Анна Калинкина - Метро 2033: Кошки-мышки

Но в том, что это точно не кладбище, Кошка уверилась окончательно. Рядом натыканы были тощие как скелеты фигуры, сделанные, видно, из металлических палок и почти насквозь проржавевшие. Она толкнула одну смеха ради — та рассыпалась. За ними надпись «…плот мира». Решив при случае спросить у Седого, что это значит, Кошка подняла голову, и она вдруг совсем близко увидела в просвете между деревьев покосившийся памятник Царю-Мореходу. Значит, и Остров тут, рядом. Она никогда раньше не видела памятник так близко. Вспомнив рассказы бывалых людей, первым делом присмотрелась — на месте ли сам царь, и с облегчением перевела дух — огромная темная фигура, державшая в руке что-то желтое и блестящее, находилась пока там, где ей и было положено. А корабль-то у Царя-Морехода какой чудной! Старинный, видно, — таких Кошка на реке не видела, разве что в книжках с картинками. Огромный человек стоит на маленьком кораблике. Настоящий мигом перевернулся бы — даже ей это ясно, хоть она в кораблях ничего не смыслит…

От памятника мысли перескочили к Острову. Ох, нехорошее это место! Назывался он раньше Болотным. Сталкеры рассказывали — незадолго до Катастрофы было тут место для гулянья — люди по вечерам собирались, музыка играла. И поставили там памятник Царю-Мореходу, хотя говорили многие, что не место ему там. А во время Катастрофы, говорят, на остров упала бомба, и такая получилась воронка, что главная река и канал соединились снова прямо напротив Кремля, и сделался на этом месте огромный пруд — а до того Остров гораздо больше был. Еще говорили, что как раз под тем домом, в который бомба угодила, был вход в Метро-2, так вода его затопила — и тех, кто пытался там укрыться, тоже. С тех пор Остров и приобрел дурную славу. Сталкеры с Красной Линии говорили, что до сих пор там иногда в лунные ночи можно услышать музыку, увидеть разноцветные огни и скользящие по руинам тени. Они машут руками, приглашают к себе. Кто собирается до сих пор там, на развалинах? Говорят, несколько сталкеров пытались пробраться туда, но ни один из них не вернулся, чтобы рассказать, что видел. Потому и пользуется Остров дурной славой, но в то же время чем-то и притягивает людей. Слышала Кошка странные вещи — словно бы сталкеры, особенно с близлежащих станций, иной раз уходят туда умирать. Мол, как только чувствует сталкер, что силы уже не те, так и говорит близким, если есть они, конечно, — иду на Остров. И те, ясное дело, плачут, но отговаривать его не пытаются, потому как знают — чаще всего бесполезное это занятие. И дают ему тогда самый что ни на есть плохонький респиратор и химзу, какую не жалко, и автомат поплоше — ведь понятно, что этот путь — в один конец. И уходит он, и первое время его еще ждут вопреки всему, а потом и ждать перестают. Хотя кто знает — может, как раз там, на Острове, ликуют бывшие сталкеры и веселятся, отрешившись после смерти от подземных забот, вырвавшись на волю. Зажигают огни, приманивая других.

И еще кое-что слышала Кошка. Рассказывали, что в старину здесь тоже был прорыт подземный ход под рекой. Но сделали это тайно, по приказу какого-то царя, и видно, секрет этот царь так и унес с собой в могилу. Много раз потом, говорят, пытались люди отыскать этот ход, но безуспешно. А что, если те, на острове, не к ночи будь помянуты, отыщут его первыми и к людям в гости наведаются, в метро? Об этакой жути даже думать не хотелось.

В общем, для живых Остров — нехорошее место. Уходить, бежать надо отсюда, пока тоже не затянуло. Тем более от острова мост идет прямо к Главному храму, на крыше которого свили гнездо вичухи.

Да и про мост рассказывают какую-то жуть. Словно появляется там иногда тонкая девичья фигурка в пышном изодранном белом когда-то платье — Белая Невеста. Туда ведь новобрачные приходили, чтоб замочки на перила вешать — в знак долгой и крепкой любви. А тут не получилось долгой — парень, говорят, успел до метро добежать, когда Катастрофа приключилась, а девчонка его снаружи осталась. Вот она и ходит, плачет, ищет свой замочек — как будто тогда сможет успокоиться. Всех, кого ни увидит, жалобно так на помощь зовет. Издали кажется — как есть девушка заблудилась, вот иной и идет на помощь сдуру. А поближе подойдет — начинает понимать, что неладно дело. У нее лицо бледное, губы серые — жуть! Кое-где даже кости торчат из-под кожи, если присмотреться. Волосы светлые, длинные, спутаны, нарядное когда-то платье — в бурых пятнах. В руке пук белых цветов засохших. И нельзя с ней заговаривать ни за что — кто поверит ей, захочет к людям отвести, того она в реку, говорят, сталкивает. И в последний момент показывается в настоящем своем обличье — голый череп облеплен поседевшими волосами, а в костлявых руках не букет — коса. Лезвие такое широкое железное на деревянной ручке, каким траву раньше срезали. Из него и оружие неплохое получается — им ведь не только траву можно срубить. И вроде уже не один сталкер на том мосту смерть свою нашел. И еще говорят, до тех пор будет Невеста там появляться, пока жених ее не придет к ней, не сдержит клятву быть с ней всю жизнь в горе и в радости. Да только где ж его теперь найти, да и вряд ли он на такое решится. А может, он и сам уже сгинул давно где-нибудь в туннелях. Так что по всему выходит, что бродить ей теперь по руинам вечно. Если, конечно, кто замочек ее — красный такой, в виде сердца — не найдет и в реку на глазах Невесты не кинет. Тогда, дескать, и покойница вслед за ним бросится, и кончится наваждение.

А еще говорили, что иногда видели рядом с покойницей огромную черную собаку. Кошка поежилась. Из тех, кто Невесту видел, наверное, в живых уже никого не осталось. Потому

что даже те, кому удавалось после встречи с нею в метро вернуться, все равно потом вскоре погибали или исчезали. Говорят, если уж кто на глаза ей попался, того она потом везде найдет и не успокоится, пока не сведет в могилу…

Сбоку раздался шорох, и Кошка метнулась в сторону. Побежала куда-то сломя голову. Потом остановилась, пытаясь разобраться, где она оказалась. Ей стало стыдно. Скажут, не надо было бабу брать в проводники — трусиха. Она огляделась. Вон Седой стоит, какой-то кол в руках держит. Хотела привлечь его внимание и вдруг поняла — не Седой это, а какой-то старик в шапке-ушанке — стоит в железном корыте, в каких по реке плавают, а вокруг небольшой пруд. Кошка сразу не заметила, что и сама уже наступила в ледяную воду, и теперь вода эта просочилась в ботинки, обжигая холодом. В корыте у старика сидят ушастые мутанты — видно, он их выловил из воды. Еще один ушастый стоит на задних лапах сбоку на камне — лапы тянет к старику, видно, чтоб не забыли и его взять. А вон только уши торчат из-под воды — один прямо на дне распластался, неужели утонул, бедняга?