Марик Лернер - Барабан бьет сбор

Восемьдесят два года назад вошедший в пословицы капитан Линч отдал приказ стрелять по толпе крестьян пришедших к лорду с петицией и просьбой не распахивать пастбища общины. Что там ему показалось, за давностью лет и отсутствием возможности узнать мнение, осталось навеки неизвестно. С первого залпа было убито пять человек и почти два десятка ранено. После чего крестьяне, вместо того чтобы разбежаться в панике, воспользовались сельскохозяйственным подручным инструментом в несвойственных для их использования целях.

Взвод перебили, а попутно сожгли и поместье лорда вместе с его семьей. Пробитые головы – это, в общем, нормально, но на теле Линча обнаружили впоследствии 37 разнообразных ран, выколотые глаза, а кое-какие подробности состояния трупа в книжках для детей печатать категорически не рекомендуется.

Деревню для острастки сожгли каратели, но крестьяне не дожидаясь реакции властей, успели разбежаться по родственникам и в горы, разнося весть о случившемся. Многие лорды всерьез потом опасались слишком вольно вести себя с общинами на их землях.

Журналист прислушался и беспомощно пожав плечами, спросил Уну:

– Что он говорит? Я не понимаю здешний диалект.

– Вояк пропустят в усадьбу, – перевела она, пропуская особо красочные выражения, Шаманов совершенно не стеснялся публики. И то, до городских не дойдет, а если кто поймет, так замечания делать не посмеет. – Солдаты будут сидеть там и сторожить Берка не вмешиваясь, пока мы, – слова «ему кол в задницу не засунем», поддержанные довольным ревом, она дипломатично заменила, – не допускаем нарушения закона. Ничего им не продавать, ничего не давать добровольно, вплоть до воды из колодцев. Пусть объедают и пакостят в усадьбе. Будем митинговать прямо под окнами, всеми семью тысячами…

– Ого, – не удержался Саис, – …собравшихся.

– Я не обещаю, – сделав паузу, продолжил Шаманов своим гулким басом, далеко разносящимся по перрону, – подобно другим, счастья и процветания. Я могу сказать лишь одно: мы не имеем права ощущать свою принадлежность к патранам и рассуждать о прошлом или будущем величии страны, если сотни тысяч из нас вынуждены голодать и совсем обносились. Мы обязательно продолжим нашу борьбу. Если вы понимаете, о чём идёт речь, – вместе с вами! Если вы не хотите – без вас! Земля Патры – народу Патры!

Толпа взревела совсем уж жутко.

– Здраво Шаман!

– Слава Шаманову, – перевела Уна.

Общее настроение захватило и ее и тянуло тоже проорать нечто громкое, не сдерживаясь. Самый опасный момент миновал. Она не знала, как Стену удалось договориться с лейтенантом, но теперь лорду деваться некуда. Возможность заставить у него отсутствует. Придется или смириться с отказом платить повышенную аренду, либо не получать вовсе.

Парламент после длительного и бурного обсуждения (я подозреваю многие устали дожидаться решения) принял подавляющим числом голосов новый аграрный закон. Без нашего давления и постоянных действий Национальной Лиги вряд ли бы и наши внуки его смогли увидеть!

По нему устанавливался десятилетний срок аренды, во время которого запрещается поднимать цены. Буде хозяин не считает возможным в дальнейшем нести убытки, он получает компенсацию в размере суммарной стоимости участка исходя из налоговых поступлений, уплаченных поместьем.

С откровенным злорадством, я сообщаю, что лендлорды много лет да что, там практически столетий платили 2–3 % от добавленной стоимости. У любого крестьянина Патры налоговики из кармана вынимали до 17 %, не считая косвенных налогов. Сейчас столь одиозная практика аукнется богатым помещикам. Стоимость земли будет оценена достаточно низко земскими обществами на основании полной справедливости.

Да, да! Именно земскими организациями на месте, но к сожалению не как нам хочется, а на основании фискальных документов. В зачет пойдут те суммы, которые указывали ее владельцы для уплаты государственных налогов на недвижимость. Требование оценивать землю по ее рыночной стоимости было равносильно признанию, что они в течение многих лет обманывали государство, не уплачивая причитавшиеся налоги. Теперь наиболее жадные и наглые лендлорды получат заслуженное наказание.

Земства обеспечивают сохранность и передают в дальнейшем участки крестьянам за установленную арендную плату. Контракт сохраняет силу и в случае продажи земли другому собственнику. Избежать конфискации им не удастся! Хорошо обдумайте дорогие мои читатели свою ситуацию. Именно сейчас появилась возможность получить в собственность участок на котором вы работаете не первый год. Конечно, гораздо лучше получить его бесплатно, однако что есть – то есть. Лучше в течение нескольких лет выплатить долг, чем бесконечно трудиться на арендованном, куске земли, отдавая помещику практически более крупную сумму!

И читайте внимательно закон, в случае сложностей обращайтесь за консультацией в отделения Национальной Лиги. Есть масса пунктов, специально не впячиваемых, тем не менее, очень существенных. К примеру, для ветеранов земля существенно дешевле. Лига свое дело сделала! Запомните – вместе мы сила!!!

– Ну, – сказал Стен, ощущая себя окончательно заезженным опостылевшим обсуждением, любой вариант по три раза прошли, на фронте так подробно задачи не ставились, – на этом все. Если никто ничего страшно умного добавить не желает – расходимся. Завтра в 6.30 поезд отходит. На месте выясним, не зря ли все это затеяли. Мы получили предлог для действий. Не надуманный, – Лайс без особого смущения хмыкнул, – настоящий. И чтоб я не слышал без команды «Земля – крестьянам!». Вот «Долой лендлордов!» – разрешается орать погромче. Все.

Парни начали подниматься, прощаться и двигаться к выходу. Шаманову очень хотелось всерьез напиться, благо и сидели-то в зале кабака. Нельзя. И для дисциплины плохо – все обязаны видеть его в приличном виде, уверенным в себе, не испытывающим колебаний и решительным. Он якобы всегда точно знает что делает. На самом деле знает. Если не выйдет сейчас, можно плюнуть на Лигу и растереть. Удача дама изменчивая и хорошее начало не гарантирует приятного окончания. Интересно, другие политики способны испытывать такой мандраж или это лично его заморочки? Рано ему в государственные деятели лезть.

– Что Макс? – спросил явно не собирающегося уходить Геллера. Последний удаляться не торопился, кидая на него красноречивые взоры.

Стен в очередной раз поблагодарил хозяина на прощанье. Вежливость вещь хорошая. Кабатчик не только давал им возможность собираться у себя, но и предоставил в его распоряжение комнатку на втором этаже. Если бы не такие доброхоты, неизвестно протянули ли они так долго. Членские взносы погоды не делали, а собрания, митинги, поездки, помощь нуждающимся – все это стоило денег. Вон Макс притащил с гор полтора десятка своих родственников-гурхов в качестве добровольных помощников. Эти вопросов не задают, сомнений не испытывают. Мигни – любому голову оторвут. Удобно. Да вот беда, их положено неплохо кормить и желательно не позволять ходить в обносках.