Александр Голодный - Право на смерть. Ярче тысячи солнц

Среда. Черт, все проклял – это день ремонта техники подразделений. Что они делают с телевизорами и приемниками?! Танцуют на них, что ли? Про тупо раздавленные пульты и фонарики вообще молчу. Да, надо будет еще «посоветоваться» с капелланом относительно ремонта личных вещей военнослужащих. Количество заманчивых (то есть за цену вполовину меньше стандартной для городского теха) предложений поражает. Второе денежное довольствие за две недели нарубить – элементарно. Только среди предлагающих явно присутствуют засланные казачки майора, жаждущие прощупать на жадность новоявленного теха. Поэтому со строгим лицом в очередной раз выдаю фразу: «Сэр, такой вопрос требует решения другими должностными лицами». Важный вопрос не терпит отложения – вешаю объявление «ушел в церковь», направляюсь после обеда к капеллану.

– Святой отец, мне очень неловко отрывать вас от дела…

– Мое главное дело – мои прихожане, Росс. Какая забота привела тебя в храм?

– Сэр, судьба искушает меня. Отдельные военнослужащие, святой отец, просят отремонтировать личные вещи за оплату в кэш.

– А что ты, сын мой?

– Сэр, но ведь это незаконно. Как младший воентех я имею право производить ремонт только электронной аппаратуры, принадлежащей военной базе.

– Но ты можешь починить личные вещи?

– Да, святой отец. В этом и состоит искушение. Я хотел спросить совета у моего… у человека, которому я исповедаюсь в Сити, только туда не попаду раньше субботы, а сегодня мне еще ремонтировать полдня, и впереди пятница…

– Это сложный вопрос, сын мой. С одной стороны, Евангелие гласит: «помогай страждущим», а с другой – «соблюдай законы и почитай начальника».

– Да, сэр.

– Как ты поступаешь сейчас, Росс?

– Сэр, я ухожу от ответа и отказываюсь от ремонта, но эти действия вызывают недоумение и недовольство… Мне нужны четкие указания, сэр. Я привык жить по твердым правилам и приказам и считал, что в армии они составляют основу жизни.

– Так и есть, сын мой, армия зиждется на твердом исполнении приказов, но жизнь слишком разнообразна и непредсказуема, таков созданный Господом мир. Наберись терпения и твердо иди своим путем, я уверен, что ситуация найдет правильное разрешение.

– Благодарю вас, святой отец. Я могу идти?

– Ступай, Росс.

Уверен, что, как только вышел, капеллан взялся за трубку телефона – звонить майору.

Интересно, какое решение тот примет для разрешения интриги? Не может же он откровенно похерить законы Империи? Точнее, мог, но это было до проверки департамента. Логичным будет грозное усмирение потока страждущих сейчас, подкинутое поощрение позже и предложение, от которого невозможно отказаться, в дальнейшем. Мне же осталось прикинуть ключевых людей, ремонт для которых будет осуществляться не за кэш, а на взаимовыгодной основе. Алекс Левкович на первом месте, вне сомнений.

Вечером сержант О’Нилл отозвал для разговора:

– Серж, что за проблемы с ремонтом? Вздрючили командиров всех подразделений, чтобы ни одна зараза не тащила к тебе личное.

– Сэр, проблема в том, что без приказа я не могу нарушать законы Империи, ремонтируя на свой кэш.

– Ясно. Майор еще не отдал тебе такой приказ, чтобы за нелегальный ремонт средства капали и на его кэш?

– Нет, сержант, не отдал.

– Ладно, это понятно. А как я с парнями?

– Сержант, но это же совсем другое дело. Тебе и парням по твоему указанию я сделаю все просто так. Думаю, мой главный командир найдет способ отблагодарить подчиненного?

– Ну, что же, дельно. Башка у тебя хорошо варит. Так и решим.

– Только, сэр, мне бы очень не хотелось, чтобы об этом узнали офицеры. У меня есть подозрение, что в нашем взводе имеется…

– Крыса, ты хочешь сказать?

– Я привык их называть по-другому, сержант, но суть та же.

– Не волнуйся, Серж. Взвод маленький, все на виду, и крыс мы знаем. Мы вообще про всех знаем, даже многое про тебя.

– Про меня?

– Ты быстро освоился в армии, слишком быстро для новичка. И я знаю – почему. Ты ведь из «черной школы» КИБ, Серж?

– Э-э-э, сэр, прошу прощения…

– Не продолжай, твое лицо мне уже дало ответ. Я десять лет гоняю вояк и вижу каждого как на ладони.

– Сэр, но как вы?..

– Ты слишком хорошо подготовлен, и подготовка весьма близка к военной. Это я понял еще тогда, когда мы брали тебя, Серж. Мне было очень неприятно смотреть на траханый пистолет в твоей руке, и я видел, как ты профессионально целился.

– Сэр, я выполнял…

– Вот это второе. Приказы есть только у нас и КИБ. У гражданских указания и распоряжения. Дальше. Ты хороший строевик, но так не учат в колониальных войсках. Я успел повидать офицеров местного Реджистанса в тюремных лагерях – у них почти такие же стойка и шаг.

Оп-па! Вот это прокол! Несмотря на старание в соблюдении строевого устава колониальных войск, вбитое за двадцать лет службы спрятать не удалось. Точно, Штирлиц на седьмое ноября в буденовке в рейхсканцелярии.

– Тут твои руководители перемудрили – это вызвало бы лишние подозрения здесь. Хотя для Реджистанса других колоний могло и сыграть. Тебе скоро двадцать пять, Серж, а четырнадцать лет назад проводились операции усмирения на этой земле. Прошлый сержант взвода «Дельта» рассказывал, как отбирались дети возрастом до одиннадцати лет и отправлялись в спецшколы КИБ.

– Сержант, а куда делись все мулаты и индусы?

– «Угольки»? Мы их называем «угольками». В главном штабе не одни тупые задницы, рядовой, там хватает и умных голов. Было принято мудрое решение, что земля белых людей должна и принадлежать белым, а «угольки» пусть жарятся под своим солнцем. Что, кого-то из черножопых запомнил? Не напрягайся, ты себя выдал вопросом с головой. Конечно, бойцов из детей Реджистанса КИБ вырастил отменных, но в жизни вы здорово выделяетесь. Как тебе мои наблюдения?

– Очень глубокие, сержант.

– А ты думал, только в КИБ оперативники хорошие? Ладно, Серж, ответь без уверток – в армию тебя зачем послали?

– Сэр, мне просто отдали приказ, и я его выполняю.

– Да? Хм-м. Если учесть, что подготовлены вы для боя, а нужда в вас отпала… Неплохая армия получится вскоре. Там и ремонтировать все умеют?

– Думаю, да, сержант. Сэр, я бы очень не хотел, чтобы ваши наблюдения стали известны офицерам.

– Эти зажравшиеся снобы ничего не узнают, Серж, это я могу сказать твердо.

– Спасибо, сержант. Я найду способ отблагодарить.

– Не откажусь, но дело не только в тебе. Посуди сам: нам с тобой надо выслуживать гражданство третьего разряда двадцатью годами безупречной службы, потом и кровью, затем еще подавать прошение в комиссию по гражданству. И неизвестно, дадут ли тебе сто раз заслуженное. А эти командиры (явно презрительная интонация) получают свой гражданский разряд с лейтенантскими эмблемами, зелеными сопляками выходя из училища на готовенькое. Кто сделал готовенькое? Сержанты, Росс. Сержанты и капралы. Войска держатся на нас, на настоящих бойцах.