Андрей Посняков - Кремль 2222. Кронштадт

Имейся в достатке цемент, можно было бы восстановить и Морской собор, о чем нынче мечтал каждый житель Кронштадта. Славный символ боевой славы города после ядерного пожара пребывал в развалинах, вся красота сгорела в пламени военного ада, остались лишь угрюмые закопченные стены, – немой укор глупым людишкам, развязавшим Последнюю войну, в которой не оказалось победителей.

В серой рабочей робе, надетой поверх теплого свитера, Кир сидел в дальнем каземате и читал книжку, время от времени внимательно разглядывая установленное тут же старинное орудие – стопятидесятидвухмиллиметровую пушку системы Канэ, одну из немногих, оставшихся от старого мира.

Снаружи послышались чьи-то легкие шаги, однако молодой человек даже не повернул головы, лишь улыбнулся, – он прекрасно знал, кто бы мог сюда заглянуть. И, конечно же, не ошибся.

– Привет! – послышался звонкий голос Лексы.

Тоненькая, легкая, в щегольском приталенном бушлатике и вязаных шерстяных брючках, девушка казалась солнечным лучиком, вырвавшемся из плена вязких дождевых туч. Непокрытые волосы ее, аккуратно подстриженные до плеч, растрепались золотистой соломкой. Худенькое симпатичное личико, чуть вздернутый носик, едва тронутый веснушками, обворожительно зеленые глаза…

– Ну, здравствуй, сестренка! – отложив книгу, Кир поднялся на ноги и, обхватив девчонку за плечи, чмокнул ее в лоб. – Как спалось?

– Что читаем? – выскользнув из рук юноши, Алексия подняла книжку. – Теория артиллерийской стрельбы… Ого! Однако! Так ты скоро из любой пушки стрелять сможешь?

– Ну, не из любой, – десятник ненадолго замялся. – Но думаю, что смогу. Мне б потренироваться, пушки-то есть!

– Пушки-то есть, – в тон ему протянула девчонка. – А вот снарядов лишних нет. Не забывай, я своим Полем много не наделаю – тяжелы больно.

– Да знаю, – Кирилл потянулся, невольно заражаясь исходящей от Лексы радостью, легкой и беспечной. Наверное, так радоваться могут только совсем юные девушки и дети.

– Денек-то какой! – кивая на амбразуру, громко вскричала девчонка. – Солнечный, теплый. Наверное, один из последних такой… все же не за горами ноябрь. Ну, что ты тут киснешь, Кир! Айда на улицу, погуляем… приемы повторим. Кстати, кто-то обещал научить меня пользоваться пращою.

– Так ведь учил уже!

– Ага! Надоело?

– Да не надоело… А, что с тобой тут трещать… Уговорила. Пошли!

На выходе их уже дожидался Дэм. Лекса поморщилась, но ничего не сказала. Дэм почему-то всегда знал, когда Кирилл с Алексией соберутся куда-то идти, и всегда к ним присоединялся. Так вот и ходили – втроем. Вот и на этот раз…

– Пошли за канал, к Цитадельской? – первым предложил Дэм.

Похожий на извивающуюся змею Кронверкский канал, тянувшийся поперек всего острова, был восстановлен еще в прошлом году и ныне сиял на солнце синей холодной водичкой. Через канал был перекинут мостик, конечно же, охранявшийся, но в спокойное время больше так, для вида да на всякий случай – мало ли что? Но как ни крути – пост. Для некоторых – очень даже важный.

– Стой, кто идет?! – выкрикнул стоявший на часах матросик.

Грозный штык винтовки Мосина покачивался высоко над его головою, сам же часовой был настолько юн, что одним своим видом невольно вызывал улыбку. Мальчишке можно было дать лет тринадцать, а может, и того меньше. Круглое улыбчивое лицо, которому пацаненок безуспешно пытался придать самый суровый и неприступный вид, широкие матросские брюки, великоватый, явно не по размеру, бушлат, подпоясанный ремнем с ярко начищенной – с якорем! – бляхой. И верх гордости – бескозырка с золоченой надписью «Стерегущий». Был в довоенные времена такой корабль, назывался – эсминец. И угодившая когда-то в синее Поле бескозырка явно осталась с него. Встречались головные уборы и с других кораблей – «Рюрик», «Марат» и даже – «Октябрьская революция».

Парнишка, конечно же, прекрасно знал всех троих, однако, надлежащим образом исполняя Устав Гарнизонной и Караульной службы, велел всем остановиться и запросил пароль.

– Рюрик, – усмехнулся Кир, не далее, как вчера тот самый пароль по команде и предложивший.

– Милютин, – вытянувшись, тут же отозвался часовой. – А времени сколько, не знаете?

– Следует спрашивать не «сколько времени», а «который час», – проходя мимо, не преминула заметить Лекса. Еще ей очень хотелось щелкнуть часовенка по носу, чтоб не очень-то зазнавался, и девушка еле-еле сдержалась.

– Ну, скажите, – не отставал парнишка. – Часов десять есть уже?

– Пол-одиннадцатого, – Кирилл бросил взгляд на наручные часы, только вчера полученные в награду за проявленную смекалку в отражении недавней атаки береговых разбойников-мутов.

– Время-то мы знаем, – неожиданно вступил в разговор Дэм, как всегда – хмурый. – А вот ты, салага, Устава не знаешь ни хрена! Придется доложить твоему командиру.

– Как это не знаю? – обиженно возразил часовенок. – Очень даже знаю. Вот… Часовому запрещается: пить, курить, говорить, принимать пищу, отправлять…

– Да брось ты его, Дэм, – оглянувшись, Алексия махнула рукой. – Чего к пацану привязался?

Сплюнув, крепыш послушался и быстро нагнал друзей.

Показав ему в спину язык, часовой приложил ладони к губам и крикнул вдогонку:

– Осторожнее там! Говорят, на Цитадельской опять появились хищные кусты.

– Знаем.

Где-то в тех местах еще в начале сентября пропало трое мальчишек. Говорили, что утонули, купаться-то было уже холодновато. Однако – точно ли? Да и пропали-то пацаны не сразу, а один за другим.

Со всей хищной флорой, всякими там плотоядными ивами, кровожадными березами, кровопийцами-кустами и огненным мхом разговор у кронштадтцев был короткий. Несколько дублированных в синем Поле огнеметов не то чтобы полностью сняли проблему, но сделали ее гораздо менее значимой и опасной. По весне в Крепости и возле нее просто выжигали все, что хоть чем-то напоминало мутировавшую нечисть. Да, зелени стало меньше, но зато оставшейся можно было не опасаться. Таким зеленым местом был заросший пустырь на месте древней Цитадельской улицы. Развалины, овражки, ручей, окруженные зарослями рябины и липы поляны, где можно было спокойно гулять, а детям – играть. Если здесь вновь объявились хищные кусты – их нужно было найти и беспощадно выжечь, не дожидаясь, пока те натворят бед, – место-то людное.

Цитадельская не пустовала и сейчас: у полуразрушенной стены здания с нарисованными куском штукатурки воротами шла настоящая футбольная баталия. Стайка мальчишек гоняла по поляне разноцветный мяч:

– Бей, Миха!

– Пас дай, пас!

– Миха, слева-а-а!!!

– Бе-е-ей!!!

Пролетев мимо «ворот», мяч прикатился прямо к ногам подошедшей компании.