответил Костя.

Он не любил, когда его воспринимали слишком молодым, к тому же ему не понравилось, что один из четверых стал заходить за машину.

– Стой где стоишь! – Костя качнул стволом в его направлении.

Главный тотчас жестом остановил подчиненного. Однако Костю больше волновали не они, а двое других, которые стояли за спиной главного. Он не видел, что они делают. Надеюсь, подумал Костя, Сашка не подведет.

– Так все-таки, – спросил главный, – почему с оружием? Что у вас в машине, «иглы»? Вы стреляете по самолетам?! А ну предъявите документы!

– А кто вы такие?!

– Кто мы такие?! – переспросил главный тоном выше. – Я сейчас покажу, кто мы такие! – И потянулся к внутреннему карману куртки.

Это фраза могла быть сигналом для нападения. Двое других тоже дернулись. Предчувствуя, что сейчас произойдет самое нехорошее, Костя сделал шаг вбок и выстрелил, но не в командира, а в того, который снова попытался нырнуть за машину, и, переводя ствол по направлению к главному, услышал, как одновременно с АК-74М ударил пулемет ПМК. Не успел Костя выстрелить еще раз, как все было кончено. Трое лежали на асфальте, держа руки на затылке, кроме четвертого, который, схватившись за бедро, корчился от боли. Из-за фургона с пулеметом в руках показался Игорь. Он держал дымящийся ПКМ одной рукой и орал как сумасшедший:

– Лежать, суки! Лежать!

Из-за его плеча, любопытствуя, выглядывала Завета. Глаза ее блестели от возбуждения. На этот раз Игорь выручил всех, с облегчением подумал Костя.

– Чего ты с ними церемонишься?! – напал на него Игорь. – Бей прямо в лоб!

– Вам это так просто не пройдет! – прошипел главный.

– Заткнись, гнида! – Игорь наступил ему на оселедец. – Думаешь, я тебя не узнал? Скажи спасибо, что я вас пожалел. Руки! Руки! Обыщи их! – сказал он Косте. – Да не заходи ты со стороны головы!

Под взглядом остальных Костя чувствовал, что делает все неумело и даже чуть-чуть суетится. Он терпеть не мог, когда им командуют. У главного он обнаружил удостоверение.

– Какая-то «походная служба безопасности».

У остальных троих вообще никаких документов не было. Зато у каждого было по гранате РГД-5 и «вальтеру».

– Хорошие пушки, – одобрил Игорь, – забирай!

– Мы из днепровского куреня! Я выборный начальник! – снова подал голос командир.

– Мне плевать, кто ты такой! Здесь другая власть, советская.

– Эй!.. – произнес, пятясь, Сашка. – Смотрите!..

Из-за угла, там, где обычно поворачивал четырнадцатый троллейбус, вывернула толпа народу с оружием в руках и агрессивно направилась в их сторону.

– В машину! – крикнул Костя, стреляя поверх голов так, что улица сразу наполнилась падающими листьями.

Сашка все-таки выстрелил из подствольника, со счастливым лицом проследил за результатом своих усилий и последним прыгнул в кабину. Костя не стал дожидаться, когда он захлопнет дверь, рванул с места в карьер на пятой скорости, и они как ужаленные понеслись в сторону парка. Стреляли по ним или нет, никто так и не понял. Пришлось ехать в объезд, чтобы не попасть в засаду, потому что если бы они поехали прямо, то у них оставалась бы только одна дорога и перехватить их было парой пустяков. К тому же Костя боялся, что турки по всем правилам перекрыли Университетскую улицу, но обошлось. То ли у них не хватало сил, чтобы оцепить район, то ли они были беспечны, а скорее всего, просто плохие вояки.