Денис Агеев - Страж границ

Как задействовать этот проклятый браслет? Может быть, нужно произнести какие-нибудь кодовые слова. Он ведь, как ни крути, волшебный.

Ладно, начну размышлять логически. Старик сказал, что браслет этот – нечто вроде средства связи. Так, а что я знаю про средства связи? Телефон, телеграф, радио. Что-то сей предмет ни на что подобное не похож.

Я подошел к дивану и снова взял украшение в руки.

– Яков Всеволодович, вы слышите меня? – проговорил я, поднеся серебряную безделушку к губам. В ответ – тишина. Чего и следовало ожидать. Хорошо, что меня сейчас никто не видит. Выгляжу, наверное, полным идиотом.

Я снова обратил взор на белые пышные облака и начал думать. Если дед мне не сказал, как им пользоваться, значит, возможно, он знал, что я сам додумаюсь. Но я не могу. Я уже все перепробовал, но ничего не помогает.

От чрезмерных раздумий начала болеть голова.

И тут меня опять осенило.

Голова… точно! Голова, мысли и все в этом духе. Может быть, нужно попытаться связаться с дедом мысленно?

Я присел на диван, закрыл глаза. Теперь нужно сосредоточиться и представить перед собой Якова Всеволодовича.

Начал вспоминать своего спасителя, его обитую досками комнату, при этом старался мысленно пойти с ним на контакт.

И тут браслет стал нагреваться, словно его положили на огонь. Не обжигал, но тепло явно ощущалось. В ушах зашумело, сложилось впечатление, будто давление в организме стало подниматься. По телу пробежали холодные мурашки. В ушах загудело. Возникло ощущение, что моими мыслями начал управлять кто-то другой.

– Андрей! – внезапно раздалось в голове. Но голос я этот не услышал, а скорее почувствовал. – Я вижу, ты принял мое предложение.

– Да, – мысленно ответил я, дивясь тому, как это у меня просто получилось.

– Что ж, я рад. – Голос Якова Всеволодовича «звучал» отчетливее.

– Что мне теперь делать? – спросил я, силясь удержать образ старого стража в голове.

– Расслабься, друг мой… расслабься… И добро пожаловать!

Я не открывал глаз, но все равно почувствовал, что мир вокруг стремительно изменился. Из-под меня исчез диван, стало темнее. В нос шибанул резкий и знакомый запах деревенского жилища.

– Можешь открыть глаза, – услышал я дружелюбный голос Якова Всеволодовича.

Я оказался посреди огромной комнаты, аккуратно обитой ровными досками. Высокие стеллажи и полки, расставленные почти у всех стен, забиты разными книгами и толстенными фолиантами. У одной из стен расположен массивный камин, перед ним два кресла в шерстяной обивке.

– Поздравляю, друг мой, ты прошел испытание, – чуть улыбаясь, проговорил Яков Всеволодович. Скрестив руки, он стоял у камина и разглядывал меня с головы до ног.

– Какое испытание?

– Ты сообразил, как пользоваться браслетом. Это было твоим испытанием.

– Знали бы вы, чего мне это стоило. – Я сурово покосился на серебряную побрякушку, которую все еще сжимал в руке, с недовольством вспоминая, как несколько минут назад отчаянно пытался ее активировать.

– Догадываюсь. Со своим наставником, предыдущим стражем, мне тоже не сразу удалось связаться, – попытался успокоить меня Яков Всеволодович. – Правда, тогда и ситуация посложнее была.

– А вы… меня опять телепортировали, да?

– Конечно. Кстати, ты правильно сделал, что решил поскорее отправиться обратно. Действие того зелья, которое ты выпил, еще не закончилось, поэтому мне легче было перебросить тебя к себе. Если бы ты решил сделать это, скажем, завтра, то мне пришлось бы отправиться к тебе самому.

– И вы появились бы в моей квартире?

– Мог бы и в квартире, но для этого потребовалось бы затратить больше энергии. Я, наверное, лучше с меньшими затратами шагнул бы по уже проторенному пути – пассивному порталу.

– Это что еще такое?

– Когда телепортируешься, то в пространстве, в том месте, куда ты отправляешься, остается нечто вроде прохода. Если его не закупорить, то потом можно свободно им пользоваться. – Глядя на мое недоуменное лицо, Яков Всеволодович махнул рукой. – Ладно, со временем во всем разберешься.

– Это я понимаю, но как же тогда зелье, которое я выпил, и которое, как вы говорили, вам помогло с перемещением? Оно-то здесь причем?

– Оно на время сделало твое тело проводником энергии, служащей для создания прохода.

– Как это?

– Ты сам стал проходом, ведь все мы являемся частью пространства, и нас, как и пространство, можно менять… в общем, это не так легко объяснить. Придет время, и тебе все станет ясно. А сейчас лучше давай я покажу тебе дом.

Жилище Якова Всеволодовича оказалось очень вместительным. Одноэтажный дом с элементами древнерусского стиля, но больше почему-то с западным уклоном, оказался на удивление уютным. Огромный зал (он же – библиотека и место для отдыха и раздумий), кухня, две спальни – вот и все комнаты. В подвале у старого мудреца, как он утверждал, располагалась огромная лаборатория, но туда Яков Всеволодович даже не дал заглянуть и одним глазом. Сказал, что еще рано. Что касается туалета и умывальни, то к моему великому сожалению они оказались на улице. Чердак мне дед показывать наотрез отказался, заявив, что смотреть там нечего. Впрочем, я и не горел желанием лезть в пыльное пространство между потолком и крышей, невесть сколько лет не знавшего уборки… И еще один нюанс – в доме я не заметил ни одной люстры, ни одного светильника, собственно, как и приборов, питающихся от электросети.

– Ничего, добротный домик, – похвалил я обиталище Якова Всеволодовича, как только экскурсия закончилась. – И таким новым выглядит. Вы его недавно построили?

– Вообще-то нет. Ему уже лет триста. Тут до меня еще мой наставник жил.

– Сколько? – ошарашено поглядел я на старого мудреца. Дом и вправду не выглядит на три века, ему даже пятидесяти лет не дашь.

– Ну может не триста, но двести восемьдесят годков точно есть.

– Так-так. Я полагаю, что и наставник вашего наставника здесь тоже жил.

– Нет. Сей дом Федор Славомирович построил собственноручно, – с уважительной ноткой проговорил Яков Всеволодович и, чуть помолчав, добавил: – А я лишь придал ему тот вид, что он имеет сейчас.

– Тогда сколько же вам лет? И вашему наставнику?

– Стражи границ живут долго, во всяком случае, дольше, чем обычные люди. Пропитанные магией люди неохотно ложатся в могилу. Причем, как в прямом, так и в переносном смыслах… – многозначительно улыбнулся дед.

– И все же, сколько вам лет?

– Двести двадцать четыре.

– Ну… – Я не знал, что сказать. Да, что не говори, а выглядит он моложе своих лет.

– Федору Славомировичу было двести сорок семь перед тем, как его душа покинула наш мир, – тяжко вздохнул Яков Всеволодович.