Александр Афанасьев - Ликвидатор

Но вот что делается внутри…

На первый взгляд, все не так уж и плохо. Экономика если и не растет так, как хотелось бы, то, по крайней мере, и не падает. Подавляющая часть населения страны сумела наесться, наверное, в первый раз за всю историю России. Посмотреть по городам – машины, квартиры, загородные дома вместо убогих халуп на шести сотках – еще двадцать лет назад все жили в хрущобах, ездили в лучшем случае на «Москвиче» и на своих шести сотках рылись в земле, выращивая картошку. Ему было смешно, когда он слышал разговоры о свободе, о демократии… что дала людям эта свобода? Что людям дала демократия? Пойдет он на четвертый срок – его и в четвертый раз выберут.

Но вот это…

Он не мог подобрать точного определения для того, что было не так. Самое близкое было – испортился народ. Весь, а не только власть. Да, ругают власть – но откуда эта власть берется? Да из народа и берется. Каждый депутат, каждый министр, посадки которых с таким шумом освещают СМИ, он ведь не с Марса прилетел. Он когда-то ходил в обычный детский садик, потом в обычную школу, потом в обычный институт, работал где-то. И как только добрался до власти – случайно или этого он намеренно хотел, он тут же стал хапать в три глотки, издеваться над людьми, прихватизировать чужое. И таких было не один, не два. Кого ни назначь – все одно и то же. Одно и то же, раз за разом, раз за разом…

Пробовали брать людей с самых низов. К воровству добавлялась еще и воинствующая некомпетентность.

Пробовали брать людей со стороны, разрушать круговую поруку. Итог – то же самое воровство, кумовство, семейственность. Разгоняешь чужой клан – чтобы тут же создать новый.

Пробовали вносить элементы бизнеса, создавать госкорпорации. Итог? Подонки начали устраивать себе «кормушки» в провинции: на завод назначается несколько москвичей, первым делом они ставят себе московскую зарплату, доводя до белого каления работяг, потом… а потом – пшик. Составили красивый план, проверяешь – не сделано ничего. Выгоняешь – только для того, чтобы набрать новых. Как потом оказывается – таких же. Ставишь местных – начинают воровать уже они, и почти бесконтрольно.

Пробовали упростить жизнь, убрать кое-какие элементы бюрократии. Криминальные и полукриминальные схемы появлялись сразу после отмены запретов: иногда казалось, что народ играет с государством в игру: кто кого кинет. Любой закон, почти любой в сфере, касающейся денег, – моментально порождал какой-нибудь криминал.

Но вот это…

Это было уже предательство.

Когда русский или русская бросали дом, семью и становились ваххабитами – это был конец всего. Это был подрыв всего того, на чем стояло государство и общество. Покушение на основы. Когда кавказец становился ваххабитом – к этому относились… с негативом, конечно, но в то же время понимали: он чужой. Когда становился ваххабитом русский…

Дальше можно было не продолжать.

Он знал, что надо было делать. Надо было нанести удар по гнезду всей той мрази. У России было достаточно ресурсов. Много лет он сдерживал себя: шейхи после того, что случилось с Яндарбиевым, передали вполне определенные угрозы: попробуете еще раз, и опустим цену на нефть. Потому-то он не предпринимал мер, какие следовало бы, против этой мрази. Мирился с проповедниками, которых надо было на свалке закопать с самого начала. Теперь из-за сланца и того, что нашли в Черном море, шейхи сами не знают, куда деваться, теперь угроза снижения цены бьет уже по ним. Вот только…

Поздно.

Он хорошо помнил историю. Помнил, как исподволь проникал в страну марксизм. Менялся, превращался из народничества в эсеровщину, мутировал. Но в конце концов – победил. Видимо, такова несчастливая судьба России… ни одной заразы мимо.

Заглянул секретарь. Он уже знал – кто. Раздраженно махнул рукой – пусть заходит…

Сергей Сергеевич был бледным как мел, но держался.

– Разрешите?

Президент показал взглядом на стул. Сергей Сергеевич не сел, остался стоять – проштрафился. Понимает это.

– Относительно покушения…

Президент вяло махнул рукой.

– Организатор покушения – Хадуллаев Леча Салманович, тридцать девять лет, чеченец, родился в населенном пункте Чечен-Аул. Отец – Салман Хадуллаев, бригадир тракторного звена, настроен резко отрицательно, в первую войну на стороне боевиков, уничтожен. Сам Хадуллаев – спортсмен, мастер спорта по кикбоксингу, по данным УФСБ по Чеченской республике, поддерживал контакты с лесными…

Президент зевнул. Он казался чуть заторможенным – но Сергей Сергеевич знал, как ошибочно это впечатление.

– Интересное что-то есть?

– Так точно. Согласно данным СВР Хадуллаев установлен как специальный агент службы Общей разведки Саудовской Аравии Мухабаррат. В этом качестве отметился в Ливии, Сирии, Ираке. Чрезвычайно опасен.

Президент иронически поднял брови.

– Мухабаррат?

– Так точно. Сообщение помечено как достоверное.

Это что? Вызов? Или подстава? Сережа с американцами – вполне мог и…

– У нас все достоверное. Пока петух в ж… не клюнет. Смертницу установили?

– Так точно. Шаламова Алена Владимировна, журналистка, русская. Никаких данных на нее не было.

– Не было?

Сергей Сергеевич выдержал пристальный взгляд.

– Так точно. Не было. Она не принимала ислам, не посещала мечеть. По ней работают сразу три группы.

– Работать надо не по ней тремя группами! – внезапно выкрикнул президент с яростью на лице. – А по тем, кто еще не подорвался! Она в кремлевский пул входила – думаешь, я не знаю?! Кто и как ее проверял? Может, завтра нас всех в Грановитой палате на воздух поднимут! Паразиты!

Сергей Сергеевич побледнел.

– Так точно. Брошены все силы.

– Силы… – с насмешкой сказал президент, – ты уж лучше скажи, как было, не ври. Легла под одного из ваших… со Старой площади. – Для обозначения «тех, кто со Старой площади» – президент употребил страшное ругательство. – Ну?

– Так точно. Было.

– Сволота…

Президент внезапно успокоился.

– Что с американцами? Информация есть? Что-то помимо того, что на Совбезе мололи?

– Так точно. Просят разрешить следственной группе работать в Москве.

– Просят?

Тон главы государства не предвещал ничего хорошего.

– Убедительно просят, – выкрутился Сергей Сергеевич. Если говорить честно – американцы давили на него, и сильно, он даже отключил все телефоны, приказал ни с кем не соединять. У американцев есть одна очень неприятная особенность – просить они не умеют. Совсем. Они приходят к тебе и говорят, что им нужно. И смотрят на тебя так, как будто ты им должен. И возмущаются, если ты не делаешь, – причем искренне возмущаются. Им плевать, что он и так сделал все, что мог. Им плевать, что вот такая вот «аудиенция у главы государства» здоровенный кусок здоровья отнимает, потом никаким коньяком не отпоишься. Это у них там… хиханьки-хаханьки. А тут – каждый день как гимнаст на проволоке.