Юрий Корчевский - Медаль для разведчика. «За отвагу»

Лес скоро должен кончиться, за ним несколько километров открытого пространства и Дорогобуж. Немцы его стороной обойти должны и, скорее всего, с северной стороны, если их цель – мост.

Но там перекресток дорог, патрули. Разведчики или диверсанты редко выбирают путь короткий. Лучше дальше, кружным путем, но безопаснее. Лейтенант принял решение:

– За мной, бегом!

Пока лейтенант карту изучал, Игорь успел на спину лечь, ноги на дерево задрал. Так мышцы отдохнуть лучше успевают, молочная кислота уходит. Километра через два лейтенант остановился.

– Рассыпаться цепью, дистанция десять метров. Смотрим под ноги.

Игорь действия Федюнина понял. Лес скоро закончиться должен, немцы залечь должны, понаблюдать. Не исключено – под маскхалатами у них советская форма. Наши разведчики уже вплотную на хвосте сидеть должны. Они налегке бегут, только с оружием. А у немцев вещмешки должны быть. Если диверсанты – груз взрывчатки, с ним долго не побегаешь. Разведчики шли тихо, на ветки и шишки не наступали, привычка уже. Игорю до высокой сосны метров десять оставалось, как сверху шишка свалилась. Дело в лесу обычное, но сейчас не глубокая осень и ветра нет. Опасность почувствовал, на землю упал, перекатился, автомат вскинул, по кроне дерева очередь дал. Лучше пусть лейтенант отругает, наряд на хозработы даст, чем быть убитым. Не будет наказания! Сверху, с веток, с шумом упал труп, с глухим стуком о землю ударился. И сразу с других деревьев пальба. Игорь дал длинную очередь по кронам, целясь туда, где погуще. Сменил магазин и влево развернулся. И очередь за очередью. И наши разведчики не отстают. Перестрелка быстро стихла. Федюнин крикнул:

– Все живы? Рассчитайсь!

Не откликнулся один разведчик. Федюнин не поднимался, снова голос подал:

– Кто сколько убитых видит?

Игорь крикнул:

– Я одного снял, вижу.

– И я одного! – отозвался Твердохлебов.

– Товарищ лейтенант, передо мной еще один лежит.

В банно-прачечном отряде о троих говорили, но не факт, что их трое было.

– Поднимаемся, осторожно деревья осматриваем.

На деревьях больше никого не оказалось.

– Что же они, как обезьяны, на деревья забрались? – недоумевал Твердохлебов.

– Лес кончается, поле впереди. А преследователей, то есть нас, засекли, – пояснил Федюнин. – Кто первый огонь открыл?

– Рядовой Катков, – шагнул вперед Игорь.

– Молодец. Как ты понял, что они над нами?

– Ветра нет, а шишка упала. С чего бы это? Потревожил кто-то.

– А если белка?

– Зверье от войны подальше ушло.

– Логично. Всем искать Мизурина. Его не вижу.

Разведчика нашли убитым. Он крайним в цепи шел, не сразу среагировал. Федюнин немцев осмотрел, обыскал. Под масккостюмами немецкими советская форма и документы, хоть и липовые, сработаны добротно. Только взрывчатки не было. У одного в вещмешке рация, у другого две батареи запасные, у третьего только сухой паек. Причем все консервы советского производства, с захваченных складов.

– Оружие и сидоры немецкие забрать. Срубите пару жердей, надо тело Мизурина к расположению взвода доставить, похоронить по-человечески.

Тела убитых немцев так и бросили в лесу.

По прибытии в штаб лейтенант доложил об уничтожении группы. Дали отбой другим службам. Пока бойцы могилу рыли для погибшего товарища, приехали сотрудники Смерша. Все вещмешки с содержимым изъяли.

Ну, рации и батареи – оно понятно. А консервы зачем? Твердохлебов заявил:

– Надо было жратву в нашу землянку забрать.

Смершевцы у Федюнина потребовали, чтобы их к трупам немецким проводили. Лейтенант отправился сам. Как потом оказалось, оперативники Смерша прощупали каждую складку обмундирования убитых, сняли сапоги, вытащили стельку и обнаружили за ней свернутые листы папиросной бумаги с шифрограммой.

Федюнин удручен был, недосмотрел. Но он разведчик, у Смерша другие методы работы.

Видимо, с досады решил разведчиков помуштровать. Заявился в землянку, где парни оружие после огневого контакта чистили, магазины снаряжали. Да еще сидор с собой принес. Из вещмешка чистую черную тряпку достал. Разведчикам любопытно стало. Сам одному из разведчиков глаза тряпкой завязал. Остальные сгрудились вокруг стола. А Федюнин вытащил из вещмешка немецкий погон, вручил разведчику.

– Определи на ощупь.

Фадеев пощупал.

– Унтер-вахмистр.

– Верно.

Федюнин отложил погон в сторону, вытащил из сидора другой погон.

– А этот?

– Обер-лейтенант артиллерии.

– Угадал.

На третьем образце Фадеев срезался. Определил, что погон гауптману принадлежит, но род войск отгадать не смог. Лейтенант сам сдернул повязку.

– Смотри.

– Тьфу, сапер, будь он неладен.

– Кто следующий?

Вызвался Игорь. Интересно было себя проверить. Твердохлебов спросил:

– А зачем на ощупь определять?

– Ночью не всегда есть возможность фонарик зажечь или спичку. Дал ты немцу по башке, а это рядовой. Не знает ничего, кроме взводного и ротного командира. Никого назвать не может. А язык, уж коли с большим трудом достался, чтобы ценный был. Лучше офицер, и отлично, если штабной.

И завязал Игорю глаза, сунул в руку погон.

– Обер-лейтенант зенитной артиллерии.

Федюнин дал в руку следующий погон.

– Оберст.

Этот погон на ощупь отличался от других – витой и две четырехугольные звезды.

– А это?

И сунул в руку пряжку. Игорь ответил без задержки:

– Пряжка с офицерского немецкого ремня, двузубая. У солдат штампованная цельная, из алюминия или стали, с орлом и свастикой и надписью «С нами бог».

– Принимается. А это?

В ладонь Игоря лег овальный значок. Игорь ощупал тщательно. Вверху орел со свастикой в когтях, внизу перекрещенные штык и граната, вокруг дубовые листья.

Замешкался немного, но ответил:

– Знак «За атаку». Вручали за штурм, но не пехотинцам, у них на знаках винтовка.

– Очень хорошо! Сними повязку, посмотри.

Со знаком Игорь угадал. Но ниже штыка и гранаты еще цифры выбиты были – количество атак.

– Чтобы все знали нашивки, петлицы, канты, даже «курицы». Сам проверю.

На правой стороне кителя военнослужащие вермахта имели нагрудный знак – орел с распростертыми крыльями. У солдат и унтеров орел машинного шитья, светло-серого цвета. Офицерский нагрудный знак вышивался вручную. На ощупь отличались сильно. Наши разведчики нагрудный знак называли презрительно «курицей».

Следующей ночью в поиск ушла группа из трех разведчиков. И задача простая была – взять «языка» с передовой. Командование имело неподтвержденные данные, что стоявшую перед ними дивизию заменили на свежую. Разведчики должны были взять любого немца, даже рядового пехотинца. По номеру полка и дивизии в документах сразу было бы понятно – была замена или нет. Вопрос существенный. Из тыла приходили дивизии, доукомплектованные до штатной численности, с полным боекомплектом, новыми или прошедшими заводской ремонт танками, самоходками, пушками. А разведгруппа не вернулась. Ждали двое суток, потом надежды на возвращение пропали. Разведчики опытные были, да, видимо, ошибку допустили. Во взвод пополнение пришло, все добровольцы. Желание воевать есть, а умения и опыта нет. Их натаскивать, обучать надо, поскольку прошли они только школу молодого бойца. Фактически научили портянки наматывать, ходить строем и стрелять из винтовки и автомата. Да и невозможно обучить стрельбе за две недели малым количеством патронов. Однако – пехотинцев выпускали, не снайперов.