Сергей Тюриков - Полигон

Этот вечер мы отгуляли хорошо. Закончилось все сексом со Светланой у меня в номере, после чего она ушла к себе. На следующий день мы с Борисом пошли отовариваться. Купили шампанского, апельсинов, коробку шоколадных конфет и галстуки. Долго думали над кольцами. Если брать дешевенькие из бижутерии, то дома никто их носить не будет, да и лишние вопросы возникнут. Тогда я и предложил купить сушки. Они всем на пальцы подходили, таких колец обручальных ни у кого не было, да и дома при виде любых сушек приятно будет вспомнить свадебную церемонию. Невесты тоже время зря не теряли. У Татьяны в планшете нашелся марш Мендельсона и текст, который говорят в ЗАГСе. После обеда собрались, оделись, сушки положили на поднос, на столе приготовили шампанское и закуску. Решили женить сначала нас со Светланой. Татьяна выступила как работник ЗАГСа. Она включила музыку, мы встали перед ней и провели всю церемонию с вопросами-ответами как при настоящем бракосочетании. Со стороны на все это посмотреть, так умереть со смеху можно было, особенно когда обменивались «кольцами». После оглашения, что мы стали мужем и женой, поцеловались, выпили шампанского. Затем таким же образом поженили и Бориса с Татьяной. В этот вечер на казенный ужин не пошли, а закатились в очередную кафешку с живым звуком, где хорошо попили и потанцевали. Все закончилось для новоявленных молодоженов в своих номерах «первой брачной ночью». В дальнейшем, все десять дней со Светланой мы были как муж и жена: вместе гуляли, ездили на экскурсии. Особенно покутили компанией в последний вечер. Все знали, что больше не встретимся. Поэтому секс был особенным, до изнеможения. Я думал, что «конец» сотру до основания. А утром все разъехались по домам. Вот из-за этих вот сушек, – Бухин взял с блюдца одну из них и держал перед собой, – я и вспомнил вторую свою свадьбу.

– Ну, ты «ходок», Виктор Иванович, никогда бы не подумал.

– Что делать, командир, на том и стоим. Будет, что в старости вспомнить, а то все служба да служба.

– Может, ты и прав. Я сам пока не женат, и неизвестно, как у меня все будет, – сказал вслух Дымов, а про себя подумал про Бухина: «Вот ведь «мужичок с ноготок», ростишком-то всего 165 см с «кепкой», худощавый, не красавец, а ведь все туда же». Но чего было не отнять у того, так это то, что был «жилистым» и по натуре отличался по службе рациональным упрямством.

За разговорами бутылка коньяка была приговорена. Офицеры, закончив игру, улеглись спать.

С утра опять начались рабочие будни с проверками, докладами и другими обязанностями службы.

Следующий вечер заканчивался опять шахматами, правда, уже по обоюдному согласию, без спиртного. Отхлебывая чай из уже не первой чашки, Бухин продолжил рассуждения об особенностях семейной жизни.

– Вот, ты, командир, думаешь, что все измены мужиков по их инициативе и для своей прихоти?

– Ну, в основном, да. Конечно, женщины тоже не все робкого десятка, особенно незамужние или разведенки.

– В этом ты, Владимир Иванович, ошибаешься, со всеми надо держать «ухо востро». Я могу тебе рассказать, как пример, случай из моей жизни.

– Ну-ну, чем на этот раз удивишь? – сделав очередной ход на доске, спросил Дымов.

– В общем, ты знаешь, что у меня двое детей, два парня, Толян старший и Дима младший. Толя учился в престижной, на Стаханова, 16-й школе. Успеваемость, особенно под ее окончание, нас с матерью не радовала. На родительские собрания всегда ходила жена, а тут как-то уже в 10-м классе она не смогла, и пришлось идти мне. Собрались одни тетки и я, в результате чего единогласно меня избрали в родительский комитет. Мы должны были участвовать в общественных мероприятиях, сидеть на экзаменах ЕГЭ, готовить выпускные вечера. Я обратил внимание, что классная, Лидия Ивановна, еще та «сучка», постоянно таращится на меня. После этого стали появляться записи в дневнике сына, чтобы я пришел в школу и обязательно в вечернее время, после окончания уроков. Пришел я один раз, а та в классе одна, всякую хрень про свои трудности мне заливала, а потом, как бы невзначай обмолвилась, что у нее день рождения и есть чем отметить. Я без «задней» мысли решил поддержать ее и выпить с ней. Потом гляжу, а та начала липнуть ко мне «по-серьезному». Думаю, Бог с ней, сделаю в этот день ей приятное. Короче, «трахнулись» с ней прямо в ее преподавательской на диване. Ей, видимо, понравилось, и она стала предлагать услуги по вытягиванию Толяна по ЕГЭ в 11 классе и даже пообещала ему помочь в поступлении в университет на бюджет. Ну, что тут не сделаешь ради ребенка? Пришлось «по ее звонку», «отрабатывать» весь 10-й и 11-й класс. Происходило все это как в школе, так и у нее дома, пока муж был на работе. Сам сын и жена удивлялись, как это вдруг у Толяна успеваемость повысилась, на что я, конечно, молчал. Наконец, он последний ЕГЭ сдал. Мне потом «классная» показывала работы сына, где были одни красные исправления. С такими результатами о высшем образовании можно было забыть. Но, не без содействия «классной», все было переписано и устроено так, что его приняли в университет на бюджет. Лидия мне потом говорила, что все эти ЕГЭ кому надо делаются, нужные люди продвигаются. Я думал: все, кончились мои мучения, хотя учителка в интиме была чумная, без комплексов, но тут сын пристал, чтобы та помогла с контрольными и курсовыми. Пришлось вновь идти «в кабалу» на два года, пока в универе были общеобразовательные предметы. В дальнейшем Толян получил высшее образование и сейчас женат, работает в строительной фирме. Но каково было мне все четыре года, в которые он заканчивал школу и поступал в универ?! Поэтому, чтобы не наступать на старые грабли, на родительские собрания к младшему принципиально не хожу, и вообще, определил его в суворовское училище.

А ты, командир, говоришь, блажь, прихоть, удовлетворение животных инстинктов. Мне пришлось для обустройства сына идти даже на сознательную измену жене, вот.

– Да-а, Виктор Иванович, такого я и предполагать не мог. А жене-то потом сказал про домогания учителки?

– Да нет конечно, зачем ее расстраивать?

Эта партия в шахматы оказалась, как всегда, за Бухиным, и офицеры, допив чай, улеглись спать. Лежа в постели, под перестук колес и покачивание вагона каждый из них думал о проделанных за день делах, об «озабоченной» учителке и, конечно, о своих родных и близких. Дымов долго думал над вопросом: а как бы он поступил, будь на месте Бухина, если бы надо было поддержать своего ребенка? Склонился к тому, что как бы он ни любил свою Елену, но «втихаря» сделал бы все то же самое. Это внутреннее решение однако далось ему нелегко. Ему не хотелось врать Елене. Свою дальнейшую жизнь он представлял только на основе любви и доверии. С такими противоречивыми мыслями он и уснул.