Дмитрий Старицкий - Путанабус. Наперегонки со смертью

– Приказано его живым брать!!!

Но тот, кто сидел на моей груди, глумливо ухмыльнулся щербатым ртом и ответил невидимому командиру:

– Будет он вам живой, но некомплектный.

После чего выхватил с поясных ножен бебут и воткнул его мне в правый глаз.

Потом – в левый.

Дикая боль… Последнее, что я ощутил в этом мире.

Мутный молочный свет вместо ожидаемой черной темноты – это все, что я увидел, когда очнулся. Молочный такой сумрак. Матовый. Попробовал дернуться, но тело мое оказалось плотно упаковано.

«Плен, – первое, что пришло в голову. – Приехали. Максим Грек. Триптих темперой. «Слепой страстотерпец», мля, как на иконе».

Как же пить-то хочется… Сушняк, как с хорошего такого похмела. Рот как наждачкой обработали. Да, да… Оно самое: вокруг ва-ва, во рту ка-ка, головка бо-бо, денежки тю-тю.

Но больше, чем пить, – хочется как раз наоборот.

А еще больше хочется определенности.

Дернулся еще раз – бесполезно. Скрутили на совесть за все отростки. Как же я теперь отлить-то смогу? Разве что под себя. От нерадостная перспективка…

– Мм… – только и смог произнести.

Язык опух и еле шевелился.

И никто, натурально никто не отозвался на мои потуги к общению.

Потом пронзило мыслью: «Плен!»

Наташа!!!

Суки рваные, всех унасекомлю! Дайте только руки отвязать – всех без яиц оставлю!

Внезапное буйство вскипело в душе, и я забился в ремнях, как эпилептик.

Всех на тряпочки порву, как фуфайку!!!

При этом я по-прежнему ничего не видел, кроме мутной белесой мглы вокруг. Но слух работал хорошо.

Стукнуло справа, похоже, как дверью об косяк.

Возле меня столпились неясные силуэты.

– Мм… – попробовал я ругнуться на них матом.

И тут мое тело вдруг обмякло, перестало биться в конвульсиях, а глаза вскоре снова накрыла черная мгла.

Все. «Пленка кончилась. Кина не будет…»

Кто-то меня робко тормошил за плечо.

Голова была чугунная и соображала плохо. Даже ориентация в пространстве куда-то пропала.

Нижней частью тела я на чем-то сидел, а верхней – лежал, как поручик Ржевский в салате. Меня приподняли и уложили спиной на какое-то мягкое на ощупь, но почти вертикальное ложе. Голову и лицо стали вытирать мокрой салфеткой. И вообще обращались со мной вопреки ожиданиям бережно и даже ласково.

Глаза промыли, и я УВИДЕЛ!!!

Увидел перед собой торпедо автобуса, баранку рулевого колеса, лобовое стекло и желтый капот, упирающийся в огромный дуб.

Что за бред!

Пока пытался все это осмыслить, меня ворочали, как куклака какого. Осторожно раскрыли рот и сунули туда какую-то таблетку. И тут же поднесли к губам кружку воды.

– Жора, выпей это обязательно. Полегчает, – услышал заботливый голос.

Пришлось и пить, и глотать.

Повернул с трудом голову. Рядом со мной, справа, стояла натуральная пионерка, одетая как во времена Советского Союза на торжественный сбор. В синей юбочке, галстуке красном на белой сорочке и прической в два конских хвоста над ушами. Вот только сиськи были у нее совсем не пионерские. Номер четвертый где-то.

– Где Наташа? – спросил я эту пионерку о главном.

– Какая Наташа? – переспросила меня та удивленно.

– Синевич, – прохрипел этой непонятливой деве.

Говорить что-то мешало в гортани.

– Наташка! Синевич! – крикнула пионерка куда-то мне за спину. – Греби сюда, тебя Жора кличет.

– Зачем? – раздался сзади знакомый звонкий голос баронессы.

– Вот ты сама это у него и выясни. – А пионерка-то ехидная оказалась.

Секунд через тридцать рядом со мной, сменив пионерку, появилось красивое свежее лицо баронессы Наталии Васильевны фон Зайтц, моей венчанной жены. И соответственно бывшей баронессы.

Жива! Слава богу!

Сделал неловкую попытку улыбнуться.

В ответ Наташка тоже разлепила губы и показала замечательные ямочки на щеках. Но вела она себя совсем не как моя жена. Как чужая девушка на выданье.

Я протянул руку, и Наташа взяла ее в свои ладошки, для чего присела рядом со мной на корточки. Наши глаза оказались на одном уровне. Стало легче общаться. Только вот мысли дурацкие какие-то бегали в голове, щекоча мозги, как муха бархатными тапочками. Типа, а когда Наташа успела подстричься? У нее вроде шикарные такие волосы были, длинные. Но сказал другое:

– Наташа, я только тебе могу верить. Ты скажешь правду?

– Конечно, Жорик, ничего, кроме правды, – охотно откликнулась она на мой вопрос.

И смотрит заинтересованно синими брызгами. Как точен был поэт!

– Что со мной случилось? – Впился в ее глаза жестким взглядом, чтобы не пропустить, когда по ним станут врунчики бегать.

– Тебе просто стало плохо. Ты потерял сознание за рулем, но успел нажать на тормоз, и в дуб мы не врезались. Спасибо тебе за это. А потом Роза дернула ручной тормоз. Вот и все.

– С чего вдруг мне в обморок падать? – удивился я.

– Наверное, ты переутомился, – заявила Наташа, – пока шла вся эта бешеная подготовка к этому корпоративу. Я так думаю…

– А мы где?

– В подмосковном поместье «Сибнедр». Ворота проехали. Скоро площадка будет.

– Спасибо, милая.

Наташа на слова «милая» удивленно подняла брови.

– Спасибо, я все вспомнил. Сейчас поедем.

Наташа встала. Она оказалась также одета пионеркой.

– Кстати, как твое отчество? – уточнил я у нее.

– Васильевна, – ответила Синевич.

– Ты из Гродно?

– Да, – улыбнулась она. – А что?

– Судьба. Вот что, – ответил я ей, улыбнувшись. – Кисмет. Иди, садись на место. Спасибо тебе. За все. Еще увидимся сегодня.

И я озорно подмигнул ей.

Видно, таблетка подействовала, та, которой меня «пионерка» Роза пичкала, и мне стало намного лучше. По крайней мере довести автобус на маленькой скорости здоровья хватит. Пора деньги отрабатывать, а то больше не дадут.

Потыкавшись «тяпкой», задним ходом отъехал от дуба.

Передо мной виднелась развилка дороги, которую венчал сбитый мною столбик невысокого фонаря. Он-то и не дал врезаться в дерево. Плюс еще скорость была небольшой. Повезло, однако. Могло все быть намного хуже. Вокруг хоть и окультуренный, но все же лес.

Так, куда нам теперь? Вправо-влево? Вроде вправо. Поглядел на ладони, вспомнил, что точно вправо. Переключил передачу, выжал сцепление, тронул акселератор и вырулил на нужную дорожку.

Знакомая корпоративная площадка встретила веселым гамом. Оркестр разогрева уже лабал что-то веселенькое. А вокруг все было украшено согласно утвержденному проекту.

Празднично одетый офисный планктон хаотично перемещался по площади, оставляя свободной ее центральную часть, где стояла маленькая группа мужчин. Приглядевшись, увидел в центре этой группы САМОГО. Хозяина всея «Сибнедр». Странно, вроде Ругин говорил, что САМ только ожидается из Лондона. Ну, раз так, то пора нажимать на наш неприличный клаксон. Привлечь внимание начальства к сюрпризу. В наших палестинах главное – не как сделать, а как подать.