Сергей Ким - Инопланетное вторжение: Битва за Россию (сборник)

Нашему батальону отводилась «почетная» миссия – отвлечь на себя внимание «зеленых», пока ветераны станут потрошить тарелки. Правда, для меня так и осталось непонятным – как, собственно, они собираются это делать, но на наводящие вопросы бойцы Сопротивления отмалчивались с каменными лицами. Было очевидно, что у них в рукаве был заготовлен какой-то козырь, но какой – этого мне так и не сказали.

Перед тем как начать «обсасывать» все детали предстоящей операции, ветераны выкатили обязательное требование: руководить действиями остатков второго батальона ОМОН они доверяют только мне. Шатурину – исключительно в случае моей гибели. После разбора боевого задания, диспозиции и прочего я все же рискнул спросить: в чем причина такой избирательности руководства. К моему изумлению, Олег-Джелат легко пояснил:

– Видите ли, Коля… К майору Шатурину у нас есть некоторые претензии, причем весьма серьезные. Если он не согласится – вольному воля. Если он захочет узнать о наших претензиях поподробнее – мы готовы встретиться с ним на нейтральной территории и обсудить наши вопросы и его ответы. Но на настоящий момент – это дело решенное. Связь только с вами. Другим мы, уж извините нас, господа полицейские, не доверяем. А майору вашему передайте вот это, – и он протянул мне запечатанный конверт. – А теперь, если вы не против, приглашаем вас отведать нашего пайка…

Обед был удивительным, хотя бы потому, что присутствовали все четыре положенных блюда: салат, первое, второе и компот. К моему огромному изумлению, был даже свежий хлеб, который, как выяснилось, выпекали в переносных хлебопечках. Все остальное – на уровне обычной солдатской кухни: борщ с тушенкой, салат-солянка из консервов, перловая каша с мясом из концентрата и компот из сушеных яблок.

Я уже доедал, когда случайно обратил внимание на понурую фигуру в засаленной робе. Фигура медленно перемещалась по столовой – длинному, узкому, полутемному помещению, располагавшемуся ярусом ниже основного зала. Это был уборщик: собирал грязные тарелки и увозил куда-то на тележке, а в промежутках между сбором тарелок елозил по столам тряпкой и шуршал в углах веником. Мне показалось знакомым его лицо, хотя где я мог видеть эту всклокоченную физиономию с глазами побитой собаки я решительно не мог вспомнить…

– Это? – поинтересовался Кенарь, проследивший направление моего взгляда, – это депутат Государственной Думы.

И он назвал фамилию, которая была мне, разумеется, знакома.

– А что он тут делает?

– Ну как «что»? Кухонным мужиком служит. Больше-то он ни пса не умеет. Прибился к нам месяца два тому. Сначала права качал, потом ничего, исправился. Вот даже повысили в должности. Сначала-то он ассенизатором был…

Я не удержался и прыснул. Вальяжный депутат, один из лидеров компартии РФ, давно и небезосновательно подозревавшийся в связях с бандитами, – ассенизатор? Молодцы, ветераны, – работу ему по душе подобрали…

После обеда я выяснил, где находится бывшее место работы депутата, и рысцой направился к нему. Организм настойчиво требовал свое. Место общего пользования содержалось у ветеранов в образцовой чистоте. Видно было, что эти люди прошли суровую школу Советской Армии и не понаслышке знали, что такое «драить очки»…

– Молодой человек… Вы слышите меня, молодой человек?.. – вкрадчивый шепот за спиной.

– А?

Передо мной стоит тот самый депутат-ассенизатор.

– Молодой человек… Я настоятельно прошу вас: не ввязываться в авантюры этих дикарей.

– Чего?

– Доведите до сведения вашего руководства, что они держат в плену представителя законной демократической власти – депутата Государственной Думы. Меня нужно немедленно освободить, чтобы я мог на законных основаниях вступить в переговоры с представителями галактического разума…

Он переводит дух и продолжает:

– Пора прекратить это бессмысленное сопротивление. Это все наша российская дурь, ксенофобия… ну с чего мы взяли, что они обязательно настроены к нам враждебно? Вон, на Западе уже вступили в переговоры и живут себе спокойно. Роботы их обслуживают… Неужели вы не видите, что это – кучка оголтелых антисоциальных элементов? Они – враги цивилизованного общества… Мы уже сейчас могли бы жить спокойно, без забот о пропитании… Инопланетный разум – разве мы сможем с ними тягаться?..

Я не запомнил, что было потом. Сознание словно выключилось, а снова включилось только тогда, когда двое ветеранов оттаскивали меня от скрюченного, окровавленного тела, распластанного на цементном полу. А я вырывался и все еще продолжал орать:

– Мразь! Власовец! Ублюдок! Вам все равно, кому страну продать, лишь бы «без забот о пропитании»! Сволочь! Пустите меня, мужики!..

…Услышав о требовании ветеранов, Шатурин потемнел лицом, но ничего не сказал. Молча сломал сургуч на конверте, молча прочитал все то, что там было – два небольших листка, покрытых петитом. Потемнел лицом еще больше, потом сплюнул и прошипел:

– Ладно, черт с вами! Коли все выйдет – отвечу по всей строгости… – и больше к вопросу о командовании операцией не возвращался.

В назначенный день мы, проверив предварительно связь, выдвинулись в условленное место. Коротко пискнул одноразовый передатчик, сообщивший Штабу Сопротивления, что мы на месте, а через пару минут пришла команда начинать.

Мы выкатились на поверхность и ударили разом. Разметали два десятка «попрыгунчиков», умудрились чудом завалить одного «карпа», и залегли под огнем доброго десятка «носачей». В этот момент рация ожила снова:

– Дятлы, Дятлы! Здесь Джелат. Здесь Джелат. Не бейте «носачей», которые не станут стрелять в вас. Не бейте «носачей», которые не станут стрелять в вас.

Он не успел продолжить, как я с изумлением уставился на происходящее. Из десяти «носачей», только что бойко двигавшихся к нам, поливая огнем по площади, три вдруг замерли, а потом… А потом, ни мало не сумняшеся, врезали согласованным залпом по своему собрату. Тот вспыхнул и взорвался, а чокнутые «носачи» дружно развернулись и прикончили следующего. Затем они со всех своих семи ног каждый рванули к ближайшей «тарелке». Дальше я не видел, потому что над нашей позицией зависли три «карпа» и устроили нам библейский Содом. С Гоморрой за компанию… Мы отбивались, как могли, изо всего наличного оружия, когда один из «карпов» тоже рехнулся и, свалив одного своего приятеля, припустил за вторым, выписывая в воздухе виражи, которым обзавидовался бы сам Иван Кожедуб. Второй «карп» пытался удрать, но, видно, не на таковского напал. Серия бледных вспышек – и беглец, задымив, пошел на снижение. «Носачи», оставшиеся перед нами, вели себя более чем странно. Они остановились, явно не решаясь двигаться дальше, и только лупили во все стороны. В божий свет, как в копеечку…