Юрий Харитонов - Метро 2033: На краю пропасти

– Чего? – тот явно не понял, что именно от него хотят.

– Свет, говорю, есть? Фонарик, спички, керосинка, может, пиропатрон…

– Ты это… – после недолгой паузы проговорил голос, – кончай выдумывать. Не дай бог, взорвешь здесь чего-нибудь.

– Да елы-палы! – не удержался Игорь. – Мне просто посветить надо.

– А-а-а, – протянул охранник, – Так бы сразу и сказал. А то – пиропатрон, пиропатрон… На вот, от деда достался. Ручной. Только не дергайся, а то нам приказано стрелять.

За решеткой появился силуэт мужчины, что-то просовывающего сквозь прутья. Игорь встал, ощущая в ногах слабость, и медленно подошел к решетке. Протянул руку, взял предмет, просовываемый незнакомцем, и только хотел вернуться на место, как тот схватил его за запястье, удерживая. От удивления Потемкин замер, пытаясь понять, что же хочет от него стражник.

– Слушай, – полушепотом быстро заговорил мужчина, – расскажи вот что… – Он на одно мгновение прервался, размышляя, спрашивать или нет, но потом любопытство пересилило. – Как у вас с девкой? Как она? Ничего? Вроде, милаха. Наверное, очень круто вот так вот, вдвоем…

– Ничего, – проговорил Игорь, отдергивая руку и отступая к койке. «Неужто в этом краю все такие извращенцы?» – мелькнула мысль, вызывая отвращение и желание побыстрее убраться из этого места. Охранник, разочарованный немногословностью пленника, вернулся к себе.

«Вжик-вжик» – зажужжало механическое устройство, рождая, благодаря усилиям Игоря, свет. Слабый лучик разрезал тьму камеры, теперь показалось и лицо мужчины по ту сторону решетки. Грязные, взлохмаченные черные волосы, густые брови и острый прямой нос. Глаза блестели в свете фонарика, а тонкие сжатые губы, покрытые трещинками, и широкий подбородок указывали на упрямого и волевого человека. Сеть морщин вокруг глаз и старый шрам, рассекающий нос и протянувшийся под ухом на шею, придавали ему необычный, слегка грозный вид.

Игорь, сощурившись от света, ударившего в глаза, развернул фонарь вниз, к грязному, смятому листку бумаги, бережно расправленному. Он медленно начал читать, с трудом разбирая отдельные буквы, так как почерк иногда плясал, словно писавший торопился, а в некоторых местах многострадальный кусочек бумажки вытерся до дыр, так что не все было возможно разобрать.

«Что можно сказать о мире? Он умер? Погиб в Катастрофе, случившейся двадцать лет назад? Нет! Конечно, нет. Это исключено. Мир жив и будет жить, но уже не в привычном для нас виде.

Думаете, я свихнулся? Сомневаюсь. Я никогда не был прав настолько, насколько сейчас. И это уже стало аксиомой. Но не ваша вина, что вы мне не верите. И вряд ли когда-нибудь поверите. То, что мы создали – незаметно взгляду и живет не где-нибудь, а в наших с вами телах. О! Это сложно объяснить неподготовленному человеку. Просто знайте: ящик Пандоры открыт. И дни человечества могут стать последними, так как существо, или, скорее, организм, что мы выпустили на свободу, куда опаснее всех мутантов, вместе взятых… Пытаясь выручить Старый мир, мы, тем не менее, дали толчок Новому…»

Тут Игорь попытался разобрать расплывшиеся буквы, но это ему не удалось. Пришлось читать дальше.

«Я, Барыкин Федор Андр… НИИ… ядер… иссл… Черноголовки закрыт… типа… Мы в числе одиннадцати человек предприняли попытку найти панацею от радиации для человечества РНК-ви… Для этого совершили поход в Моск… Что-то пошло не так. Люди менялись… Я чувствую, что тоже зара… Это очень страшно… Никто ниче…лать. Я ухожу. Как можно дальше. Может, кто-нибудь в дороге убьет меня…»

Потом шел совершенно неразборчивый кусок текста. Отчаявшись его расшифровать, Потемкин стал читать дальше.

«Мало времени. Я должен умереть. Убить себя. Иначе эта тварь, что ворочается внутри и изменяющимися на глазах руками пишет это письмо… может когда-нибудь убить кого-то из нас… Из людей. Я не прошу помощи. Я не прошу легкой смерти. Я вообще ничего не прошу от уходящей жизни. Просто расскажите об этом людям. Расскажите о НИХ. Иначе будет поздно… Иначе останутся только ОНИ. И никого больше…»

Последние строки явно давались автору с огромным трудом, как будто человек, писавший их, забыл, как это делается. Буквы меняли размер, форму, прыгали и наезжали друг на друга. И только разобрав последнюю букву, Игорь опустил руки с фонариком. Тьма вновь распустила свое покрывало и окутала камеру и ошеломленного мужчину. У него создалось даже такое ощущение, что она заползла и в душу, холодными, цепкими пальцами поскребла спину.

Смутные воспоминания из студенческих времен начали всплывать в памяти. Словно уроки вирусологии могли когда-нибудь пригодиться… ДНК, РНК-вирусы, которые изменяют генетический код человека и становятся неотъемлемой его частью. Что же опять нагородили эти ученые, что могло получиться «такое»? Они «…предприняли попытку найти панацею от радиации для человечества РНК-ви… Для этого совершили поход в Моск… Что-то пошло не так. Люди менялись…» Слишком недвусмысленная фраза. Слишком.

Они попытались заразить вирусом людей в надежде, что те смогут не бояться радиации, но все, как в страшном кино, вышло из-под контроля? И получился этот странный гибрид, недочеловек, который… Скорее всего, может заражать других людей! И что эти болваны сделали? Правильно! Поперлись в Москву, где предположительно уровень радиации самый высокий, чтобы опробовать свою новую разработку на людях, чтобы «помочь». Им мало было Катастрофы, произошедшей двадцать лет назад, так они еще решили поэкспериментировать над остатками человечества…

Интересно, они вообще понимали, на что идут? Ведь теперь этот вирус, судя по всему, мутировавший от радиации, может выкосить остатки выживших подчистую. Мысли закружились бешеным роем в голове мужчины. Не то чтобы он очень сильно любил людей или жалел их, но теперь, для доктора в прошлом, а нынче лекаря, эта ситуация стала уже личным вызовом.

«Получая высокое звание врача и приступая к профессиональной деятельности, я торжественно клянусь: честно исполнять свой врачебный долг, посвятить свои знания и умения предупреждению и лечению заболеваний, сохранению и укреплению здоровья человека, быть всегда готовым…»

А теперь угроза касалась всего человечества. Игорь вытер пот со лба. Надо что-то делать, но что?

В коридоре послышались тяжелые шаги, и через минуту к темнице подошли трое. Один, на вид главный, судя по тому, как уверенно держался, приказал охраннику открыть камеру, после чего вошел.

– Утро доброе, – буркнул он Потемкину. – Хватит спать, Воевода приказал доставить тебя прямо сейчас.

– Джордж, у нас электричество вырубили, что ли? – через секунду бросил вошедший незнакомец. Тут же снаружи щелкнул выключатель, и небольшую комнатушку с грязными стенами из кирпича озарил неяркий свет лампочки, свисающей с потолка на проводе. «Нужно будет, – подумал Потемкин, – при случае напомнить Джорджу об этом, а то фонарик какой-то выдал, урод».