Евгений Павлов - Спаун. Возвращение

– Это Спаун! Это наш защитник! Он вернулся! – неслось над площадью. Многочисленные журналисты осаждали ближайшие таксофоны. Не переставая, визжали мобильники. Спаун снова стал идолом города, его вечным героем!

Придя в себя, Блацковиц первым делом попросил Марка Блэкона связать его со Спауном. Лейтенант не заставил себя ждать…

Уже на следующее утро все газеты города пестрили сенсационными заголовками:

«МЭР ПОВЕРИЛ В СПАУНА!»

«ДЕМОН-ЗАЩИТНИК НА СЛУЖБЕ У МЭРА БЛАЦКОВИЦА!»

«ТЕМНОК СПАС МЭРА ОТ ПАЛАЧА!»

И т. д., и т. п.

Всерьез ли относился Блацковиц к Спауну, поверил ли в него окончательно, но для горожан эта битва на площади у мэрии и чудесное спасение главы города означали, что у них вновь появился защитник!

У себя в кабинете главврач, склонившись над столом, читал медицинские заключения о летальных исходах, случившихся за последнее время в его больнице.

Сегодня заключения должны быть переданы муниципальным экспертам, которые не раз уже указывали главврачу на подозрительно высокий процент смертности в его клинике.

– Вот крысы, опять придется засылать им в конвертах… – огрызнулся медик.

Блестящая репутация заведения Арчибальда Кэлвина в последнее время значительно потускнела. И ни огромные связи продажного эскулапа, ни многотысячные взятки коррумпированным чиновникам, ни явный патронаж со стороны криминала не могли уберечь клинику от неминуемого краха.

Ведь человек, предавший клятву Гиппократа ради служения мамоне, не имеет права лечить людей.

– Почему вы не говорите нам всю правду? Что вы скрываете? – расспрашивал Кэлвина один из экспертов.

– Вас это так сильно волнует? Вы деньги берете? Я не буду предлагать два раза… – от скрытого волнения Кэлвин стучал ногтями по краешку стола.

– Да. И все же, доктор, будьте осторожней! – получив свои конверты, эксперты удалились.

– Будьте вы прокляты, взяточники!

Крутанувшись на кресле, Кэлвин привычным движением достал из бара бутылку дорогого виски.

– Я бы на вашем месте, мастер Джон, так не расстраивался! Вы отдохнете, пока все не уляжется… – своим монотонным, чуть надтреснутым голосом успокаивал Фредерик своего расстроенного воспитанника.

– Вот цена человеческой благодарности! Может, и вправду стоит пожить нормальной жизнью? А там время покажет…

– Вы их не простите?

– Не знаю, Фред. Может, когда-нибудь, но только не сейчас. Обиды у меня нет, но что-то кому-то доказывать я больше не собираюсь! – тяжело вздохнул хозяин поместья.

– Значит, не все так плохо, как я думал. Надеюсь, вы никуда не собираетесь уезжать? Или какие-то новые планы? – решил уточнить дворецкий.

– Может быть, мне некоторое время попутешествовать?

Джон вопросительно посмотрел на наставника.

– Америкой я сыт по горло!

– Жаль, за годы вашего отсутствия я не помолодею. Но сколько останется сил, буду ждать возвращения! Знайте, кроме многочисленных недоброжелателей есть и те, кто хранит вам верность!

Джону показалось, что из выцветших глаз дворецкого на щеку сползла слезинка.

– Спасибо тебе за поддержку, Фред. Твои слова для меня, как бальзам на душу!

– Вы сильно утомлены, сэр. Зачем так долго сидеть в гроте? Организм не железный, да и нервы сдают… Нет, само провидение дает вам паузу!

Дворецкий накрыл Джона клетчатым пледом.

– Что ж, Фред… Мы предполагаем, а небеса располагают!

– Сэр, что же случилось на самом деле в доме комиссара?

– Фрост хотел убить меня, да не вышло. А погубило его, наверное, то же самое провидение!

– О чем же вы сожалеете, сэр?

– Я много раз встречал на своем пути тех, к кому питал ненависть такую сильную, что казалось, будто я схожу с ума! Много раз мне хотелось перейти черту, как в случае с Безумным Джеком, который, вроде бы, теперь остепенился…

Джон плотнее укутался в плед.

– Эта ненависть съедала меня изнутри, но я ее сдерживал…

– И что же?

– А сейчас я пуст, и у меня нет никакого желания оставаться героем… – задумчиво молвил Джон своему верному другу-дворецкому. – Все войны в моей душе уже давно отгремели! И хочется тихого-тихого мира…

– Почему без стука? – спросил у Фернока лейтенант Марк Блэкон, когда тот буквально вбежал к нему.

Фернок и вправду почти вломился в кабинет, в котором сам когда-то работал, засиживаясь долгими вечерами, и который стал ему почти родным.

– Ты очень хочешь знать, кто я такой? – с вызовом спросил он. – Ну что ж, изволь!

И тут же невинная, почти детская улыбка озарила его чело…

– Когда-то я служил здесь, сидел там, где сейчас сидишь ты!

Незваный посетитель без спроса плюхнулся в свободное кресло.

– Но ты не дрейфь, не отберу я у тебя твое место! Сейчас мне нужен кое-кто из обезьянника…

– Кто вам нужен? И почему я, собственно, должен вам верить?

– Причин, собственно, две. Ну, представляться мне смысла не имеет!

Он фамильярно закинул ногу на ногу.

– Я думаю, ты обо мне уже слышал!

Увидев искреннее изумление в глазах Блэкона, незнакомец продолжил.

– Вижу, что ошибся… – и после небольшой паузы: – Я – лейтенант Эсмонд Фернок, бывший лейтенант Эсмонд Фернок! Первая причина в том, что я постарше тебя, и, значит, ты должен уважать мой возраст! А о второй знать тебе, я думаю, ни к чему. Извини, что обращаюсь на “ты”, но это уже мелочи…

– Вы диктуете мне свои условия?

– Нет, я просто пошутил, я – безобидный! А насчет обезьянника… – Он придвинулся к лейтенанту – Так вот, там у тебя сидят три занимательных типа. И я хочу задать им пару вопросов. Только и всего.

– Что вам надо от арестованных?

– Так, дорогуша, я не один из них, не волнуйся понапрасну!

Фернок сделал такое выражение лица, что Блэкон не мог удержаться от улыбки.

– Я сам по себе. Но есть одно архиважное дело. Надеюсь, ты слышал о террористах с площади мэрии?